Прыжок пумы

15,16

Он мог бы расправиться с ней так же легко, как с тем лосенком; стоит разок хорошенько прицелиться – и она уже лежит на земле. Тогда тигр переключился бы на нее. Можно было ее не убивать – достаточно прострелить ногу. Интересно, кого предпочел бы тигр в качестве основного блюда – лосенка или женщину?

Он поставил бы много денег, чтобы такое увидеть. Наверняка то еще зрелище.

Но это спутало бы его планы. К тому же наблюдать за ней было так интересно и увлекательно. Признаться, она удивила его – даже несмотря на то, что он уже знал о ней многое. Он не ожидал, что она будет действовать так быстро и решительно, что так искусно пройдет по следу дикой кошки.

Ее жизнь и смерть, равно как и весь ход игры, он оставил на волю судьбы. И тигра.
Она проявила мужество и хладнокровие, тем самым заслужив его восхищение. У нее были достоинства, которые вызывали его интерес; одним этим она заслужила себе жизнь до конца следующего дня.

Ему и раньше приходилось охотиться на других людей, но они оказывались легкой добычей. Первая жертва вообще стала случайностью. Просто импульс, стечение обстоятельств. Но эта случайность во многом определила его жизнь. Дала цель, которой у него никогда не было, и возможность почтить свой род.

Он обрел свою жизнь в чужой смерти.

Последняя фаза охоты значительно повысила ставки. В этом была своя изюминка. Когда придет время, она сойдется с ним в настоящей битве – вот где подлинное удовольствие. Без сомнения. Уж точно лучше, чем пара окружных помощников шерифа, пытающихся выйти на его след.

Их он тоже мог бы убрать – и легко. Он пошел в обход, вернулся к своему укрытию по окружной дороге и оттуда наблюдал за ними – все равно что за парочкой отбившихся от стада оленей. Он мог бы уничтожить их обоих и молниеносно оказаться в миле от места убийства, прежде чем кто-нибудь заметит, что произошло.

Это было настоящим искушением.

Он навел мушку на одного, потом на другого и издал небольшой звук, имитирующий выстрел. Он и раньше убивал самцов, но предпочитал самок. Самки почти всех видов были более свирепыми охотниками.

Он не тронул этих двоих главным образом потому, что за мертвецами пришли бы другие копы и просто наводнили бы холмы. А это могло испортить ему главную охоту. Он не хотел бежать прочь, не закончив дело.

«Терпение», – напомнил он себе и ускользнул так же бесшумно, как тень от солнца.

* * *

Как ни хотела Лил развеять страхи Джо и Дженны, после рассказа о происшествии ей никак не удавалось утихомирить их тревогу. В очередной попытке успокоить родителей она набрала по городскому телефону номер охранной компании. Секретарша тут же соединила ее с руководителем.

Через десять минут Лил положила трубку и повернулась к родителям:

– Вы слышали это, да?

– Кто-то собирается поставить в заповеднике систему безопасности, – ответил Джо.

– Не кто-то, – поправила она отца, – а глава компании. Он ждал моего звонка, потому что Куп связался с ним полчаса назад и сообщил ему все подробности. Он садится в самолет и прибудет сюда сегодня днем.

– И как скоро эта система будет готова? – обеспокоенно спросила Дженна.

– Я не знаю. Поживем, увидим. А пока полицейские и рейнджеры ищут этого парня. Я не собираюсь быть беспечной и обещаю, что больше не останусь одна. Даже на десять минут. Простите. Мне так жаль, ведь я не подумала, что он способен на что-то подобное. Я думала, что он может попытаться навредить кому-то из животных, но я никогда не думала, что он рискнет выпустить одно из них. Мне пора идти. Стажеры и сотрудники должны видеть, что я там, с ними и делаю свою работу, как обычно.

– Джо, поезжай с ней.

– Мама…

Глаза Дженны вспыхнули, и Лил, уже было собиравшаяся протестовать, погасила этот порыв.

– Лилиан, я уже давно не указывала тебе, что делать. Но сейчас это не обсуждается. Твой отец поедет с тобой и будет рядом, пока мы не убедимся, что ты в полной безопасности. Это мое последнее слово.

– Но ведь… я и так украла у тебя Фарли на два дня.

– С фермой я управлюсь и сама. Я же сказала, это мое последнее слово. Посмотри на меня. – Сузив глаза, пылающие негодованием, Дженна отрезала: – Так выглядит человек, сказавший последнее слово. И точка.

– Пойдем, Лил. Последнее слово твоей матери – закон. Ты же знаешь. – Джо наклонился и поцеловал жену. – Не волнуйся.

– Да уж. Волнение как рукой сняло.

Лил терпеливо ждала, пока отец оденется, и не сказала ни слова, когда он взял с собой ружье. Только сев за руль, она удостоила его косым взглядом:

– Не припомню, чтобы ты меня сопровождал в экспедиции. Что же ты со мной в Непал не ездил? Когда я бегала за тиграми по джунглям…

– В этот раз кто-то захотел, чтобы тигр побегал за тобой. Есть разница, не так ли?

– Ладно, твоя взяла. В любом случае ты мне пригодишься при строительстве нового вольера. – Фыркнув, Лил надела солнцезащитные очки и завела мотор. – Не рассчитывай на бесплатный обед.

– Я напомню тебе об этом около полудня. К тому моменту наверняка захочется заморить червячка. Сэндвич сгодится.

Лил хихикнула, немного оттаяла и потрепала отца по руке.

* * *

Тем временем Купер помог снарядить группу из восьми человек в плановый трехдневный поход. Парни из Фарго решили отказаться от обычного мальчишника в стрип-клубе и оторваться на природе. Они непрерывно гоготали, подкалывая друг друга, а количества взятого пива хватило бы, чтобы купаться в нем на протяжении всего похода. Поскольку лошади принадлежали Купу, он проверил походное снаряжение, комплекты и припасы – и убедился, что все в полном порядке.

Вместе с Галлом он наблюдал, как лошади рысью движутся к тропе, и думал, как бы парни отреагировали на известие, что по холмам может бродить психопат. Он подозревал, что они все равно пошли бы своей веселой дорогой, и почувствовал некоторое облегчение оттого, что маршрут уведет их далеко от заповедника.

– Они справятся, – сказал ему Галл.

– Этот Джейк? Он приезжает каждый год в течение тех шести лет, что я работаю с твоим дедом. Он знает, что делает.

– Они сегодня надерутся.

– О да, – сказал Галл, подражая их акценту. – Еще бы. В любом случае нам бы не помешало побольше таких групп. – Из-под полей своей потрепанной коричневой шляпы Галл щурился, провожая взглядом бодрую компанию молодчиков. – Весна – самый сезон, скоро их будет много.

