а я вашу иронию..

а я вашу иронию
уронила на пол ..
всё это было уже когда-то давно,
бабушкины приятели играли в карты
в одной из забытых в снах комнат,
вода из крана стучала о таз,
её звук слабый
превращал реальность
во что-то большее,
на обоях
были нарисованы коричневые цветы,
а чай остыл,
индийский, в красной кружке
в белый кружок,
дым,
точнее пар,
поднимался над его поверхностью,
а потом перестал,
ты постучал в дверь..
но история про тебя не клеится,
потому что несуществующего человека
представлять гиморно,
в детстве я не влюблялась,
я только читала книги и ела клубнику,
не со сливками,
с молоком,
его привозили в жёлтой бочке,
иногда главы состояли из многоточий,
возможно, рабочий ругался матом,
или у героев был секс,
читателям должно быть стрёмно за ними подглядывать,
я носила розовые платья,
принцессины,
но я как-то не вписывалась в этот образ,
я просто смотрела на звёзды
и думала, что мир пипец странный,
вот я, а почему я не корова
или не мальчик,
или не бабочка, которых так много летало над жасмином,
облака были похожи на псин,
их спины
плыли куда-то вдаль,
в другие города,
где жили другие дети,
такие же далёкие от меня,
как произвольно взятые планеты
друг от друга,
я их мало понимала,
они шумят и бегают, а я таращусь на них,
я только пара открытых глаз,
да, это, наверное, и можно считать мной,
точку наблюдения,
да ещё момент говорения,
который тоже сделался чем-то важным,
но уже потом, впоследствии,
слова
не касаются своих соседей,
между ними пробелы, струящие свет
бесконечности,
после смерти
я стану тем, чем была до рождения,
им или, по-другому, ничем,
а тело сожрут черви,
красивые и розовые,
одного я бы назвала геннадий,
а другого - анатолий,
пока бы геннадий отдыхал,
анатолий бы вгрызался в мою плоть за то,
что я разрубала его братьев лопатой,
когда копала грядки,
меня-то оно не особо парит, конечно,
я лежу в чёрном худи и гнию,
и вен моих затихшая музыка
впиталась в синеву неба,
кровь - забрал закат,
можно пойти его сфоткать и закругляться
с писаниной,
до фига уже получилось
текста