Под Небом голубым... Глава 2

Николай и Людмила Бондаревы-Нижегородцевы

Глава  2.               

    Полина вспомнила то чудеснейшее в её жизни утро, когда, проснувшись от лёгкого маминого прикосновения к плечу, потянулась, вскочила, поцеловала маму и бросилась в душ. До отправки поезда было ещё почти два часа, а чемоданы и рюкзак уже собраны.

  "Эйфория окрыляла и переполняла ликованием. Её лишь чуть омрачал мамин тревожный взгляд. Но Поля его старательно избегала.
   Я буду работать у самой Поповой! У Лунной Богини!!!
   Попову боготворили в Университете не только студенты, но и почти все преподаватели. Она пару раз за семестр прилетала и читала лекции. Читала их не в аудиториях, а в огромном актовом зале. И каждый раз желающие послушать педагоги стояли в проходах вдоль стен. Ибо яблоку негде было упасть в самом прямом смысле выражения!
   Всё остальное перемещение из Екатеринбурга, через Москву и Плисецк, на Луну слилось для Полины в один светозарный, сказочный сон.
   Немного удивила и отрезвила будничность приёма на работу в отделе кадров лунного Института. Девушка в конце оформления, правда, поднялась, улыбнулась и поздравила Полю, но немного натянуто и дежурно.
   — Вопросы с Вашим размещением и непосредственными обязанностями решит сама Светлана Викторовна. Я ей уже телепатировала. Она ждёт Вас в оранжерее. Это налево и до конца коридора. А там на лифте вверх, на минус первый этаж. Всего доброго, Полина Сергеевна.
   И Поля, закрыв за собой герметичную дверь,  снова улетела в лёгкую эйфорию.
   Войдя в гигантскую оранжерею, Полина сразу увидела Попову.  Та задумчиво бродила по дорожке оранжереи недалеко от входа. По-мужски крепко пожав Поле руку, Светлана начала не с приветствия и обсуждения обустройства, а стала рассуждать с нею вслух, как-будто расстались пять минут назад:

   — Понимаешь, Поленька, все сложнейшие технические ухищрения и многомиллиардные затраты летят коту под хвост, если подводит психологическая составляющая космической обороны. То есть моральный дух наших ребят! То есть то, зачем нас здесь держат и немалые деньги платят.
 А у нас уже второе ужасное ЧП за последние полгода. Первое Гурцу с большим трудом удалось «спустить на тормозах». Там имел место отказ автоматики и как бы героическое самопожертвование Шервуда. А вот явное самоубийство мечтательного Валюши Идельмана уже ни в какие ворота...  Вина главного лунного психолога, то есть моя, непосредственная и прямая. В более суровые времена могли бы и расстрелять! И поделом, – горько пошутила Светлана. И дело даже не в неизбежной нервотрёпке и показательной публичной порке...
   Кто объяснит, почему любимые дети добровольно уходят из жизни? Версий, как всегда, множество. Умничают все, кому не лень, от студентов до академиков.  Но здесь, на Луне, до сути должна докопаться я сама...
  Прости, Поля,  что загрузила тебя с порога своими проблемами. Давай займёмся твоим заселением и благоустройством. Пойдём, я провожу тебя в твоё жилище, побуду твоим гидом.
   — Да ничего страшного, – Полина вспыхнула от смущения,  как школьница, которую похвалили за блестящий ответ, – мне очень приятно быть полезной.
    — Ещё какой полезной! Ты не представляешь,  как ты вовремя появилась.
   Со стороны могло показаться, что по затемнённому коридору шли не серьёзные учёные, а две болтающие наперебой подружки. Полина восторженно рассказывала о том, с каким интересом следила за деятельностью Светланы, как мечтала с ней работать после получения диплома и какие эмоции её охватили,  когда мечты эти сбылись. В порыве восторга Полина обняла Светлану и прижалась к ней, как ребёнок к матери. Волна нежности и благоговения накрыла обеих. Пауза немного затянулась. Наконец Светлана чуть хрипловатым от волнения голосом продолжила:
    — Хочу предложить тебе должность секретаря-референта. Думаю – справишься. Мне нужна была именно такая помощница – умная, способная схватывать на лету даже чётко не сформулированные мысли. Есть у меня такой грешок, каюсь. В дальнейшем подумаем о совместных открытиях. Что-то мне подсказывает,  что их будет немало.
