В космической кастрюле

Мой тихий мир, вселенская тоска,
плывут по небу то слоны, то кони,
ушёл на дно задумчивый пескарь
и поплавок застыл в июльской коме.

И молится на ветке богомол
Слепому, неулыбчивому Богу.

              Дмитрий Мальянц


Здесь бог ослеп, а был ещё вчера
голубоглаз, в оранжевых кроссовках.
А может богу выспаться пора
и отдохнуть от звёздных отголосков?

Здесь бог молчит, вселенская тоска
одолевает мозг, что варится вкрутую,
и плещется в кишечнике треска,
слоны бегут по небу вхолостую.

Здесь бог, что шар, надулся и кряхтит,
он выгнал всех коней пастись за тучи;
а сам на берегу на стульчике сидит,
и думает, что всех богов он круче.

Пескарь в Воронеже, а может и нигде,
засунув в рот таблетку валидолу,
уткнувшись носом в ил, на самом дне
стишки строчит себе и богомолу.

Здесь бог ослеп, безжалостно молчит,
пескарь всплывёт на солнышко в июле,
и бог, вдруг, наконец-то закричит:
Уху сварю в космической кастрюле!!!