Под Небом голубым... Глава 4

  Николай и Людмила Бондаревы-Нижегородцевы

Глава 4.               


  Головокружительную карьеру от прапорщика до командора, то есть по земному до маршала, он сделал нечаянно для себя. Просто достал всех и на Земле, и на Луне бесчисленными усовершенствованиями и изобретениями. Гурвиц подсуетился с диссертациями и тоже фактически навязал Игорю звание доктора технических наук.
«Носятся, как с писаной торбой», – тяготился, но не очень сильно Игорь.
 Он  по-прежнему предпочитал каюту «Кометы» своему и по земным меркам шикарному коттеджу в Астрограде. Его практически бесплатно сдавал земным студентам-практикантам. Те платили чаще благодарностью, чем наличными. Последнее время туда зачастила Светлана. Коттедж, к радости биологов и неудовольствию других студиозусов, стал быстро превращаться в огромный палюдариум. Плюхаясь после сауны в бассейн, надо было не повредить цветущие нимфеи и кувшинки. И не слишком напугать китайских карасей."

   Полина вспомнила, что влюбилась тогда в Левашова, как школьница. Вспомнила и покраснела, как будто это произошло только вчера. То, что он был киборгом, пугало её поначалу. А когда познакомились поближе и подружились, стала относиться к нему, как к мужчине атлетического  телосложения.
   Обнаружив, что спина затекла от долгого сидения в одной позе, Полина вскочила и сделала несколько энергичных разминочных упражнений. Почувствовала, как необходима ещё чашечка кофе и подчёркнуто заискивающим тоном попросила:
   — Алисочка, Солнышко, как только появятся свободные денежки, я куплю тебе самого навороченного аватара. Потерпи ещё чуть-чуть. А пока прояви божескую милость и  дай хозяйке немножечко твоего замечательного кофе!
   В ответ послышался похожий на скрип пилы саркастический смех. Но потом Алиса всё-таки сменила гнев на милость:
   — Ловлю на слове. Вот твой кофе, графоманка!
   — Спасибо! – не обиделась Полина, сделала большой глоток и снова погрузилась в чтение-редактирование.
   — Алисочка, а тебе не кажется, что мой мемуарный роман получается несколько суховат для художественного произведения.
   — А ты, Поленька, похоже, ещё не определилась с жанром. Вот у тебя и получается пока ни рыба, ни мясо.
   — Ничего. Я ж не писатель и это черновик. Потом вернусь и всё подправлю, – улыбнулась Полина и продолжила править, а заодно и читать-переживать юность.
    "… Дежуривший у главного пульта сигом из новичков Штерн любил везде и во всем железный порядок. Вот и сейчас он, в четвёртый раз проверяя систему питания бортовой батареи от реактора, не смог вернуть её на подзарядку от солнечных панелей.
    Что-то где-то заело. Заклинило. С новой техникой это бывает. Мелкие заводские детские болячки. Но Эдвард, как почти все новички, чуть струхнул. Станция – не игрушка. Стоит на боевом дежурстве. Вернее, стояла.
    Электромеханик из людей полазил с тестером-анализатором по панелям и кивнул на иллюминатор:
    — Это на «свежем воздухе». Сельсин угла левой панели. Сломал – иди, снимай. Тебе и скафандр напяливать не обязательно. Так сгоняешь. Да и для практики полезно.
    Спорить с человечишкой Штерн не стал. Но не очень доверял простым смертным, а сам в севромеханике «Комет» был ещё не силен. И, недолго поколебавшись, вызвал в рубку командора.
    Тот хмуро пощелкал автоматами, что-то спросил у Сергея и поднес кулак к глазам-объективам Эдварда.
   — Сколько раз давал нагрузку на  привод? Раз восемь?
   — Всего четыре, – обиделся навигатор-недоучка.
   — ... А можно по инструкции? – наседал Игорь.
   — А… Три. И пятиминутная пауза. Но автоматика должна была блокировать доступ к лишнему переключению. Или предупредить, что я не прав…
   — Так её собирали и налаживали такие же долбо… техники. Ладно, инструмент тебе в зубы и иди, меняй сельсин-датчик угла на втором сочленении левого крыла. Серега, выдай ему запасной. Не будем два раза гонять пацана. Хотя, для ума было бы полезно. Сергей, тут «защита от дурака» не сработала. И ещё, Сэр Ёж. Подумай-ка, как переналадить автоматику переключения.