  Возле овальной двери с забавными цифрами 22 в форме лебедей девушки остановились. Полина поняла, что это и будет отныне её личное пространство. Она немного неловко чмокнула Светлану в щёку и пробормотав "до связи" вошла в помещение.
  Первая мысль – рассмотреть интерьер, была поглощена мощным желанием уснуть минут на шестьдесят. Желание пересилило и через мгновение  Поля уже видела счастливые сны. Спалось на Луне мягко и сладко!
  И проспала Полина не шестьдесят, а без малого пятьсот минут. Момент пробуждения мгновенно зафиксировала "лунная нянька". Одно из полезнейших изобретений Поповой. Аналог земной Алисы, но с лунной спецификой. Если на Земле Алиса могла только советовать и рекомендовать, то здесь её аналог физзарядку, например, требовал делать неукоснительно. Так настойчиво, что частенько дающая себе поблажку Полина, предпочла вскочить, умыться и пройти в маленький, на четырёх соседей по секции, спортзальчик. А в нём пришлось не просто поприседать и помахать руками, ногами, а надеть специальный отягощающий пояс и выполнить выводимый на экран комплекс упражнений.
   — Молодец! – удостоилась похвалы электронного тренера чуть запыхавшаяся и чуть вспотевшая Полина, – Завтрак уже ждёт. Попова тоже. Удачи, новичок! И не робей, всё будет хорошо.
   — Спасибо, – вежливо ответила Полина и осмотрела себя в зеркало. Обязательный на Луне защитный гермокомбинезон под обычной одеждой полнил не сильно, но заметно. «Придётся побыть полненькой», – вздохнула Поля.  О том, что его носят только новички, она узнала лишь пару недель спустя...

   В кабинете Поповой, больше похожем на филиал оранжереи, Полина не сразу нашла хозяйку.
   — Вон она, за бананами, – тихонько подсказала «нянька».
   Полина подошла и легонько поцеловала в плечо сидящую на корточках спиной ко входу начальницу.
   Светлана улыбнулась и сняла обруч телесвязи.
   — Привет, Поленька. Выспалась? Ну и славно! Итак, продолжу посвящать тебя в мои проблемы.
   — В наши, – уточнила Полина.
   — Что? А, да. Теперь в наши. Спасибо, Солнышко! Итак, оправдания, и очень весомые, есть, но кому они нужны? Я была против столь быстрого включения ребят в работу, требовала гораздо длительных периодов первичной адаптации и релаксации после дежурств, но совали в нос цифры стоимости их организмов потенциальной астероидной опасности. А Гурвиц  наедине сочувственно вздыхает и кивает, но на совещаниях «держит нос по ветру». Работу свою, как и все мы, очень любит и потерять её, конечно, очень не хочет...
Вот, комиссию с Земли прислали! Так он их по высшему разряду обхаживает...
Эх, скорее бы вызвали на «ковёр». Кстати, пойдёшь со мной. И будешь наступать на ногу, если меня вдруг понесёт. Это, увы, бывает. И тормозить меня в такие моменты будет одной из твоих задач. Я работу тоже очень люблю и тоже потерять очень не хочу! Договорились?
   — Ага.
   — Ну и славненько! Там, в левом верхнем ящике, рабочий журнал и под ним мой личный дневник. Почитай и тот, и другой. Без стеснения! Ты теперь моё второе «Я». Молодое, красивое и дисциплинированное!
   — И ничего пока не умеющее!
   — Это ничего. «Не умеешь, научим, не хочешь, заставим.» Шутка.
   — Шутка! – эхом повторила «нянька» И разразилась оглушительным хохотом, — Ох-ха-ха-ха-ха!!!
   — Брысь, нечистая! — беззлобно прикрикнула Светлана.

*                *                *


   На очередном совещании, посвящённом персональному делу главного психолога проекта Светлане Поповой,  было девять человек. Во главе большого овального стола восседал не Гурц, как обычно, а Уэсли Рейнольдс, высокопоставленный чиновник из международного центра «Глобальной защиты», одного из важных  спонсоров и кураторов и «Электроспейса». Да и всего противометеоритного и иже с ним хозяйства.
