Спас

Однажды с моим другом -
Благородным героем,
Похожим на римского императора Цезаря,
Всегда имеющего до всего дело,
Свято верящего,
Что если в мире много зла,
То нужно его несомненно добрее сделать.
Мы шли в Санкт-Петербурге из ночного клуба
По каналу Грибоедова.
Отовсюду был виден купол
Спаса на Крови.
 Здание
Храма снаружи празднично-разноцветного
По-детски игрушечного,
Но с историей печальной
еще столичной петербуржской,
Связанной с убийством царя на этом месте -
Криминальная эстетика
Для творчества писателя Достоевского.
Литературное вдохновение
Девятнадцатого века
От Рождества Христова
Эры нашей.
Вдруг перед нами на набережной
Два милиционера задержали
Странного человека.
Он выглядел, словно персонаж  из романа
Федора Михайловича:
Широкополая шляпа, к примеру,
Предполагала несомненно проверку документов,
А если в карманах найдётся случайно
Что-нибудь запрещённое для употребления,
То еще возрастают шансы получения денег,
Ради устранения правонарушения
Для искупление вины человечества
Перед древними богами,
В лице стражей порядка.
Чтобы знал человек странный,
Что в мире есть
И плохое и хорошее.
А если ничего не делать,
То чаши весов все равно склонятся
В одну сторону.
Равновесия почти не бывает.
Мой друг, который герой благородный,
Как римский император Цезарь,
Не мог пройти мимо этого происшествия,
Поэтому сказал громко,
К милосердию взывая,
Чтобы услышали даже
Римские боги с туманного неба,
Вниз на  землю глядя:
За что вы задержали
Этого невинного человека?
К моему удивлению
Милиционеры честь отдали
И быстро ушли от этого места внезапно,
Дальше своей дорогой
По другим делам срочным,
Требующих решения безотлагательного.
Странный человек
Был удивлён нелогичным
Поступком этим нашего поведения,
Что нам было
До него какое-то дело.
Поэтому он нам сказал честно:
Ребята, вы или еб…тые
Или сильно пьяные
А может и первое и второе одновременно.
Потому что  зачем-то вступились
За меня не испугавшись милиционеров
На канале Грибоедова
Где Спас на Крови
По детски взгляд
Разноцветным куполом радует,
Зрачок хрусталика пестротой раздражает
В поздний час времени.
У Странного человека
 ещё была на поводке
Мини-такса.
Она смотрела на него
Глазами преданными и молчала.
Мы разговорились.
Он начал рассказывать,
Что в доме напротив
В разное время
Жили художники,  поэты и писатели,
Которые жизнь нашу
лучше и добрее делали
Но всё равно искусство
В двадцатом веке
Стало чисто коммерческим,
Во главе с Казимиром Малевичем,
Чёрный квадрат написавшим
Для мира, где правят деньги,
В том числе на канале Грибоедова
И Спасом на Крови, его архитектурно венчающим
Куполом разноцветным.
Но благодаря моему другу,
Который всегда хотел
Склонить весов чашу
В сторону добра,
И несмотря
На убийство царя,
Да и канал Грибоедова
Тоже получил свое название
Из-за происшествия международно-криминального.
Не зря, следуя законам века,
Я читая романы
Достоевского,
Тоже верил тогда,
Что добро всегда перевесит
Чашу зла,
 Несмотря на отсутствие денег,
Или документа,
Который нашу личность удостоверяет
При внезапной проверке.
Такое происшествие случилось с нами
На канале Грибоедова,
Которое осталось в моей памяти
А священная Римская империя
Не имеет никакого отношения
К событию этому для меня достопамятному.
Потому что ни славы ни денег
В тот вечер мы не сыскали,
В отличие от нимф-вакханок
Из ночного клуба
Напротив храма Спаса
На канале Грибоедова,
Которые патрициев богатых
За бокалом вина долго ждали
Со звоном в кармане динариев Кесаря,
Чтобы на золотых колесницах
Их к морю отсюда быстрее умчали.
Дабы простые смертные, завидуя:
Ave, amor! Вслед им кричали празднично.
Пока они, словно милиционеры,
Честь в обмен на сестерции отдавали.
И даже Казимир Малевич
 Квадрат чёрной ночи на память
О событии этом оставил человечеству.
В мире, где мы гуляли торжественно
И в ночи влюблялись:
Любуясь на город глазами
Сквозь свет фонарей и туманы,
Воспетый любовью нами,
Несмотря на пустые карманы.
В конце двадцатого века коммерческого,
Где жили поэты, художники и писатели