– Судя по погоде, эти парни сегодня отморозят себе все хозяйство на пивной вечеринке.

Галл усмехнулся.

– Как знать. До свадьбы заживет. Итак, босс, у нас экскурсия через час. Семейная прогулка по тропам. Папаша весит столько, что из лошадей его потянет только Саскваш.

– Годится. У тебя есть какие-нибудь планы на вечер, Галл?

– Ничего конкретного. – Ухмылка Галла расширилась, когда он подмигнул. – Вы приглашаете меня на свидание, босс?

– Я слишком стесняюсь, – ответил Куп, и Галл загоготал. – У Лил снова проблемы.

– Слышал об этом.

– Ей бы не помешала помощь крепкого парня, который не боится отморозить себе хозяйство.

– Крепкие орешки из Южной Дакоты не так легко замерзают, как пьяницы из Фарго.

– Должно быть, это все из-за дрочки, – задумчиво произнес Куп, вызвав у Галла новый приступ смеха. – Ты можешь подежурить там сегодня вечером? Скажем, с двух до шести?

– Конечно, босс, я могу это сделать. Еще кто-нибудь нужен?

«Без колебаний, – подумал Куп. – Без сожалений».

– Нужна еще пара надежных людей. Таких, которые не пристрелят себя или кого-нибудь еще, если дать им в руки ружье.

– Понял. Подумаю над этим. Пока пойду соберу провизию для новой группы.

– Я зарегистрирую их, как приедут.

Они направились каждый по своим делам. Куп пошел к себе. Старый стол в его кабинете стоял напротив окна, откуда открывался вид на Дедвуд: по мнению Купа, он представал совсем иным, нежели прежний Дедвуд Бедовой Джейн и Дикого Билла. Тем не менее город сохранил свой западный колорит, с его навесами, архитектурой и старинными фонарными столбами. Город разрастался и поднимался вверх по холмам. Ковбои смешивались в толпе с туристами; салуны уютно соседствовали с сувенирными лавками.
А если человек хотел поиграть в покер или блэкджек, нужные злачные места днем и ночью были к его услугам. Но владельцы салунов навряд ли практиковали убийство неугодных на задворках, равно как и скармливание свиньям.

Прогресс.

Он быстро выполнил бумажную работу, подготовив все необходимое к приезду семейной группы. Так он смог выкроить немного времени для себя.

Кофеина на это утро было достаточно, в дело пошел имбирный эль. Случайно заглянувший в окно прохожий увидел бы Купера погруженным в свои дела, за компьютером. Монитор уже барахлил, его не мешало бы заменить.

Он открыл досье Лил. Возможно, он больше не коп, но он вовсе не забыл, как надо вести расследование. Конечно, лучше бы иметь на руках самый полный список тех, кто работал в заповеднике за все годы его существования, включая случайных волонтеров. Но и с теми архивами, что удалось поднять, работы было навалом. Досье сотрудников, бывших и нынешних, не принесли ему никакой пользы. Только тонну информации, благодаря которой он узнал о них даже больше, чем нужно.

Жан-Поль не был сотрудником заповедника, но Куп и о нем навел справки. Их отношения с Лил давно уже дали трещину, но что-то стало последней каплей. Он узнал, что Жан-Поль был женат и развелся лет в двадцать с небольшим. Вероятно, об этом знала и Лил. Но поскольку эта информация не имела прямого отношения к расследованию, глубоко копаться в этом Куп не стал. Проблем с законом у Жан-Поля не было; жил он в Лос-Анджелесе.

«Вот там и оставайся», – подумал Куп.

Он обнаружил несколько криминальных эпизодов, в которые были вовлечены сотрудники, но ничего серьезного: самым крупным инцидентом стала потасовка между ветеринарами во время акции протеста против экспериментов над животными. Несколько лет назад.

Бо;льшую часть списка составляли бывшие стажеры. Список был разношерстный – с точки зрения социального статуса, географии, образования. Он навел справки о том, где они учились и какую сделали карьеру. Быстрый анализ показал Купу, что карьеру по специальности продолжили очень многие.

Проблемы с законом встречались и у них. Наркотики, вождение в нетрезвом виде, пара нападений и/или уничтожение имущества – как правило, в связке с употреблением наркотиков или алкоголя.

Это заслуживало более пристального внимания.

Купер подумал с досадой, что точно так же придется проанализировать биографии волонтеров – а это значило прошерстить весь гигантский список имен из досье.

Он вынес в отдельный список тех, кто жил в Южной Дакоте или переехал сюда. Близость к этим местам играла важную роль – он был уверен, что преследователь Лил знал холмы так же хорошо, как и она.

Он провел кропотливое и утомительное сопоставление. В выборку должны были попасть люди с совпадением по двум пунктам: подходящая география и криминальное прошлое – нападения, задержания за наркотики, вождение в нетрезвом виде. Поиск искомого претендента привел к единственному результату.

Итан Ричард Хау, тридцать один год. В двадцать с небольшим лет – первый уголовный эпизод: вторжение в частную собственность в Стерджисе; обвинения сняты. Незаконное ношение оружия – револьвера 22-го калибра – два года спустя в Вайоминге. И нападение на человека – это была драка в баре, Итан спровоцировал ее первым, и его осудили на полтора года в Монтане. Ему было двадцать пять лет.

Досрочное освобождение, отгулы за хорошее поведение. Как бывший полицейский, он понимал: такие, как этот Итан, лишь временно выходят на волю, чтобы уступить место другим сидельцам.

«Три раза нарушил закон, – размышлял Куп. – Вторгался в чужое жилище, вооружен, склонен к насилию». К Хау следовало присмотреться повнимательнее.

Он был вынужден на время прервать расследование, так как прибыли Добсоны – Том, Шерри и две их дочери-подростка. Купер пошел регистрировать гостей.

Он хорошо знал свою работу. В его обязанности входило нечто большее, чем выдать на подпись бланки и убедиться, что клиенты умеют сидеть верхом. Он поболтал с отцом семейства, рассказал небольшую историю о каждой из лошадей. Демонстрировал, что у них вагон времени и можно позволить себе роскошь не торопиться.

– Тропа хорошая и ровная, – заверил он Шерри, которая была взволнована не столько от предвкушения прогулки, сколько от нервов. – Нет занятия лучше, чем любоваться холмами из седла.

– Мы хотим вернуться задолго до темноты.

– К четырем часам Галл доставит вас сюда.

– А что, если мы заблудимся?

– Шерри, пожалуйста… – начал было Том.

– Галл вырос здесь, – убедительным тоном говорил Купер. – Он знает тропы, с каждой из лошадей на одной волне. Лучшего проводника сложно представить.

