17 Мгновений Весны. Последняя глава

 

Дым рассеялся медленно, будто нехотя открывая картину разрушения. «Опель-капитан», некогда чёрный и грозный, теперь напоминал скрученного металлического зверя, из брюха которого сочился бензин. Шеленберг выбрался из-под обломков первым, инстинктивно ощупывая карман с цианидом. Но рука дрогнула — слишком дорого далась эта жизнь, чтобы отдать её по приказу мёртвого фюрера. 

— Макс? — хрипло позвал он, вглядываясь в клубы дыма. Ответом стал лишь треск горящего железа. 

*** 

Венька Петров опустил фаустпатрон. Ладони тряслись, в ушах звенело. «Уничтожил гадов», — попытался убедить себя, но внутри скребло холодное сомнение. Из развалин дома выползла старуха в прожжённом платке, тыча в него костлявым пальцем: 

— Зачем машину-то? Там, гляди, наши были… 

— Молчи, фрау! — рявкнул лейтенант с перевязанной головой, подходя к месту взрыва. — Трофейная техника — тоже техника. Докладывай, солдат: один экипаж? 

— Д-два, товарищ лейтенант! — Венька вытянулся. — Шофёр и пассажир… 

Лейтенант пнул обугленный труп в эсэсовском мундире. 

— Этот ваш шофёр — генерал. А пассажир? 

Венька молчал. Где-то за спиной завыла сирена — санитары подбирали раненых. 

*** 

Штирлиц очнулся в подвале. Сквозь щель в заколоченном окне пробивался тусклый свет. Голова гудела, но раны были поверхностными — успел выпрыгнуть за секунду до взрыва. *«Слишком чисто для случайности», — подумал он, ощупывая карман. Плёнка с микрофильмом, спрятанная в подкладке, цела. «Протоколы Вольфа» — последняя надежда Шеленберга на торг с союзниками. 

Дверь скрипнула. На пороге стояла девочка лет десяти с миской картофельных очистков. 

— *Mutter sagt, du bist kein Nazi…* — прошептала она, ставя миску на пол. 

— *Danke*, — кивнул Штирлиц, размышляя, как связаться с радистом «Юстасом». Переход через линию фронта теперь невозможен — придётся ждать. 

*** 

Шеленберг брел вдоль канала, сбрасывая с плеч генеральский плащ. В кармане жгло паспорт на имя Франца Беккера, швейцарского коммивояжёра. *«Макс прав, — ёкнуло вдруг в голове. — Кристальные кретины. Все, кроме него…»* 

У моста через Шпрее его остановил патруль СС. Оберштурмфюрер с лицом мальчишки-фанатика тыкал стволом в грудь: 

— *Пропуск!* 

— *Я из штаба Кребса, — Шеленберг достал серебряный портсигар с монограммой Гиммлера. — Срочное донесение рейхсфюреру.* 

Мальчишка замер, узнав инсигнии. Этого хватит, чтобы дойти до бункера. До конца. 

*** 

Ночью Штирлиц вышел на связь. Радист «Юстас», замаскированный под санитара, передал шифровку: 

«Центр приказывает: оставаться на месте. Вальтер жив. Цель — предотвратить сделку с западом. Ждите сигнала.» 

Сигнал пришёл через час — три гудка грузовика с красным крестом. Штирлиц, пряча лицо в тени капюшона, шагнул в кузов. В углу сидел раненый офицер СД, прижимающий к груди портфель с печатью «Совершенно секретно. Только рейхсляйтеру Борману». 

— *Поехали*, — сказал шофёр, и Штирлиц узнал голос. Шеленберг. 

P.S. Венька Петров так и не получил медаль. В рапорте написали: «Уничтожил технику противника». А старуха из развалин потом рассказывала, как видела двух призраков — одного в чёрном, другого в белом — бредущих на запад сквозь пламя.