Из болтливости

Город молча гасит свечи
в предрассветной тишине.
Разминает утро плечи:
на войне – как на войне...

Мир хрипит на вечном вече.
Угрожает. Бьёт. Разит.
Досыпает человечье,
а звериное – бомбит.

День в смирительной рубашке
молча топает в дурдом.
Почек сонные фисташки
бредят солнечным вином.

А расстрелянное небо
ожидает крылья птиц.
Где бы ты спросонок не был –
умываешь честь страниц.

Вновь сегодня новый ребус:
и откладываешь сны.
Хрусткая краюха хлеба –
жизнь на челюстях войны...

*

Чирикаешь почти по-птичьи,
чтоб не молчать
и кормишь воробьев, синичек –
летучий чат...
Они несут по свету злаки
твоей любви,
надежды искренние знаки.

И мир обвит
любовью всех на свете женщин,
всех матерей.
Становится в нем меньше желчи,
и злобы нет.
И жизнь становится бесценней,
светлей, добрей.
Бессильем слов в войну прицелюсь...
Настанет свет

*

Чаинки, так похожие на чаек,
а утро затуманило рассвет,
но я, настырная, его встречаю
и пью рассеянный туманом свет!

Грачи, на чай вечерний так похожи,
уселись отдохнуть, чтоб дальше жить.
Лететь и громко каркать на прохожих
и облетать бескрылых этажи.

И жизнь моя – чаинка в чашке света.
Вертеться ей от ложечки судьбы.
Так солнечно от мира разогрета,
что и в военном кофе можешь быть.

*

Свет. И море. Море света!
Даже светлое пальто.
Ты сегодня в свет одета
и зиме прикажешь: стоп!

Дальше будет день весенний
без заборов, без границ,
всюду зелени веселье,
очумелый звяк синиц!

Ветер, что приносит запах
из любимой стороны,
ничего, что нынче запад.
Это только от войны.

*

Болтливость мою пора прекращать,
предотвращать, как звук барабана,
может, когда звонкой кожи не станет,
буду реже, но чище звучать...

*

Колошматят сквозь февраль.
Снова ненавистный грохот.
Выдрать и совсем убрать
из бытья военный рокот.

Вырвать, как страницу из
ежедневника без даты
этот отзвук бесноватый.
И в корзину этот лист...

Но и так уже полна
та бездонная корзина.
Откликается брезгливо
соловьиная страна.

_______________

Из картинок Ганны Осадко.