13 Стул. Уходящий пароход

— Ипполит Матвеевич! — взвизгнула Зося Синицына, держа в руках удочку, которая, казалось, вот-вот сломается от её возмущения. — Вы опять мешАете мне ловить рыбу! 

Ипполит Матвеевич, стоявший на пирсе, даже не обернулся. Его взгляд был прикован к уходящему пароходу, который медленно растворялся в дымке горизонта. Пароход, как и всё в этой жизни, уходил туда, где его уже не достать. 

— Зося, — тихо сказал он, — я не мешАю. Я просто… смотрю. 

— Смотрите, смотрите, — проворчала Зося, снова забрасывая удочку. — Только не надо тут философствовать. Рыба не любит философии. 

Но Ипполит Матвеевич уже не слушал. Его мысли были далеко — в Марселе, в уютном кафе, где стоял тринадцатый стул из маменькиного гарнитура. 

*** 

Он вспомнил, как всё началось. Маменька, с её вечными капризами и любовью к роскоши, однажды заявила: 

— Ипполит, мне нужен личный стул. В спальне, у будуара. 

— Но, маменька, — попытался возразить он, — у нас уже двенадцать стульев. Разве этого мало? 

— Мало! — воскликнула она, размахивая веером, который больше напоминал оружие. — Я хочу тринадцатый. Чтобы он был только мой. 

Габс, их мебельщик, пошёл на уступки. Он был мастером своего дела, но даже он не смог устоять перед напором маменьки. Так появился тринадцатый стул — изящный, с резными ножками и бархатной обивкой. 

— Это символ, — говорила маменька, усаживаясь на него. — Символ моей независимости. 

Ипполит Матвеевич тогда не понял, что она имела в виду. Теперь же, глядя на уходящий пароход, он вдруг осознал: тринадцатый стул был не просто мебелью. Это был символ всего, что он потерял. 

*** 

— Ипполит Матвеевич! — снова позвала Зося, но её голос звучал уже не так резко. — Вы всё ещё там? 

— Да, — ответил он, не отрывая взгляда от горизонта. — Я здесь. 

— А что вы там видите? 

— Пароход, — сказал он. — И тринадцатый стул. 

Зося нахмурилась, но промолчала. Она не понимала, о чём он говорит, но в его голосе было что-то такое, что заставило её замолчать. 

*** 

Тем временем в Марселе, в том самом уютном кафе, тринадцатый стул стоял у окна. На нём сидела пожилая дама с кружевным зонтиком и читала газету. Она не знала, что этот стул — часть истории. Для неё это была просто удобная мебель. 

— Мадам, — подошёл официант, — ещё кофе? 

— Да, — кивнула она, даже не поднимая глаз. 

И стул, как будто чувствуя себя не у дел, тихо скрипнул. 

*** 

— Зося, — вдруг сказал Ипполит Матвеевич, оборачиваясь. — А вы верите в то, что вещи могут хранить память? 

— Вещи? — удивилась она. — Ну, если это брильянты, то да. 

— Нет, — он улыбнулся. — Просто вещи. Стулья, например. 

Зося посмотрела на него, как будто он сошёл с ума. 

— Ипполит Матвеевич, — сказала она, — может, вам всё-таки стоит отдохнуть? 

— Может, — согласился он. — Но сначала я поймаю рыбу. 

— Рыбу? — удивилась Зося. 

— Да, — кивнул он, беря у неё удочку. — Ведь ставридка — это тоже символ. 

P.S. Пароход исчез за горизонтом. Тринадцатый стул остался в Марселе. А Ипполит Матвеевич поймал-таки свою ставридку. Потому что иногда даже самые странные символы могут привести к чему-то настоящему. 

;;