Прощение

***

Любой используя зазор
во мгле, любовь свою лепила.
И даже в дни разлук и ссор
уж я ль тебя ли не любила.

Пусть что-то скажешь как врагу –
ответом будет лишь безмолвье.
С тобой тягаться не могу,
обезоружена любовью.

И у меня одна лишь месть
в ответ на холод и небрежность –
мой пыл и радость, что ты есть,
моя безудержная нежность.

Любовь утешит и простит,
когда мы к ней сердца притулим,
пилюлю жизни подсластит,
провал окна завесит тюлем.

Со слов спадает чешуя
и тает ледяная належь...
Ты тоже любишь, вижу я,
но только сам того не знаешь.

***

Как жизнь моя в безлюбье впишется,
в безлюдье с чуждыми людьми?
Не телефонится, не пишется
и не живётся без любви.

Года стремительно уносятся,
взамен приходят холода,
но вслух никак не произносятся
слова «прощай» и «никогда».

Язык на этом спотыкается,
о тяжесть слова без любви,
и губы намертво смыкаются,
закушенные до крови.

Пусть будет даже на беду мою,
и даже если я молчу,
я только о любви и думаю.
Мне нелюбовь не по плечу.

***

Я не знаю, не помню, как это – не любить, –
внутренне быть спокойной, не рыдать, не вопить,
не утешаться: «зато ведь...», не кидаться к звонку,
не думать, что приготовить как мужу или сынку.

Как это – если в сердце вдруг пустое дупло,
гулко хлопает дверца вслед тому, что ушло.
Как это – если милый больше уже не мил,
имя, что так томило, дождик навеки смыл.

Я не знала такого. Разве только в кино...
Мне это незнакомо, как это – всё равно?
Я гадала по строчкам и на кофейном дне –
как это – в одиночку и не наедине?

Надо готовить сердце и приручить тоску,
чтобы не жгло как перцем, обухом по виску.
Только не знаю – как же, наперёд хороня...
Может быть, ты подскажешь и научишь меня?

***

Нет, не прощай, приветик,
ты всё равно со мной,
мой облетевший цветик,
месяц мой ледяной.

Я о тебе печалюсь
капельками дождя.
Я с тобой не прощаюсь,
даже совсем уйдя.

Кроны в златом уборе,
море стихов тебе.
Успокаивать горе
лучше всего в ходьбе.

Расцветут по аллее
фонари как цветы...
Просто мне жить теплее,
зная, что где-то ты.

***

Ёжик замёрзший пытался согреться,
но, приближаясь к другому ежу –
только сильнее укалывал сердце,
ранит защита подобно ножу.

Можно согреться, лишь сбросив иголки
и прижимаясь телами к телам.
Дождь ли, метелица, ветер ли колкий,
всё нипочём будет, всё пополам.

И человек – не такой же ли случай?
Хочется-колется сердцу опять.
Что же ты смотришь, как ёжик колючий,
не подойти к тебе и не обнять.

***

А я люблю тебя как дура,
и это мне не победить.
Неуходящая натура,
я не умею уходить.

И если вдруг однажды в небо
в свой жаркий полдень испарюсь,
то после снова сверху снегом
тебе на голову свалюсь.

И не криви ни бровь, ни ротик,
пойми, закон вселенной всей –
круговорот воды в природе,
круговорот любви моей.

***

Поддерживать отношения,
как будто в печи огонь,
когда уж не чует жжения
и даже тепла ладонь,

когда уже еле тлеет,
устало ждать и просить,
но что-то в тебе жалеет
совсем его погасить.

Поддерживать как коллегу,
что в делах отстаёт,
поддерживать как калеку,
как бабушку в гололёд,

поддерживать – не рассерживать,
потешивать... а на кой?
Бессильной рукой удерживать –
что здесь уж одной ногой,

поддерживать отношения –
мучительнейший процесс,
когда уже разложение,
гниение и абсцесс.

Поддерживать бесполезно…
Но я тебя поддержу.
И в час свой последний Судный
единственное скажу, –

что при любых обстоятельствах
поддерживала очаг,
вне дружбы, любви, приятельства,
чтоб выручил, не зачах,

не сгинул к такой-то матери,
укрыл бы от всех погонь,
как наши пра-пра-праматери
поддерживали огонь.