   На Земле в это хозяйство входили десятки тысяч промышленных предприятий  Америки, Китая, Японии, Евросоюза, России и ещё нескольких стран.
  «Электроспейс» значил для Земли так много, что по умолчанию, но беспрекословно был выведен за скобки любых политических и экономических противоречий и потрясений. А в его руководство, для придания веса и в глазах «Великого Владыки», как величали за глаза президента Азиатского союза, и остальных землян пригласили несколько японских, немецких и китайских высокопоставленных военных.  Уэсли был из действующих адмиралов ВМС США.
    ... После просмотра завораживающе красивого последнего полета Идельмана, на предельном ускорении врезавшегося в плотные слои атмосферы и сгоревшего, как метеорит, все присутствующие, кроме уткнувшейся в блокнот Полины, повернулись к Светлане.
   Селенет по приказу адмирала в кабинете был отключён. Но и без усилителя мыслей Светлане стало ясно, что сидевший справа от адмирала похожий на пожилого Алена Делона прокурорский следователь смотрит так, словно решает уже в уме, не тянет ли её вина на пожизненное заключение.
   Взгляд самого Рейндольса пока был просто очень внимателен. Гурц смотрел сочувственно и кивнул, предлагая слово. Светлана, ещё раз пережившая потрясение, перестала ломать ни в чём не повинные пальцы, чуть успокоилась и встала. Огромное волнение выдавал поначалу предательски дрожавший голос. Но и он постепенно окреп.
   — Я не буду оправдываться. Вы все и сами отлично знаете, какой сложный эмоционально-психологический шок переживает человек, становясь почти машиной.  Сейчас мы точно знаем, что у некоторых происходит психологический надлом и отторжение этого металлического полу-бессмертия. Представьте себе, что вы пришли на работу, надели скафандр, а снять его и вернуться домой уже больше никогда не сможете…
   — Но они отлично знали, на что идут. И человек – это же не кожаный мешок с костями. Не только печень, почки и селезенка. Это, прежде всего, сознающая себя личность. Она никуда не девается и в  искусственном теле. И отлично осознаёт свою огромную ответственность перед человечеством. Да и просто немыслимую стоимость создания киборга. Они в курсе у Вас, сколько стоит это их «полу-бессмертие»? – привычно ринулся в спор прилетевший в составе комиссии доктор физико-математических наук Руслан Натанович Куинджи.
   Гурц чуть заметно поморщился. Вот так земной заместитель. Правая рука. Уже, мразь хитрая, мысленно открестился от прокажённых товарищей и дистанцировался: «у «Вас». Почувствовал, что настаёт его час, и можно с помощью малокомпетентных, но высокопоставленных господ совершить рокировку. Вроде, седой уже, а всё наивный, как юноша. Впрочем, последнее время навалилось столько забот и такая, до апатии, усталость, что Ардвин с искренней радостью уступил бы кому-нибудь своё кресло. Но только не Руслану! Этот карьерист загубит всё на корню!

   Светлана, презирая паническое желание бывшего друга – академика остаться в стороне, грустно-насмешливо улыбнулась. А Уэсли нахмурился.
   Он полуриторические  и околонаучные дискуссии терпеть не мог. Раз парни гробят себя, значит, есть причина. Причём тут ответственность и стоимость? За два, три года тупого и бездеятельного висения на орбите выдыхается к чёрту любая ответственность. А деньги для этих железных парней – почти абстрактный земной вид-атрибут самоудовлетворения излишне озабоченных. Они уверены, и не без оснований, что сколько будет надо, столько их Луне и "Электроспейсу" напечатают в любой земной валюте. Также наверняка думает и эта Попова. И молодец.
   Но вот причины суицидов, без переливания из пустого в порожнее, надо выяснить и устранить. За тем комиссию и прислали. Кстати, параллельное и гораздо более многолюдное расследование шло сейчас и на Земле...
  — Господа, давайте-ка без пафоса и риторики. Поспорите потом, на досуге. А сейчас прошу высказываться только по сути вопроса. Я слушаю Вас, госпожа Попова. И, пожалуйста, ближе к сути причин суицидов.
