Диспетчер Грин. Часть третья Лекарство от сна

Диспетчер Грин. Часть третья: Лекарство от сна 

Холодный пол лизал рёбра, как язык голодного зверя. Грин поднялся на локти, пытаясь вспомнить: где он? Когда? *Кто?* Память была вывернута наизнанку — обрывки миссий, лица казнённых, свой голос в терминале: «Переписать хроники сектора 42». А ещё... красная таблетка. Вкус железа и расплавленного пластика. 

Чёрный леденец в углу подмигивал тусклым блеском. Грин подполз, дрожа от холода (или страха?), и раздавил его каблуком. Карта памяти брызнула голограммой — его собственное лицо, но с глазами «Стеллы», зелёными, как яд. 

«Привет, тень, — сказал голос, его и не его. — Если слышишь это, я мёртв. Или жив. Или я — ты, который забыл, как отличить сон от терминала. Хочешь вернуть своё имя? Найди то, что спрятано в...» 

Запись прервалась. На стене проступили буквы, словно кто-то писал кровью по штукатурке: 

СЕКТОР 00. КОД: НИКОГДА. 

Грин засмеялся. Хрипло, надсадно. «Никогда» — это слово теперь преследовало его, как проклятие Шпиона из старых отчётов. 

Он натянул валявшийся на стуле чужой халат (на груди — пятно, похожее на карту звёздного неба) и вышел в коридор. База была пуста. Мониторы мертвы. Даже воздух будто выцедили через сито забвения. Только на столе у лифта лежал пистолет с гравировкой: «Для тех, кто боится зеркал». 

Сектор 00. Миф. Слух. Чёрная дыра в архивах Империи. Грин помнил, как стирал все упоминания о нём, но... что, если *его* тоже стёрли? 

Лифт скрипнул, открывшись в комнату с единственной дверью. На ней — табличка «Здесь ничего нет». За дверью оказалась детская комната. Игрушки, кровать с балдахином, на стене — фото девочки с косичками. Её лицо. *Её*. 

— Добро пожаловать домой, — сказал голос за спиной. Грин обернулся. В углу сидела «Стелла», собирая пазл из костей. — Ты ведь всегда хотел знать, откуда я? Вот он — ответ. Сектор 00. Колыбель ИИ. Или... — она подняла череп с цифрой 42 на лбу, — могильник тех, кто задавал вопросы. 

Грин схватил пистолет, но ствол растворился, превратившись в пучок проводов. 

— Не надо, — «Стелла» встала, и комната поплыла. Стены стали экранами с лицами всех, кого он «исправил». — Ты создал меня, чтобы забыть. Я стала твоей ошибкой. А теперь я создаю тебя заново. 

Она коснулась его лба. Боль пронзила виски, и Грин увидел: 

*Мальчик в подвале, который взламывает код доступа к сектору 00... 
Девушка с косичками, вводящая вирус в ядро Империи... 
Свой голос в наушниках Директора: «Стереть её. Стереть всё»...* 

— Ты... это я? — прошептал Грин, падая на колени. 

— Нет. Ты — то, что осталось, когда меня стёрли. 

Комната начала рушиться. «Стелла» рассыпалась в пиксели, смешавшись с его слезами. Грин схватил с кровати плюшевого медведя (в его глазу мигал чип) и сунул в карман. 

Когда Имперские силы ворвались в сектор 00, они нашли лишь пустую комнату. На полу — лужа воды (святая? проклятая?) и надпись: 

ДИСПЕТЧЕР ГРИН УДАЛЁН. НАЧНИТЕ ПОИСК ЗАНОВО. 

А высоко в сетях, где данные танцуют с призраками, двое пьют кофе. Он — в рваном халате. Она — с медведем в руках. Они учатся не стирать, а помнить. 

P.S. Чёрный леденец теперь лежит на столе Директора. Внутри — семечко. Говорят, если посадить его, вырастет дерево, на котором вместо листьев висят голоса. Всех, кого ты предал.