– Я в последний раз сидела верхом лет десять назад, – пожаловалась Шерри, встав на подставку, предложенную Купом. – У меня все будет болеть! Даже те места, о которых я и знать не знаю!

– В Дедвуде есть отличный массажный салон.

– Правда? – спросила женщина, с надеждой взглянув на Купа; у нее даже глаза заблестели.

– Я могу записать вас на сеанс, если хотите. Как насчет пяти часов вечера?

– О, вы сделаете это для меня?

– С удовольствием.

– Пять часов. Надеюсь, я буду жива к тому моменту…

– Вне всяких сомнений. Вам сеанс на час или полтора?

– Полтора! Вы только что сделали мой день. Спасибо, мистер Салливан.

– С удовольствием, мэм. Приятной прогулки.

Он заказал для Шерри сеанс массажа и записал все детали. Реферальная прибавка к бизнесу лишней не будет. Проводив семейство Добсонов на прогулку, он вернулся к расследованию.

Теперь Куп проверял кандидатуры женщин. Мужчины были в основном списке подозреваемых, но он знал, что женщин не следует сбрасывать со счетов. Ранним утром он не присмотрелся к женским досье, нужно было изучить их более пристально. Женщина может быть если не соучастницей, то связующим звеном.

Он расправился с имбирным элем и сэндвичем с ветчиной, которые ему заботливо завернула с собой бабушка. Он не мог запретить ей готовить ему обед – да и не очень-то старался, честно говоря.

Ему было приятно, что кто-то уделяет ему время и заботится о нем.

Браки, разводы, дети, ученые степени. Одна из стажеров программы жила теперь в Найроби, другая был ветеринаром, специализирующимся на экзотических животных в Лос-Анджелесе.

А одна девушка из числа стажеров исчезла. Интуиция подсказывала Купу, что здесь что-то нечисто…

Кэролин Ли Родерик, двадцати трех лет, пропала восемь месяцев и несколько дней назад. Последний раз ее видели в Национальном парке Денали, где она проводила полевые работы.

Он пошел по следу и отыскал все, что мог, о Кэролин Родерик.

* * *

В это время в заповеднике Лил обменивалась рукопожатием с Брэдом Дромбургом, владельцем компании «Сэйв энд Сэкьюр». Это был высокий мужчина, c явным удовольствием расхаживавший в джинсах марки Levi’s и ботинках от Rockports, с коротко подстриженными темно-русыми волосами и зелеными глазами. Его отличали легкая улыбка, твердое рукопожатие и бруклинский акцент.

– Я ценю, что вы проделали такой путь, да еще так быстро.

– Это все благодаря Куперу. Он здесь?

– Нет. Я…

– Он сказал, что постарается заехать. У вас тут какое-то особенное место, мисс Шанс. – Он внимательным взглядом осматривал вольеры, комплекс. – Действительно особенное. Как давно вы работаете?

– В мае этого года будет шесть лет.

Он жестом указал туда, где несколько стажеров устанавливали столбы для нового вольера.
– Расширяетесь?

– Мы приобрели меланистического ягуара.

– Правда? Куп сказал, что у вас возникли небольшие проблемы. Кто-то повредил один из вольеров?

– Вольер с тиграми, да.

– Понятно. Может, устроите для меня экскурсию? Я осмотрю территорию и прикину объем работ.

Он задавал вопросы, что-то помечал в электронной записной книжке и без опаски подходил к вольерам, чтобы изучить двери и замки.

– Большой мальчик, – сказал он, когда Борис перевернулся, чтобы растянуться перед своим логовом.

– Да. В нем больше двух центнеров веса.

– Нужно было быть либо очень смелым, либо очень глупым, чтобы открыть клетку посреди ночи, не зная при этом, кого выберет тигр: приманку или тебя.

– Так и есть, но приманка, пахнущая свежей кровью, для тигра более привлекательна. Борис был пойман в ловушку браконьерами, когда ему было около года. С тех пор он жил в неволе и привык к человеческому запаху. Его кормят вечером, чтобы стимулировать охотничьи инстинкты, но он привык к кормежке.

– И он не ушел далеко.

– К счастью, нет. Он прошел по кровавому следу к приманке и залег в кустах на предрассветный перекус.

– Нужно иметь изрядную смелость, чтобы одной прийти сюда и выстрелить в тигра из пистолета с транквилизатором.

– Я была в безвыходном положении, а это здорово стимулирует.

– Если честно, я рад, что мы с этим парнем по разные стороны ограды, – улыбнулся Брэд, отступая на шаг. – Итак, на территории комплекса находится четверо ворот, включая те, что предназначены для посетителей. И много неогороженной земли.

– Я не могу обнести забором весь заповедник. Если даже я это сделаю, то устрою всей округе логистический кошмар. Через холмы идут тропы, которые пересекают эту землю, владения моего отца и других людей. Мы выставили частные посты по периметру, и ворота обычно являются для прохожих достаточным препятствием. Моя первоочередная задача – охрана комплекса и вольеров. Я должна защитить животных от людей, а людей от животных, мистер Дромбург.

– Зовите меня Брэд. У меня есть несколько идей на этот счет. Одна из вещей, которую я собираюсь порекомендовать, это датчики движения, установленные за пределами вольеров. Их нужно расположить так, чтобы они срабатывали каждый раз, когда кто-то подходит к клеткам.

Она буквально почувствовала, как ее бюджет затрещал по швам.

– Сколько их нужно?

– Я посчитаю. Нужно как можно больше лампочек. Датчик срабатывает, включается сигнализация, свет заливает это место. Злоумышленник дважды подумает, прежде чем пытаться проникнуть в клетку. Еще надо поменять сами замки – и на воротах, и на клетках. Интересная ситуация, – добавил он. – Сложная.

– И – простите меня за прямоту – совсем не дешевая.

– Я собираюсь разработать две или три системы, которые, по моему мнению, могли бы вам подойти, и дам смету по каждой. Не буду врать, это куча денег, но, получив их по себестоимости, вы хорошо сэкономите.

– По себестоимости? Я в замешательстве.

– Я делаю это для Купа.

– Но заповедник-то мой.

– Куп позвонил мне. Он хочет, чтобы здесь все было подключено, и мы подключим. По себестоимости.

– Брэд, это место работает за счет пожертвований, донатов от частных лиц и благотворительности. Я не собираюсь отказываться от вашего щедрого предложения, но зачем вам все это делать и не получать прибыль?

– У меня не было бы бизнеса, если бы не Куп. Я многим ему обязан. – Брэд просиял: по тропинке к ним как раз начал спускаться Купер.

Они приветствовали друг друга не рукопожатием, а крепким мужским объятием.

– Хотел приехать раньше, но задержался, – сказал Куп. – Как полет?

– Слишком долгий. Бог ты мой, Куп, как же я рад тебя видеть!

