Ты так сказал, что прошлому не быть,

Ты так сказал, что прошлому не быть,
но как-то странно посмотрел на время -
как будто б рана зацвела, как бинт,
и пролилась струёй в стихотворенье.

Как будто б выдох из природных плит
сошёл на нет - и наступило - лето,
где просвещённый Зевс - иль Айболит -
очаг обжога белой лентой лепит…

А ну как снова с кем вперегонки
с свирелью Вакха ты примкнёшь к менадам,
где все в клубок сцепились игроки
и сам себе ты не сказал: Мне надо ль!..

И был послушен как рукав, иль плеть,
что продолжала льнуть к твоим предплечьям,
где начал бок от боли пламенеть -
единорога б к дням моим привлечь мне!

Кто тут спасатель? Кто был кем спасён?
А просто лето продиралось в Лету,
где Апулей - послушный, как осёл, -
плёл свой рассказ, прислушиваясь к метру...

К тому нутру, что в бубен не стучит,
но сам собой он, словно бог, - вещает,
где каждый-пят линчует, как врачи,
и гонит вспять из лагеря с вещами.

Вот ты стоишь - правдивей, чем тетрадь,
какой-то Анны во хмелю иль Лены.
И ведь не скажешь: - Попусту не трать
крепь сухожилий в схватке со Вселенной.

Им параллельно... - где тут маяки,
к кому примкнуть, с кем состоять в разводе.
Каким бы взглядом меру ни окинь -
прилив волны на нет следы все сводит.

Так, девять дисков, явленных вполне,
ты б запустил - как клятву Гиппократа, -
чтоб начинали в памяти довлеть,
одну планету на запятках скрадывая.

Куда ни сунься - выхода ведь нет?..
Ты так обставлен в запуске, как роща,
что лучше быть, чем вовсе не иметь -
и пусть валежник под ребром не ропщет.