   — Можно и без пафоса, – одобрительно согласилась Светлана, – Кроме естественного стресса, я уверена, моим ребятам очень не нравятся участившиеся в последнее время и грубо нарушающие хартию ООН «особо секретные» задания с Земли.  Они являются последней каплей, переполняющей чашу их терпения. Я их знаю лучше, чем родных детей. Они кто угодно, но только не киллеры. В коих вы их упорно пытаетесь под благовидными предлогами превратить!
  — Опять пафос, – проворчал адмирал.
   Но Светлана уже совершенно успокоилась и ответила зло и чуть насмешливо:
  — Самоубийство Изи с таким заданием, по крайней мере, по времени связано напрямую. Вы сами видели: произвёл залп, вышел в открытый космос и покончил с собой. Это версия, конечно, но я настаиваю на ней. Если не согласны, предложите свою, более убедительную.
   Адмирал покраснел, но слушал не перебивая. Полина перестала дышать от страха. Ну сейчас они её точно съедят всем скопом!
   Светлана хотела сесть, но все, молча и внимательно, смотрели на неё, ожидая продолжения. Чуть помолчав и выпив глоток воды, Попова не вытерпела и «включила лектора». Благо, навык преподавания был немалый.
   —  Как ни открещивайтесь, нарушенная человеческая "лирика", – Светлана жирно интонационно выделила «лирику» в пику адмиралу, – лирика бытия тоже играет большую роль. Органическая неприязнь моими романтиками убийства – это, повторяю, лишь последняя капля, помогающая принять роковое решение. Кроме хартии ООН, в том договоре, что мы даём им читать и подписывать до активации, или, в особых случаях сразу после неё, чёрным по белому категорически запрещено поворачивать орбитальные и лунные пушки в сторону Земли. А мы что творим? Так называемые исключения фактически становятся обыденностью. И я уверена, что…
   — Стоп!– всё-таки не вытерпел и грубо перебил адмирал. На лекции, как и на риторику, у него тоже была аллергия. Тем более, когда ему, как мальчишке с улицы, объясняют азы, – Господин Гурц, Вы разве не объяснили госпоже Поповой сути спецопераций? Что это уничтожение опаснейших террористов?!
   Ардвин обиженно выпятил и потеребил нижнюю губу. И осторожно, вполголоса, напомнил председателю комиссии:
    — Так это… Она же россиянка. А все ваши приказы спецотдела ООН проходят последнее время под грифом особой секретности. Неформально, но очень настоятельно люди босса мне и нашему главному диспетчеру внушили: особая секретность именно от «азиатов». То есть от наших русских и китайских товарищей. А их и здесь, и на орбитах, вообще-то,  две трети персонала, господин адмирал. Я знаю, что дежурные диспетчера Земли на нашу лунную «телепатию» всегда в такие моменты накладывают блокировку. А все команды Левашову, как положено, только по закрытым военным каналам. Но потом,  практически через несколько минут, уже невозможно сохранить эту инфо...
   — Этот секрет Полишинеля, – усмехнувшись, закончил следователь.
   — Именно, – тоже улыбнувшись уголком губ, уже громче, для всех, продолжил Гурц, – Командор орбитальной группировки Левашов, если Вы не в курсе, тоже из русских. А без его, хотя бы формального, одобрительного кивка ребятам никто с орбиты и муху не прихлопнет. А у Игоря от Светланы Викторовны секретов, насколько я знаю, нет.
   — Извините, Игорь, Света, но это речь о полной бессмысленности секретности между нами. То есть, в конечном счёте, речь и о жизни наших ребят. Я думаю, мы Изю прошляпили именно из-за его попыток честно соблюдать правила этой глупой игры в конспирацию. Можете меня уволить, но я своё мнение не изменю, – громко и убеждённо закончил  Ардвин. И сел.
   — Это так, командор? Вы действительно обсуждаете с Поповой приказы с Земли? – сурово спросил адмирал Игоря.
   — Не совсем так, но почти, – подумав, спокойно, даже как-то лениво ответил с экрана Левашов. Ясно давая понять, какого невысокого мнения он об  адмирале и всей его комиссии.  И её роли в расследовании суицидов его бойцов.
  Адмирала тон Игоря, конечно, покоробил, и он нахмурился ещё суровее. Он отлично осознавал, какое небывалое в истории человечества могущество они сами вложили в руки этого полу-электронного и фактически бессмертного русского. И, всё же, как ни парадоксально, хорошо, что оно в руках именно русского! Как ни крути, а самой адекватной и ответственной нации из всех земных...