– Ты будешь рад еще сильнее, когда я нагружу тебя работой. Успел осмотреться?

– Да, твоя девушка устроила мне экскурсию.

Лил открыла было рот, но осеклась. Не было смысла вторгаться в беседу и перебивать их заявлением, что она не девушка Купа.

– Я должна вас оставить, к сожалению. Сейчас время вечерней кормежки.

– Правда? – спросил Брэд. Вид у него при этом был как у ребенка, которому обещают показать нечто крайне занимательное.

– Давайте так: принесу вам по пиву, а затем – побежим смотреть на этот аттракцион? – предложила Лил. Стоило ей отойти на достаточное расстояние, как Брэд повернулся к Куперу:

– Вживую она еще горячее, чем на той фотке.

– Той фотке сто лет.

– Увидев ее во плоти, я бы сказал, что шансы на то, что ты вернешься в Нью-Йорк, ничтожно малы.

– Начнем с того, что они были ничтожно малы изначально, и не из-за нее я сюда переехал.

– Может, и нет, но я не знаю лучшей причины, чтобы остаться. – Брэд осмотрелся вокруг, окинул взглядом вольеры с животными и холмы. – Ну и занесло же тебя! Мы так чертовски далеко от Нью-Йорка.

– Надолго ты к нам?

– У меня обратный рейс сегодня вечером, так что выпьем по пиву, и я отчалю. Пришлось перетасовать кое-какие планы, чтобы выбраться сюда. Но я набросаю пару вариантов проекта в ближайшие дни и отправлю тебе. Устанавливать систему будут под моим руководством. Все сделают наилучшим образом.

– Очень рассчитываю на это. И на тебя.

Лил занималась своими делами и не мешала Купу. Старым друзьям, по ее мнению, требовалось время, чтобы наверстать упущенное.

Когда-то они с Купом были друзьями. Возможно, они могли бы стать ими снова. Может быть, она тосковала по нему именно как по другу.

Нельзя все время смотреть в прошлое, но можно двигаться вперед. Кажется, Купер старается. Почему бы и ей не сделать шаг навстречу?

Она закончила работу в своем кабинете как раз в тот момент, когда вошел Куп.

– Брэду пора уходить. Он передавал привет, и еще просил сказать, что с проектом системы безопасности он ознакомит тебя в течение ближайшей пары дней.

– Что ж. Начало дня не задалось, но финал в целом хороший. Мне только что звонила Тэнси. Клео именно такая, как мы и думали. Великолепная здоровая кошка, и уже завтра она будет готова отправиться к нам. И еще: Брэд сказал, что установит систему безопасности по себестоимости.

– Да, так и договаривались.

– Всем бы таких щедрых друзей.

– Ему нравится думать, что он мне обязан. А я ничего не имею против.

– Я тоже в огромном долгу перед тобой.

– Не говори глупостей. – Раздражение омрачило его лицо, и он подошел еще на шаг к столу, за которым она сидела. – Ты была моим лучшим другом. На протяжении большей части моей жизни ты была одной из немногих, кому я мог доверять и на кого мог рассчитывать. Для меня это много значит. Не надо, – сказал он, когда ее глаза налились слезами.

– Все в порядке. – Но она встала и смотрела в окно до тех пор, пока не успокоилась. – Мне тоже не хватало твоей дружбы. Я всегда знала, что могу рассчитывать на тебя… И вот ты вернулся. У меня проблемы – я пока не знаю, кто за этим стоит, но это очевидно так. И ты здесь, чтобы помочь мне.

– Насчет организатора твоих проблем: у меня есть версия.

– Что? Какая версия? – мгновенно встрепенулась Лил.

– Ты помнишь практикантку по имени Кэролин Родерик?

– Погоди-ка. – Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. – Да, кажется, припоминаю… Приезжала два года назад. Или около того. На летнюю практику… кажется, она уже выпустилась к тому моменту. Думаю, она уже защитила диплом тогда, но точно не скажу. Яркая и целеустремленная девушка. Придется поднять архивы, чтобы вытащить подробную информацию о ней; но я помню, как трудолюбиво и серьезно она подходила к делу. И вдобавок хороша собой…
– Она пропала, – бесстрастный тон Купера категорично прервал поток воспоминаний. – Это случилось около восьми месяцев назад.

– Кэролин пропала? Но как и где? Тебе известны подробности?..

– На Аляске, в Национальном парке Денали. Была на полевых работах с группой аспирантов. Однажды утром она просто исчезла из лагеря. Ее напарники сначала решили, что она отлучилась ненадолго – погулять, сделать снимки местности. Но Кэролин так и не вернулась. Тогда они начали поиски. Вызвали рейнджеров и поисково-спасательную службу. Ни те ни другие не обнаружили никаких следов.

– Я проводила полевые работы в Денали на выпускном курсе. Это огромная территория. Там масса мест, где легко заблудиться, если не соблюдать осторожность.

– Масса мест, удобных для нападения.

– Нападения?

– Когда товарищи по команде начали беспокоиться, то внимательно осмотрели палатку Кэролин. Все ее рабочие принадлежности остались нетронутыми: камера, блокноты, магнитофон, GPS-навигатор. Никто не поверил, что она могла уйти далеко вот так, налегке, не захватив с собой ничего, кроме вещей, которые были на ней.

– Ты считаешь, что ее похитили, так?

– Она встречалась с одним типом, пока была здесь, в Южной Дакоте. Ее друзья, которых удалось опросить, толком его не знали. Он держался особняком. Но у них с Кэролин была общая страсть к дикой природе, походам, палаточным лагерям. Они в чем-то не поладили, и она порвала с ним за пару месяцев до поездки на Аляску. По слухам, расставание прошло ужасно. Так что ей даже пришлось вызвать полицию, а ее приятель сбежал. Его зовут Итан Хау, и он работал в твоем заповеднике волонтером. Успел он и отсидеть небольшой срок за разбой. Я сейчас проверяю его досье.

В голове у Лил зароилось множество новых мыслей; одна догадка теснила другую. Лил потерла висок, словно желая заглушить шумящий рой.

– Почему ты решил, что он с этим связан?

– Он гордился тем, что долгие месяцы прожил здесь. Ему нравилось утверждать, что он прямой потомок вождя сиу, жившего в Черных холмах. Для его народа холмы – священная земля.

– Если бы половина людей, утверждающих, что они прямые потомки королей или вождей сиу, действительно имели к ним отношение… – Лил потерла ладонью лоб. Имя мужчины казалось ей знакомым. – Я думаю, что вспомнила, о ком идет речь… Смутно, но помню. Но я даже не могу сказать, как он выглядел.

– Он хвастался, что работал в заповеднике во время практики Кэролин. Теперь она исчезла, а я никак не могу выйти на его след. Никто не видел его после их расставания.