***

Ты меня понимаешь на первом уровне,
что с землёю вровень.
Показалось однажды когда-то сдуру мне,
что одной мы крови.

И хотя это так и было в реальности,
что бы ни скажи я,
но в какой-то астральности-зазеркальности
мы с тобой чужие.

И с катушек ли вниз, или на котурны ли мне –
мы опять не вместе.
Но пойми ж, поймай на высоком уровне,
не ругай, не смейся.

Через все расстояния, бездны, пропасти
протяни мне руку.
И начнём без грубости и без робости
по второму кругу.

***

Уголок души уделил.
Дал мне повод стихи кропать.
Ты мне мягко ещё не стелил,
так за что мне так жёстко спать?

В облаках со мной не витал.
И по лесу одна брожу.
И на саночках не катал,
так за что я их всё вожу?

Да, душа не в лучшей поре.
Разошёлся зашитый шов.
Магомед подошёл к горе.
Магомед от горы ушёл.

Буду саночки я возить,
Магомеду махать вослед,
ничего не ждать, не просить
много-много счастливых лет.

***

Я привыкла никем не значиться,
затерявшись в любой толпе.
То не дождик окошку плачется,
а душа моя по тебе.

Всё ищу у судьбы аналога,
на небесном скачу коне...
Если вспыхнула робко радуга – 
это мост от тебя ко мне.

Вот на небе луны заплатина,
что на смену пришла лучу.
Посмотри, как она заплакана.
Догадайся, о чём молчу.

***

Не выводи меня из себя,
а доводи меня до себя,
как это ни смешно.
Не доводи меня до греха,
а доводи меня до стиха,
где всё разрешено.

Не отпускай меня в темноту.
Ты искал меня, но не ту,
ту, что была давно.
В новой жизни не опоздай,
поскорее там вырастай,
соединив звено.

Я смеюсь, а душа в слезах,
тает прошлое на глазах,
будущее в дыму.
Лишь настоящий остался миг,
то ль настоящий, то ли из книг,
и сама не пойму.

***

«О как красив, проклятый!», –
Ахматовский мотив.
И ты – мой ненаглядный,
любуюсь, всё простив.

Шикарный Модильяни,
роскошные слова...
Ты не таков, и я не
увы, не такова.

Ей бы тюльпан в петлице,
плетение сетей...
А я не в силах злиться,
люблю я без затей.

И то, что мне не светит,
не ставлю я в вину,
и ни за что на свете
тебя не прокляну.

***

Это были лишь огрехи,
не грехи.
Бог воздал мне на орехи
за стихи.

На прощанье на дорогу
обними.
У меня себя попробуй –
отними.

Высоко тебя держу я –
не достать.
Не проси любовь живую
перестать.

***

Ты тонок, словно этот месяц,
и большей частью скрыт во тьме.
Не подобрать к тебе мне лестниц
и ты не спустишься ко мне.

Напрасно близость затеваю –
края души твоей остры
и часто ранят, задевая,
мои непрочные миры.

Всё жду я, ссадины латая,
когда устанешь быть клинком,
и сердцевина золотая
тебя заполнит целиком.

Но жизнь довольствуется частью,
что так прекрасна и слаба,
как половинчатое счастье,
незавершённая судьба.

***

Снег идёт уже миллионы лет,
прикрывая собою грязь,
но его ускользающий после след –
ненадёжная с небом связь.

И стыдливое маленькое «люблю»
вырастает лютым волком,
так тоскливо воющим на луну,
что луна – словно в горле ком.

Я любила тебя и была неправа,
потому что жизнь не на век,
и летели к тебе, словно снег, слова,
мой нечаянный человек.

Я, увы, не Сольвейг и не соловей,
и хочу одного уже –
породниться с горькой улыбкой твоей
и примёрзнуть к твоей душе.

И смотреть, как весной отсыревший снег
превратится в слёзную слизь,
потому что даже в звериный век
без кого-то не обойтись.