   Какого лешего она из-за такой чепухи, как датчик угла, не даёт переключать подзарядку и завешивает всю станцию. Подумаешь, угол в показаниях чуть не тот, что на самом деле. Я и сам в окно увижу,  перпендикулярны панели Солнышку, или нет. Какой-то проектировщик явно перестраховался при выборе причин отключения. Сделаешь?
   — Есть, командор! Но ты потом обязан внести это в документацию.  А то такая каша будет из наших рацух, что и сам потом не разберёшься. Помнишь, как нарационализировали, а потом плюхались на «старушке двоечке»? – техник ухмыльнулся в пышные усы и ушёл на склад.
   — Слушай, Левашов, – засопел Штерн вполголоса, – Ты мог бы не унижать меня хотя бы при этих «кожаных»? Я ж к тебе, как к старшему товарищу за помощью обратился. А ты роняешь авторитет суперсигома.
  — Хм. «Авторитет суперсигома…» Это что-то новенькое, Штерн. До тебя такой мерзостью, как кибернетический шовинизм, здесь не пахло. Давай считать, что я этого не слышал. Если, конечно, хочешь служить в моём отряде. Ты меня хорошо понял?
   — Я всё понял, командор. Больше не повторится,– внутренне не соглашаясь, но внешне дисциплинированно ответил молодой навигатор.
   — А Серёга разбирается в электронных кишках нашего кашалота лучше нас обоих, вместе взятых. Ведь твоё навороченное «третье полушарие», суперсигом, в поиске повреждения мало помогло?
   — Да. Вывесило в двухэтажный видеоряд всю причастную схему и длиннющий список возможных повреждений. Я бы сутки разбирался и искал, – понуро признался Штерн.
   — Вот. У нас ещё и визуальное общение с «третьим». А у Сергея всё в его обычной голове. Зато разложено по полочкам лучше, чем детали в иной кладовке. Имей это ввиду, юный расист.  И, это, Эдик… Ты, друг мой неугомонный, если скучно, лучше лазай по сайтам Селенета, а не станцию мучай. Есть же у тебя любимые сайты?
  — Есть. Но я на вахте, командор! А на дежурстве отвлекаться запрещено. Положено следить за космосом и оборудованием. Ты же сам, если что случится, и накажешь. А станции тяжело в обкатке, легко в эксплуатации. Нас так учили.
  — Суворова переврали. Да, с тобой, похоже, тяжелый случай. Но, надеюсь, не безнадежный. Проверяй хотя бы то, что работает не в таком бешеном перепаде температур. И вообще поменьше суетись. Понял?
  — Да, командор.
  — Ну и иди. Вон Серьга несет сельсин. А он тяжёлый, зараза. Для открытого космоса их делают легированные, бронированные, герметичные и с подогревом. В результате они гораздо тяжелее земных собратьев. Иди, помоги. Вот тяжести таскать, тут мы точно круче людей. Странно, как ты умудрился его заклинить. Вещь, вообще-то,  морально уже устаревшая, зато очень надежная. Работает на сдвиге фаз при изменении угла. Механики – только два подшипника скольжения. Такой датчик поломать, Эдик, особый талант нужен. У тебя он, похоже, есть.
    Сергей издалека отвесил командору шутливый полупоклон, жестом показав, что он отлично слышал и внимательно слушал все дифирамбы в свой адрес и всю «порку младенца». И одобряет всё от «а» до «я».
   Игорь мысленно уже возвращался к своему ходу в партии. Но тут запел вызов не диспетчера связи с лунной базы, а особый экстренный с Земли. Настроение сразу испортилось, ибо причина таких прямых вызовов последнее время была практически одна и та же: опять надо сделать что-то неприятное.   
  Игорь ответил, выслушал и зафиксировал в бортовом журнале приказ. И выругался про себя уже гораздо более эмоционально, чем ворчал на Штерна. Эхо прокатилось по всему Селенету. Опять забыл отключиться. Впрочем, свои давно знают, как он относится к этим заданиям. Да и как иначе может относиться к хладнокровному и абсолютно безнаказанному убийству нормальный человек?
  Опять террористы. Координаты точки наведения. Приказ задействовать восемь импульсных пушек с двух «Комет» - а это при широком фокусе запросто испарит целый дом. И вся мелкая живность загнется в радиусе метров двухсот. Больные и старики тоже. Остальные, в радиусе километра, получат сильный нервный шок.