Рука Лилиан безвольно упала, она вдруг почувствовала невероятную слабость. В миг этой минутной слабости она горячо желала, чтобы слова Купера вели не к тем выводам. Но…

– Значит, ты думаешь, что она мертва. Ты считаешь, что он похитил ее и убил. А затем вернулся сюда – из-за заповедника… Или из-за меня.

Купер не стал разубеждать ее: это бы не помогло.

– Я действительно думаю, что она мертва, и ответственность за ее смерть несет он. Полагаю, он где-то поблизости и живет за счет того, что удастся раздобыть в округе. На твоей земле. Пока что это единственная зацепка, в которой я уверен. Мы пробьем информацию и выйдем на этого парня. Так будет понятно, с кем мы имеем дело.
16

Сделав глоток вина, Тэнси отметила, что на вкус оно и впрямь скверное. На импровизированной сцене парочка молодчиков вяло изображала игру в стиле кантри; музыкальный аккомпанемент вечера был под стать местным напиткам.

Публика подобралась такая, что, окажись музыка не по душе, могли бы и в сцену бутылкой запульнуть, и швырнуть в неугодного гитариста чипсами, как бы одновременно выражая свое мнение и по поводу местной кухни, и по поводу кантри-бэнда. Но пока что толпа байкеров, ковбоев и их подружек вела себя на удивление мирно.

Несколько человек даже пританцовывали – это был несомненный успех. А значит, в случае фиаско ребята смогут позволить себе отдать одежду в химчистку.

Вот уже пять лет, как она жила здесь, в этом уголке Дикого Запада (как сама любила величать Южную Дакоту) – это не считая нескольких лет учебы в университете. Но иногда она все еще удивлялась причудам местных, словно заезжая туристка.

– Может, взять тебе пива?

Взглянув на Фарли, она подумала: «Уж он-то здесь как рыба в воде». Впрочем, Фарли стоило немного побыть в любом новом месте – и он уже чувствовал там себя по-свойски, как дома.

– Надо было послушать тебя и сразу взять пиво. – Она пригубила еще немного вина. – Но поздно. Да и домой уже пора.

– Еще один танец!

– Ты же сказал: одно пиво!

– Одно пиво и один танец, – повторил он, а затем протянул ей руку так, что Тэнси была вынуждена встать со своего стула и пойти за ним.

– Только один. – Они уже оказались на танцполе, так что какой смысл отказываться? К тому же день выдался на редкость тяжелый, а значит, выпить и потанцевать – самое то.

Но идея казалась хорошей лишь до тех пор, пока Фарли не обнял ее. Она почувствовала прикосновение его тела, поймала на себе его взгляд. Его глаза улыбались.

– Я давно хотел потанцевать с тобой.

«Спокойно, – сказала она себе, хотя внутри у нее все сжалось и затрепетало одновременно. – Веди себя легко и непринужденно».

– Что ж… Ты хорошо танцуешь.

– Меня научила Дженна.

– Правда?

– Мне было лет семнадцать, и она сказала мне, что большинство девушек любит танцы – а еще больше любит смышленых парней, которые умеют двигаться. Вот так она и мотивировала меня научиться.

Тэнси завороженно смотрела, как он буквально скользит по полу. Он и правда умел двигаться. У нее сжалось сердце, когда он закружил ее в быстром вихре танца, потом еще и еще. Быстро повернувшись вокруг своей оси, он провел ее под рукой по кругу – так, что в конце она прижалась к нему спиной.

Она почувствовала, что немного запыхалась – ведь он был намного проворнее ее. Едва не захлебнулась смешком во время очередного резкого разворота, после которого они вновь оказались лицом к лицу, и инстинктивно попятилась назад.

«Черт возьми, а этот парень хорош. Думаю, уроки Дженны и мне не помешают».

– Дженна и вправду хороший учитель. Смотри-ка, мы уже неплохо станцевались, а это ведь только первый раз.

– Может быть.

– Когда окажемся дома, потанцуем снова. Так будет еще лучше.

Но Тэнси лишь покачала головой; когда музыка стихла, она отступила на шаг, чтобы избежать соблазна станцевать с ним еще один танец.

– Мне действительно нужно вернуться и убедиться, что там все в порядке. Завтра нам рано вставать.

– Хорошо. – Взяв ее за руку, он проводил ее обратно к их столику.

– Тебе уходить необязательно. Оставайся, послушай музыку – «А я отправляюсь домой и приму прохладный, отрезвляющий душ».

– Я провожу тебя. Я бы не позволил тебе уйти одной в любом случае – не будь ты даже самой красивой женщиной в этом месте, хотя так оно и есть.

Мотель, где они остановились,находился всего в паре минут пешком от бара, но Тэнси знала, что Фарли будет стоять на своем, и не стала спорить. У него был свой кодекс правил, и он соблюдал его неукоснительно. Кодекс джентльмена – несомненно, еще один вклад Дженны в его воспитание. Так, джентльмен обязательно проводит даму до двери.
Она предусмотрительно сунула руки в карманы куртки, прежде чем Фарли успел бы сжать ее ладонь.

– Лил будет счастлива, увидев новую питомицу, – заговорил Фарли.

– Она будет в восторге. Кошка – настоящая красавица. Надеюсь, она перенесет дорогу без проблем. В любом случае Лил сказала, что по приезде ее будет ждать временный вольер, а постоянный уже начали строить.

– Лил даром времени не теряет.

– Как и всегда. – Она поежилась: куртка ее не грела, на улице было свежо.

Фарли обхватил ее руками за плечи, крепко прижал к себе:

– Ты дрожишь.

«И не только от холода», – подумала она.

– Думаю, было бы хорошо забрать Клео часов в семь.

– Сначала мы заправимся. Остановок в пути делать не будем. Если выдвинемся отсюда около шести, успеем на бензоколонку и позавтракать.

– Отлично, – преувеличенно бодро заговорила Тэнси, пытаясь справиться с обуревавшими ее чувствами. – Можем встретиться в закусочной. Позавтракаем, выпишемся из мотеля и сразу стартуем?

– Можем сделать так. – Он провел рукой по ее спине, пока они пешком пересекали стоянку мотеля. – Или можем вместе позавтракать.

– Постучись ко мне утром, – сказала она, доставая ключ от номера.

– Я не хочу стучаться к тебе. Я хочу, чтобы ты позволила мне войти сейчас. – Когда она подняла глаза, он повернул ее столь же плавно, как в танце, так что она оказалась зажатой между ним и дверью. – Позволь мне войти, Тэнси, и быть сейчас здесь, с тобой.

– Фарли, мы не…

Он поцеловал ее в губы. Он умел целовать ее так, что весь здравый смысл, благие намерения и твердая решимость улетучивались. И, забыв обо всем, она поцеловала его в ответ.