  То, что он киборг, не имеет никакого значения. Значение имеет только то, на чьей он стороне. Пока на Земле было относительно тихо, он дисциплинированно выполнял сам, или дублировал подчинённым все кодовые приказы. Но сейчас Земля окончательно и бесповоротно раскололась, и противостояние Восток – Запад снова  приближается к горячей фазе. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, на чьей стороне будет этот Левашов. В лучшем случае этот бог-громовержец самоустранится от земных разборок, - быстро летели мысли в мозгу адмирала.   
   — Да и все остальные воины, кроме роботов, после таких заданий ломятся к ней снять стресс. За это её девичья лаборатория немалые деньги нашего бюджета проедает. Очень не малые, – вклинившись в размышления адмирала, ехидно добавил Куинджи. Мужика заклинило на деньгах! А «Девичья» в его речи про-звучало синонимом «безмозглая».
  И именно от этих слов адмирал окончательно потемнел от гнева. В том числе и на себя. Он был неформальным ответственным у босса "Глобальной защиты" за сохранение конфиденциальности самых «деликатных» из большой и всё более зловонной кучи этих "особых поручений" Электроспейсу.
   А тут, оказывается, налажено, по сути, их коллективное обсуждение!  За такую халатность можно очень дорого поплатиться. Уэсли снова глубоко задумался и постепенно немного успокоился.
  У этих русских, слава Богу,  совсем другая психология. А мы были наивны – искусственное тело и могущество её почти не меняет. А у китайцев, даже американских китайцев, психология и совсем... третья. У селенитов явно вырабатывается своя, четвёртая. Чёрт ногу сломит!!!
   А мы всех судим по себе. Тут никаким чинопочитанием и меркантильностью даже не пахнет. Стукачеством тем более. Крепкая и дружная семья. И основа дисциплины – доверие и уважение. Могущество командора огромно, он даже сам, похоже, не осознаёт насколько. Но и осознав, он никогда не станет единоличным диктатором. Слепому видно, что для него уважение друзей гораздо важнее безграничной личной власти. Чтобы это увидеть, не надо быть психологом. Дружбой пропитано всё. Чёрт, даже завидно! Хотя, и в этой дружной семье, похоже, не без урода.
  И он неприязненно посмотрел на Куинджи.
  Вот тут уж совсем на лбу написано: хочу на место Ардвина! Но вот хрен тебе, кляузник проклятый. Тут ты сильно просчитался!
  Пауза затягивалась, и совещание распалось на несколько отдельных разговоров вполголоса. Адмирал поднялся и объявил:
  — В общих чертах мне картина ясна. Прошу всех, кроме директора и Поповой, заняться делами. От селенитов через два часа жду отчеты и предложения. Левашов, вечером, в девятнадцать ноль-ноль, жду с рапортом. Лично.
  — На увольнение в запас? – Игорь заставил свой пластик изобразить улыбку. Получилась довольно зловещая гримаса.
  — Ты у меня дошутишься, шахматист. Поговорить надо. Без свидетелей.
  — Есть прибыть на базу к девятнадцати, – мгновенно уловил дружелюбный тон и таким же ответил командор.   
   Все вышли. Следователь чуть было замялся. У него были очень большие полномочия и ещё большие личные намерения, но, поймав гневный взгляд адмирала, вышел тоже, устремившись за Куинджи.
   Гурц нервно вскочил и забегал по кабинету. Ему было яснее ясного, что Руслан сейчас выложит следователю всё, что можно и, увы, всё, что нежелательно. А такого, в свете земных событий и реакции на них последнее время накопилось постепенно как-то особенно много.
   Луна дружно и всё более открыто становилась в земном конфликте на сторону Азиатского союза и России. А главный спрос за назревающий бунт с кого? С него, с директора. С неофициального, но, фактически, губернатора города учёных и столицы Луны.

Да, видимо, Руслан твёрдо решил, что пора меняться местами. Момент, действительно, лучше не надо.
  Гурц остановился у огромного аквариума и покормил рыбок. Те приятно удивились внеплановому ленчу.