   Такого мощного залпа по Земле ещё ни разу не требовали. Они что, целую маленькую войну там затевают? И четырёх "пушек" хватило бы за глаза. Значит, это не просто ликвидация, а показательная порка. Акт устрашения всей страны, или целого региона. Генеральный, похоже, решил ярко показать всей Земле, кто  «в доме» хозяин.
  Игорь взял управление обеими станциями на себя, ввел программы и прильнул к оптическому телескопу. Подключился и к инфракрасному. Синхронизировал изображение.
  Ливия. Сидят полукругом полтора десятка человек. Слушают, видимо, одного. Он особняком, в центре. Эти, без малейшего шанса на спасение, погибнут все.
  «Они до сих пор режут людям головы. Это звери. Нет, эти много хуже зверей», - уговаривал Игорь себя, вспоминая фильм «Шугалей». Всё же он задал программатору минимальные мощность и длительность залпа. Эти параметры в приказе оговорены не были.   
  Станцию чуть-чуть колыхнуло чудовищным по мощности суммарным полем. Вернувшийся Штерн тоже жадно прильнул к телескопу. Стрелять должен был он. В этот раз нечаянно отсиделся за спиной Игоря. И вдруг не обрадовался, а расстроился.
  — Во раскалился, аж сияет! Не мог чуть подождать? Это должен был сделать я!
  «Это что за монстра мне прислали?» – неприятно подивился Игорь.
  Через две минуты пришёл «O`key» с Земли. Но не от диспетчера. Напрямую. Кто-то там, в Ливии, сидит с кодированной спецсвязью. Хорошо, если и правда, ребята-разведчики выследили, и в расплавленном до состояния лавы залпом «труб» доме были матёрые и до зубов вооружённые по последнему слову техники террористы".
       *               *               *
   Полина вдруг почувствовала, что не одна в помещении, и тут же тёплые волны любви и нежности  заставили сердце  забиться учащённее.
   — Матюша! Я...
   Договорить не получилось. Соскучившийся  по любимой  Матвей  закрыл ей рот горячим поцелуем.
    — Как подростки, честное слово, – Алиса неожиданно проявила несвойственную ей  бесцеремонность  и по личной  инициативе  вмешалась в интимный ритуал  встречи супругов.
    — Что-то новенькое, – Матвей на мгновение задумался и  вдруг засмеялся, – Ага, так вот о каком сюрпризе  намекал мне недавно Сергей, когда мы говорили о скорой годовщине нашей свадьбы!  Его проделки. Перепрограммировал-таки  нашу ворчунью Алиску. Когда успел? Он что,... был здесь? – в голосе Матвея  прозвучали  металлические нотки  ревности.
   Полина  по-девчоночьи задорно  засмеялась, прижавшись  к  груди  мужа и шутливо  щёлкнула его  по носу:
    — Неисправимый  Отелло! Был. Был, но со всем  семейством. Видимо, пока его  дражайшая  половинка  и малолетний наследник  отвлекали  моё внимание, он и произвёл  экзекуцию  с нашей  нравственно почти  безупречной Алисочкой.  М-дааа...
    — Я долго  буду ждать, чтоб на меня  обратили  внимание? – Алиса странно  хихикнула и неожиданно замурчала, словно  большая  кошка, –  А можно вас попросить ещё раз поцеловаться?
    — Ну, это уже ни в какие... – от праведного гнева  Алису  спасла  Полина, попросив  сварить  кофе.
    — Знаешь, я несколько  раз  уже  пыталась  отказаться  от  реанимирования своих  записей, ведь  я кто угодно, но не писатель. И кто бы ты думал, уговорил  меня продолжать? Наша Алисочка! Зачитала  всё, что я отредактировала и чуть ли не с таким же вот мурчанием  начала  петь мне дифирамбы,  уверяя, что именно  без моих  литературных трудов  мир  обеднеет.

  Матвей  бесцеремонно  сгрёб  в охапку  свою самую любимую  гениальную писательницу,  усадил  её  себе на колени  и погрузился  в записи.
  Алиса  ещё что-то бурчала, напрасно  пытаясь взывать  к совести неблагодарных людей,  от которых даже  "спасибо" не дождёшься. Но всё же ретировалась, видя, с каким увлечением  её обожаемые  хозяева  штудируют  те самые  Полинины мемуары, или как их назвать,  которым  она – первый читатель-критик, обычный  домашний  робот-прислуга,  дала высокую оценку  и попросила  любимую хозяйку ни в коем случае  не оставлять  незавершёнными.
 Матвей дочитал последние  отредактированные  строки  и восхищённо  посмотрел  на жену:
    — Супер! Чего я о тебе  ещё  не знаю?
   Полина  кокетливо приложила палец к его губам и потёрлась  носом о его большой нос.
    — Давай на сегодня  закончим  с моими  литературными  трудами  и просто  слетаем  на озёра.


   продолжение здесь http://stihi.ru/2025/02/26/4839