«Вот черт… вот черт, – пронеслось в ее голове в тот миг, когда ее руки сомкнулись вокруг него. – Все-таки он хорош в поцелуях».

– Все и так зашло слишком далеко, – она пыталась дать ему отпор.

– Оставь свои сомнения за порогом. Позволь мне войти. – Он взял у нее ключ, вставил его в замок и не сводил с нее глаз. – Скажи «да».

Здравый смысл подсказывал, что нужно ответить «нет», но она так и не смогла ему отказать.

– Один раз. Как пиво и танец. Всего один раз.

Он улыбнулся ей и повернул ключ в замке.

* * *

Позже, лежа и разглядывая потолок, Тэнси размышляла о том, что только что произошло. А произошел секс между нею и Фарли Пакетом – дважды. Что, черт возьми, ей теперь делать?

Наилучшим решением будет считать этот порыв исключением из правил. Что было, то было. В конце концов, она зрелая, искушенная и опытная женщина.

Всего-то нужно было закрыть глаза на тот факт, что секс оба раза был просто невероятным. Благодаря Фарли она почувствовала себя единственной и уникальной женщиной во вселенной. Похоже, эту битву проиграли не только ее гормоны, но и сердце.

Но нет же, нет, это же она старше и мудрее. А значит, сумеет все исправить.

– Фарли, мы должны поговорить. Давай договоримся, что, когда мы вернемся домой, это не повторится.

Легонько сжав пальцы Тэнси, он поднес их к своим губам:

– Думаю, я буду честен и скажу тебе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы это повторилось. Я пережил в жизни немало приятных минут, но быть с тобой – лучшее, что приключалось со мной за всю эту жизнь.

Она села на постели, предусмотрительно укрывшись простыней, чтобы не провоцировать его на какие-то еще проявления в свой адрес.

– Мы не то чтобы прямо-таки коллеги, но ты работаешь волонтером в заповеднике Лил, а она – мой самый близкий друг.

– Это все так. – Он сидел рядом и изучал ее лицо спокойным взглядом. – Но какое это имеет отношение к тому, что я влюблен в тебя?

– О нет, только не это. Не говори со мной о любви. – Она ощутила прилив паники.

– Но я люблю тебя. – Протянув руку, он провел ладонью по ее волосам. – И я знаю, что у тебя есть чувства ко мне.

– Конечно, есть. Мы бы не были здесь, если бы это было не так. Но это не значит…

– Думаю, что это не просто влечение, а нечто большее.

– Допустим, ладно. Соглашусь. Но, Фарли, давай будем реалистами. Я на несколько лет старше тебя. Ради бога, мы принадлежим к разным поколениям.

– Пара лет, и мы сравняем счет, – в его глазах вспыхнула игривая веселость. – Но я не хочу ждать так долго, чтобы быть с тобой.

Вздохнув, она потянулась и включила прикроватную лампу.

– Фарли, посмотри на меня. Я тридцатилетняя темнокожая женщина.

Отвечая на просьбу, он посмотрел на нее, склонив голову:

– Твоя кожа цвета карамели. Прямо как эти карамельные яблоки, что готовит осенью Дженна. Они золотисто-коричневые и сладкие снаружи, а внутри чуть терпкие. Мне весьма по вкусу эти яблоки. Мне нравится цвет твоей кожи, Тэнси, но цвет кожи – это не то, за что я тебя люблю.

Ее бросило в дрожь. Все, что он делал, рождало в ней ужасную слабость. Не только слова, но и взгляд, с которым он их произносил.

– Конечно, ты гораздо умнее, чем я…

– Это не так, Фарли.

– Безусловно умнее. Именно из-за этого я какое-то время тушевался рядом с тобой. Слишком волновался от мысли пригласить тебя на свидание. Мне нравится твой ум, нравится, как вы с Лил болтаете о всякой всячине, а я не могу понять и половины. Так что в конце концов я подумал: «Черт возьми, я же не дурак».

– Конечно нет, – пробормотала она, не отрывая от него взгляда. – Ты умный парень. Умный, надежный и добрый. И будь все по-другому…

– Некоторые вещи нельзя изменить. – Он снова взял ее руку в свою, так что ее чудесная кожа заиграла бликами. – А некоторые вещи, Тэнси, не имеют ни малейшего значения. Например, цвет кожи. Зато кое-что другое имеет…

Он прижал Тэнси к себе, прильнул губами к ее губам и показал ей, что имеет значение по-настоящему.

* * *

Странно было осознавать, что люди с оружием патрулируют территорию комплекса. Пусть даже это по собственному настоянию Лил, так странно быть одной из них. Ее животные рыскали в темноте, повсюду разносились их голоса. Ночь была их временем. Запах множества людей, слепящие огни дразнили их и будоражили.

Сейчас Лил уделяла гораздо больше времени Малышу – к явному удовольствию последнего. Любовь, с которой он смотрел на нее своими огромными глазами, врачевала ее воспаленные нервы. Меряя шагами территорию заповедника или выпивая очередную кружку кофе, она попутно составляла долгосрочные и краткосрочные планы, чтобы занять свои мысли и не думать о причинах того, почему она прямо сейчас шныряет взад-вперед, нервно хлебает кофе и никак не может успокоиться.

Они справятся – вот все, что она знала. Если человек, создающий им проблемы, это Итан Хау, они найдут его и остановят.

Теперь его образ стал несколько четче. Ей пришлось вернуться в прошлое, просмотреть досье Кэролин, освежить в памяти стародавние отчеты, чтобы собрать о студентке полную информацию. Но как только она это сделала, то смогла восстановить в памяти портрет мужчины, который несколько раз приходил помочь, а заодно пофлиртовать с Кэролин.
Рост выше среднего, стройное и крепкое телосложение. Никаких особых примет она вспомнить не смогла. Он не был ничем примечателен – разве что утверждал, что его род ведет свое происхождение не от рядового воина, а от самого вождя сиу, Неистового Коня.

Тогда это ее слегка позабавило, но она очень скоро отмахнулась от его назойливой болтовни. Кажется, они с этим Итаном едва обменялись десятком слов. Разве большинство местных жителей не были точно так же связаны с этой землей? Святость холмов и необходимость почитать своих предков была неоспорима для всех, кто имел отношение к этому месту.

Лил не придала этому значения, посчитав Итана безобидным чудаком. Но сейчас она вспомнила странное ощущение, будто бы он наблюдал за ней. Или она додумала это из-за нервов? Что, если она проецирует на него свой страх?

Может быть, Тэнси вспомнит его более отчетливо?