   — У тебя выпить есть? – совсем другим, устало-дружелюбным, домашним тоном спросил Рейнольдс. Гнев его стремительно и окончательно улетучился, как только закрылась дверь за следователем. Лёгкий и естественный переход на «ты» выдал Светлане и притихшей в уголке Полине старую дружбу адмирала и директора.
  — Есть, – по-деловому активно откликнулся  Ардвин, улыбнулся и шагнул к бару.
  Меняют тактику? Рубахи-парни? Ох, не верь, Светка, в начальничье панибратство. Это игра в кошки-мышки. Расслабить и съесть.  Проходили, знаем.
  Что ж, поиграем и мы. Она пересела на стул у противоположной от аквариума и дальней от мужчин стены и закинула ногу на ногу. Они у неё были неотразимой, убийственной красоты. Она, естественно, знала силу этого древнейшего, но безотказного женского оружия. И пользовалась им умело, когда позволяла или требовала обстановка.
  — Прости, Ардвин, за игру в строгого куратора, но этот хлыщ из следственного отдела приставлен, кроме всего прочего, ещё и приглядывать за мной. Друзья предупредили. А с суицидами мне всё ясно. Ошибки были допущены там, на Земле. На стадии выбора кандидатов…
  Он допил последний глоток, не дал Гурвицу подлить в бокал и, наконец, в упор уставился на Светлану.
  — Но, дорогие мои. Есть одно огромное «но». Мы все хорошие люди, но еще один суицид, Светлана Викторовна, и я вынужден буду перевести Вас в уборщицы. И это лучший из возможных вариантов. А о худшем пока и думать не хочу. Понятно, прелесть моя, излагаю? Именно для этого я Вас, Попова, с вашей обаятельной секретаршей и задержал. И, как это ни печально, больше не смею задерживать! – он глазами показал на ноги и неожиданно по-мальчишески подмигнул.
  — Понимаю, – чуть зарумянилась от полыхнувшего внутри смущения Светлана и встала. Подошла к столу и, взяв из руки изумлённого Ардвина бутылку,  демонстративно налила себе граммов пятьдесят. Выпила по-русски, одним глотком. Прислушалась. Пошёл хорошо. Директорский коньячок не то, что в лунных барах. Замечательный. Используя замешательство мужчин, она налила и выпила ещё граммов семьдесят. В голове потянуло приятным сквознячком. Ардвин решительно вырвал бутылку.
  Ладно, расслабились, но пора и о деле. И она, проигнорировав откровенный намёк адмирала, что свободна и подчёркнуто прямо, как многие быстро пьянеющие, села к столу. Адмирал усмехнулся и посмотрел на неё с новым, задумчивым интересом. Старый пень, похоже, наконец-то, увидел рядом с собой не провинившегося сотрудника, а красивую женщину.

    — К выбору кандидатов в киборги на Земле я, ты прав, не имею отношения. Но кто бы и как их не отбирал, сути это не меняет. Тут все оформления на работу подписываю я. И ответственно повторяю, мои прежние ребята во главе с Левашовым не монстры и, тем более, не наёмные убийцы!  Во снах они – дети, бегущие по лесу к маме со стаканом земляники. А наяву почти поголовно романтики исследования Дальнего космоса. Не будете же вы и там активировать спецотряд киллеров?! – слова теперь текли легко и вдохновенно.  Приятная коммуникативная сторона лёгкого алкогольного опьянения сработала.
  — Кто знает, может, и будем, – задумался адмирал и сходу принял предложенный Поповой деловой тон, – Не злись. Злиться я и сам умею. Хотя, должен признать, когда злишься,  становишься почти неотразима.
   — Я, моя дорогая скво, всё понимаю. Не такой уж  меднолобый и, поверь, совсем не чурбан. Но и ты пойми, фея лунная, что очень серьёзные люди без национальных и моральных предрассудков, по сути теневое правительство планеты, вбухали в вас уже чёртову уйму и денег, и нервов. И надежд. Если сложить все затраты, то дело давно перевалило за десятки триллионов долларов. Может, даже уже и за сотни. Ты себе и вообразить не можешь, какие это громадные деньги. Но, если будет надо, вложат ещё три раза по столько.
   Но!!! Если им нужна небольшая услуга, маленькая шаровая молния внутри кабинета какого-нибудь мерзавца, негодяя, или, чего уж там, просто неугодного неудачника, то они её получат.