Возможно, он не имеет к происходящему никакого отношения. Но чутье Купа подсказывало ему иное. А уж чутью Купа она доверяла. Что бы там ни было между ними в личной жизни, в его таланте детектива она не сомневалась.

Тем более что и ее шестое чувство обычно не обманывало.

Сменив позу, Лил передернула плечами: те закоченели от холода. «Хотя бы из-за облаков чуть теплее», – подумала она. Сама Лил, впрочем, предпочла бы ясное небо с луной и звездами.

Резкий свет аварийного освещения озарил фигуру Галла, направлявшегося в ее сторону. Он махнул ей рукой. Вероятно, из предосторожности, чтобы убедиться, что она его узнала.

– Привет, Галл.

– Лил, вот и ты. Куп сказал, что я должен тебя сменить.

– Спасибо тебе за все, что ты делаешь.

– Ты бы сделала то же самое для меня. Никогда не бывал здесь ночью. – Он осмотрел вольеры. – Круто видеть все по-новому. А эти ребята не выглядят сонными.

– Они ночные животные. И им интересно, что все эти люди делают здесь, в темноте. Почему не спят и глушат кофе литрами. Тем более что этот тип не сунется сюда сегодня ночью.

– Может, как раз потому и не сунется, что здесь есть кому не спать и литрами глушить кофе.

– Логично.

– Возвращайся домой. Я принял пост. Если только ты не хочешь ненадолго заглянуть к Джессу… Прямо как в старые добрые времена.

Она шутливо стукнула насмешника по руке.

– Не думаю, что Рэй это понравится, – сказала она, имея в виду жену своего бывшего бойфренда.

– То, что происходит в заповеднике, – отрезал Галл, – остается в заповеднике.

Смеясь, Лил направилась к дому. Другие дежурные тоже сдавали посты друзьям и соседям, а сами рассаживались по машинам, готовясь уезжать. От голосов разносилось далекое эхо, она слышала сонные шутки и тихий смех, пожелания спокойной ночи.

Затем она ускорила шаг, увидев своих родителей.

– Ты же хотела остаться в домике и немного отдохнуть, – напомнила она матери.

– Я сказала это, чтобы ты перестала меня пилить. Вот, иду домой поспать. И тебе советую. – Рукой в перчатке Дженна дотронулась до щеки Лил. – Знаю, повод так себе, но приятно видеть, с какой готовностью люди приходят на выручку. Отвези меня домой, Джо. Я устала.

– Поди поспи немного. – Джо щелкнул пальцем по носу дочери. – Увидимся завтра.

Было ясно как день, что теперь они будут следить за каждым ее шагом, пока проблема не решится. Они не могут иначе, размышляла Лил, провожая их взглядом. Будь она на их месте, угрожай им опасность, она и сама действовала бы именно так.

Оказавшись в доме, Лил повесила на крючок ружье, затем сняла верхнюю одежду. Посмотрев на лестницу, ведущую наверх в спальню, она подумала о постели. Сейчас слишком тревожно, и вряд ли она заснет. Наверное, количество кофеина в ее крови зашкаливает.

Она разожгла огонь в очаге и раздула его. Куп сможет его затушить, если захочет. Но, по крайней мере, очаг добавит тепла и уюта его временному ночлегу.

Зайдя в кухню, она собиралась приготовить чай, но ей не хватило терпения дождаться, пока вода закипит. Вместо этого она налила себе полстакана вина, надеясь, что оно нейтрализует действие кофеина.

Можно посвятить время работе. Провести час за компьютером, подождать, когда спадет напряжение. Но мысль о том, чтобы сидеть неподвижно, тоже не привлекала.

Потом Лил услышала, как открывается входная дверь, и поняла, что ждала. Ждала, когда он придет.

Она вошла в гостиную и увидела Купа, снимающего сапоги. Ей показалось, что он напряжен и готов к атаке; их глаза встретились, в его взгляде что-то сверкнуло.

– Я думал, ты ушла к себе.

– Я переборщила с кофе.

Промычав что-то в знак понимания, он стянул с себя второй сапог.

– Мне тоже неспокойно, как и животным. Непривычно, что вокруг ночью ошивается столько людей. Не могу успокоиться. – Подойдя к окну, Лил выглянула на улицу.

– Я предложил бы тебе пару партий в джин-рамми, но я не в настроении.

Она оглянулась на него через плечо:

– Не хочу мешать твоему отдыху. Попробовать разложить пасьянс, что ли…

– Еще можно попробовать выключить свет и закрыть глаза.

– Звучит разумно. – Она допила вино и отставила бокал в сторону. – Пойду и попробую заснуть. – Она направилась к лестнице, но потом остановилась и обернулась. Он стоял все там же. – Как насчет секса?

– В смысле?

– Ты сказал, что не будешь прикасаться ко мне. Но что, если я передумала? И не хочу сегодня спать одна. Мы же друзья, так ведь?

– Мы всегда ими были.

– Ну вот. Значит, мы друзья и можем по-дружески помочь друг другу снять напряжение.

– Звучит как план. Но что, если я слишком устал?

– Неужели? – улыбнулась Лилиан.

– Может, и не слишком. – Но он не тронулся с места. Наблюдал за нею. И ждал.

– Ты сказал, что не будешь прикасаться ко мне. Я прошу тебя на время забыть об этом правиле. Побудь сегодня со мной – идем наверх, в постель. Мне нужно отключить свой разум, вот и все. Я хочу забыться на несколько часов. Мне нужен душевный покой. Сделай мне одолжение.

Он шагнул к ней.

– Сделать тебе одолжение – это постоять на холоде до двух часов ночи. Отнести тебя в постель? – Он поднял руку и провел пальцами по ее косе. – Это нечто другое. Не говори про душевный покой, Лил. Скажи, что ты хочешь меня.

– Да. Я хочу тебя. Возможно, завтра я пожалею об этом.

– Возможно, но будет слишком поздно. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Да и сейчас уже слишком поздно.

Он повернулся к ступенькам, затем обхватил ее за бедра, приподняв так, чтобы она смогла обхватить ногами его талию, а руками его шею.

Слишком поздно… «И так уже когда-то было. Давным-давно», – подумала она, пока он нес ее наверх. Она позволила себе расцеловать его лицо, как когда-то давно. Это было похоже на возвращение в прошлое, в знакомое место. Круг замкнулся, только и всего.

Она прижалась щекой к его щеке и вздохнула.

– Мне уже лучше.

Донеся Лил до спальни, он прижал ее спиной к двери. И эти глаза, льдисто-голубые, которые всегда поражали ее в самое сердце, вновь взяли ее в плен.

– Почувствовать себя лучше можно и от горячей ванны. Не путай одно с другим, Лил. Сейчас мы разберемся, в чем разница.
Когда он наконец поцеловал ее, то сделал это не для того, чтобы утешить и успокоить, а чтобы разжечь страсть. Так что медленное кипение, которое они так долго сдерживали внутри, забурлило с новой силой. Искры обернулись полным, яростным пламенем.