   Адмирал тоже прошёлся по кабинету и грузно навис над Полиной:
   — Что, девочка, пишешь? Пиши, пиши. Когда-нибудь для мемуаров пригодится.
  Потом снова повернулся к Поповой:
  — Ключевой для нас, умница моя, вопрос: с нами, или без нас? Ферштейн?  А насчёт спецотряда хладнокровных убийц на орбитах ты нечаянно попала в десятку. Гм... Да, ладно, что уж там! Ардвин, плесни ещё! ...
   ... — Его уже усиленно и спешно комплектуют. Открою вам страшную военную тайну Генерального. Первые его преданные шестёрки уже есть среди вас. Когда их будет достаточно, в «час икс» они возьмут власть на орбите и здесь в свои руки.
  Адмирал изумился почти полной невозмутимости лунитов. Он считал, что выдаваемая им секретнейшая информация должна была потрясти их. Но этого не произошло.
  — Ну, несложно было догадаться, к чему всё идёт. Я их вычислила, – спокойно сказала Попова,  – Правда, пока, может быть не всех…
  — А этот «негодяй», или неудачник, которого вы даёте нам команду уничтожить, может быть просто конкурентом по бизнесу, или политике? – спросил Ардвин.
    — По бизнесу таких у нас давно нет. Стопроцентно по политике. Какое наивное представление о происходящем на Земле. Но и мы там не очень отчётливо представляли себе ваш уровень взаимосвязи и взаимодоверия. Думали, достаточно приклеить ярлычок «совершенно секретно», и вы с Левашовым сохраните подробности акции в тайне. Думали, не враги же вы своей карьере и голове. Но это, теперь вижу, тут так сложно, как левому полушарию головы хранить секреты от правого. Ну и свинью подложил ты нам, Ардвин,  со своим Селенетом… –
Уэсли грустно улыбнулся, помолчал и продолжил:
  — Вас, орбиту и селенитов, дорогая моя, подключают в том случае, если к неугодному человечку не подобраться никак иначе. Как, например, в своё время к Сталину, или Гитлеру. И твоей задачей было настроить наших железных парней так, чтобы они были уверены в том, что уничтожают гниду, которая хуже Сталина, или Гитлера. А ты сама в этом, оказывается, сомневаешься. Правильно писал ваш Грибоедов: горе от ума!
  — Но сейчас и на Земле всё бурлит и меняется. Мы больше не можем…   И не будем слепо выполнять ваши приказы! – запальчиво сказала Светлана.  И глаза её засверкали, как в советских фильмах у партизанок на допросах.
   Как бы лишнего не наговорила, забеспокоилась  за начальницу Полина.
  — Умница ещё раз. Но пока иди, родная моя, проспись и спокойно работай. Выявляй чужих по духу. Но и о швабре не забывай. Ещё один суицид, и я тебе, Солнце моё, лично фирменную подарю, – совсем уже тепло улыбался адмирал.
  Он был огромный, грузный, но не рыхлый. Под костюмом чувствовалось, как прокачана долгими тренировками каждая мышца этого могучего тела. Одень на такого простой экзоскелет-скафандр – и готовый киборг. Без всякой дорогостоящей киберактивации.
  — Что, селенида, любуешься? Нравлюсь?  – вдруг  Уэсли  шагнул к ней вплотную.
  — Нарцисс, – поддела, вскакивая, и быстро направляясь к выходу, Светлана.
  На ходу махнула рукой Полине, призывая следовать за собой.
  Далее оставаться в обществе двух подвыпивших мужчин хорошеньким женщинам становилось небезопасно.
  — Сволочь ты старая и распутная, – не зло, а грустно  констатировал Ардвин.
  — Да, дружище, мы – дерьмо. И в дерьмо  превращаем всё, к чему прикоснёмся. Коллективный Мидас наоборот!
  — Не обобщай. Я давно уже по духу не ваш.
  — Правда? Молодец. Но слушай внимательно, дружище. Разговоры о вашей замечательной скво Поповой там уже пошли нехорошие. Если суициды повторятся, нам её будет не уберечь. И, скорее всего, не только от потери работы. Подгонят под статью, посадят, а в специальной камере попользуют по полной и удавят. Слишком много знает! И счёт пошёл уже не на дни, а на часы.
  — Всё так серьезно? – поёжился Ардвин.
  — А ты как думал? От тебя, Гус, у меня секретов нет. Я уже всё отчётливее вижу: босс и его шайка особо приближённых плевать хотели на метеориты. Им подавай не больше и не меньше, как полную и эффективную власть над миром. Прости за пафос, но это так. Да, не больше и не меньше. И даже мы с тобой, а тем более эта милая русская, пешки в его игре. Светлана, вообще, как камешек в ботинке.  Её он вытряхнет и не заметит. И в нашем случае речь, не надейся, не о простой отставке. Мы с тобой тоже много знаем неприятного для босса. Нас и до камеры не доведут. Я удивляюсь, что до сих пор жив Левашов. Видимо, не могут пока близко подобраться. Но я точно знаю: подбираются. Сегодня я открою ему глаза. Генеральный снял с себя маску всеобщего радетеля и отца народов. Это теперь почти всесильный мистический людоед.
   — Там у вас да, почти всесильный. А здесь мы ещё посмотрим.
  — Что?!? У тебя есть план? Запасной аэродром? Левашов будет за тебя?
  — А как иначе? Я же, по сути, неформальный, но общепризнанный президент Луны! И Игорь –  мой лучший друг.  А вашему Генеральному еврею я не брат и не сват. Я еврей, который родился и вырос в Чикаго. Причём, на промышленной и самой криминальной окраине моей дорогой малой родины. А там вас, вашингтонских чистюль в бархатных костюмчиках ненавидят гораздо больше, чем даже азиатов.
  — Нашёл, чем гордиться. Бывал я в вашем промышленном Чикаго, клоака та ещё… Ладно, дружище, давай обсудим детали. Я, Ардвин, привёз вам две новейшие модели киборгов. Не знаю чем, не вникал, но они намного круче обычных сигомов. Встроенное гипноизлучение. И  что-то новое, связанное с гравитацией и левитацией. Не в курсе ещё?
  — К теории этих разработок я и сам немало приложился. Но о практическом их воплощении и применении ещё не слыхал. На стадии перехода к моделированию и испытаниям меня деликатно отодвинули.
  — Секретничают. Ладно, разберёмся. Одну, похоже, я привёз для тебя. А одну точно для себя. Вёз, вообще-то, по приказу самого босса Левашову и кому-нибудь из его ребят. Тот, что Левашову, они даже подписали. Видимо, что-то специфически командорское вмонтировали. А, может быть, и неприятный сюрприз. Надо будет вам тчательно всё проверить. Далее командором буду я. Игорь для войны с Генеральным слишком мягок. А тело суперсигома дадим ему из следующей партии.
  — Игорь сам, с моей помощью, своё нынешнее тело  модернизировал, и ни на что его не променяет. Разве опять на человечье. Когда-нибудь перед уходом в мир иной. Он об этом мечтает. Он изначально что-то постоянно химичит со своим третьим полушарием. Довёл его параметры до умопомрачительных. И, похоже, сейчас он на грани величайшего открытия. Удвоения личности! Будут два в одном...
  — Полноценный Искусственный Интеллект? Круто! Наши аналитики это поняли по его статьям. Это замечательно. Но давай о деле. Активируешь меня?
  — Имей ввиду: пока это билет в один конец. И пока твои друзья там в силе, в Америку и Европу дорога нам будет наглухо закрыта. Даже в оболочке  суперпуперсигома с гипноизлучателем и антигравитацией.
  — Кому ты рассказываешь. Сам сканеров-парализаторов там кучу понатыкал. Сейчас их модернизируют и числом удвоят. Или утроят. Я, Гуся, если честно перед самим собой, по билету в один конец и летел сюда. Надоело и мерзко адмиралу США бояться еврея-самозванца и его на глазах наглеющей новой придворной камарильи. Хоть я ещё полуатеист, но всё более склоняюсь к мысли, что наш босс – это тот самый, предсказанный Иоанном!  И я подозреваю, что у моего соглядатая есть насчёт меня особые инструкции. Если поведу себя неправильно, они меня ликвидируют. Я это по его глазам вижу...



   продолжение здесь http://stihi.ru/2025/02/26/4603