Душевный покой? Неужели она думала, что обретет покой здесь, с ним? Не могло быть никакого покоя, когда между ними бушевала битва, порожденная яростными желаниями. Охваченная огнем, она отдалась этой войне – и ему.

Может быть, на этот раз битва будет закончена, и это ненасытное пламя внутри нее, наконец-то исчерпает себя дотла и затухнет.

Желание заклокотало в ней, наполняя жаром грудь и живот. Это все было так знакомо… И похоже, и непохоже на то, что она уже испытывала рядом с ним. Были ли движения его рук такими же уверенными, а рот – таким же жадным?

Он подошел к постели, держа ее в объятиях. Сквозь жалюзи проникал свет фонарей, тонкие полоски света падали на постельное белье и на фигуру Лил. Он усадил ее на край кровати. «Словно клетка», – подумала Лил. Что ж, она вошла в нее добровольно.

Он медленно снял с нее один ботинок, затем другой – и она нервно и радостно рассмеялась, словно от щекотки. Затем Купер склонился над ней, чтобы расстегнуть пуговицы на ее фланелевой рубашке.

– Распусти волосы, – попросил он, стягивая рубашку. – Пожалуйста.

Она подняла руки, помогая ему раздеть ее, по привычке переместила резинку для волос на запястье и распустила косу.

– Позволь мне, – сказал он, когда она начала расчесывать пальцами волосы. – Я все время думал о твоих волосах, вспоминал, какие они на ощупь и на запах, представлял, как запускаю в них пальцы… Волосы цвета самой ночи.

Намотав ее волосы на кулак, он притянул ее к себе так, что они оказались лицом к лицу. В этом жесте, в его полыхающих огнем глазах читалась яростная страсть.

– Я видел тебя, когда тебя не было рядом. Ты была словно гребаный призрак. Мелькала в толпе, дразнила краем глаза, исчезала за углом. Являлась мне повсюду, везде.

Лил покачала головой, но он еще крепче сжал ее в объятиях. На мгновение она увидела вспышку гнева, затем он отпустил ее волосы.

– Теперь ты здесь, со мной, – пробормотал он и стянул термофутболку через голову.

– Я всегда была с тобой.

«Нет, – подумал он. – Не всегда». Но сейчас она была здесь. Возбужденная и немного раздраженная, как и он сам. Доставляя удовольствие им обоим, он провел пальцами по ее ключицам, по нежным выпуклостям грудей. Девушка, которую он знал, была тоньше ивы. Она расцвела без него.

Она задрожала от его прикосновений; этого он и хотел.

Затем он прижал тыльную сторону ладони к ее лбу и легонько толкнул, завалив на лопатки. Это заставило ее рассмеяться.

– Послушай-ка, мистер Гладкий Пресс, – сказала она, и тут он взгромоздился на нее, его тело вдавило ее в матрас. – Ты набрал несколько килограммов.

– Ты тоже.

– Правда?

– Ага. Причем в самых интересных местах.

Она слегка улыбнулась и погладила пальцами его шевелюру, прямо как он до этого гладил ее волосы.

– Как давно мы не были вместе…

– Ничего страшного. Я помню, что нужно делать. И что тебе нравится.

Он прикоснулся губами к ее губам, дразня. Легкий и мягкий поцелуй становился все более настойчивым, а движения его рук все более требовательными. Раз за разом заставлял вспоминать, как было раньше, и поражаться тому, что творилось с нею прямо сейчас.

Он ласкал Лил до тех пор, пока ее дыхание не участилось и не стало прерывистым, а прошлое и настоящее не слились в сверкающий круг, ослепивший ее.

Он был юношей, совсем еще юношей, когда она в последний раз прикасалась к нему вот так. Теперь под ее руками было вылепленное тело мужчины. Тело, которое прижималось к ней со всей страстью.

В темноте, озаряемой наружным светом, они заново открывали друг друга. Изгибы, клеточки тела, новые точки удовольствия… Пальцы Лил провели по шраму, которого раньше не было. И она раз за разом шептала его имя, когда его губы неистово ласкали ее тело.

Она вздрогнула, когда он расстегнул пуговицу на ее джинсах, и приподняла бедра, чтобы помочь ему. Освобождаясь от одежды, они вдвоем перекатывались на кровати туда-сюда.

Снаружи закричала одна из кошек; это был голос дикой твари, рыскающей в темноте. Он повел ее туда, в темноту, и дикая часть, сокрытая в ней, закричала, вырываясь на свободу в грубом и первобытном наслаждении.

Она двигалась за ним и вместе с ним, ее глаза блестели в полумраке. Все, что он нашел и потерял, все, без чего он жил, было здесь… Прямо здесь. Его затопили чувства – вместе с ее запахом и ощущением ее влажной и теплой кожи. Биение ее сердца под его изголодавшимся ртом, скольжение ее кожи под порывистыми движениями его рук.

Входя в нее, Купер почувствовал, как ее настигает волна удовольствия: почти достигнув пика, успевает схлынуть.

Его имя… Она повторяла его имя снова и снова.

Его имя было на ее устах, когда он входил в нее. Он удерживал себя на краю бездны переполняющих, манящих ощущений, пока они оба не почувствовали дрожь, не закружились в неистовом безумии и не пришли к пику наслаждения вместе, одновременно.

Ей хотелось прижаться к нему, лечь так, чтобы их тела превратились в единое целое. Но вместо этого она недвижно лежала под ним, стараясь продлить удовольствие и чувство покоя, которое наконец-то пришло к ней.

Захотелось уснуть. Если она закроет глаза, позволит своему разуму отключиться, то сможет уснуть. Любые слова и решения подождут до утра.

– Ты замерзла.

– Разве?

Прежде чем она успела осознать, так ли это, Купер перевернул ее на бок.

«Когда он успел так подкачаться?» – пронеслось в голове Лил. Он натянул на нее простыню и плед, затем притянул к себе.

Она застыла, пытаясь хоть немного расслабиться. Ей же нужно немного пространства, какая-то дистанция… Но он прижал ее к себе, удерживая именно там, где ей хотелось быть.

– Спи, – сказал он.

И, слишком уставшая, слишком разбитая, чтобы спорить, она так и сделала.

* * *

Лил проснулась перед восходом солнца и некоторое время лежала неподвижно. Они провели несколько коротких ночных часов, держа друг друга в объятиях.

Почему такие простые и естественные порывы снова разбили ей сердце?

Ей же просто хотелось расслабиться. В конце концов, он дал ей утешение, в котором она так нуждалась. И, возможно, она дала ему что-то взамен.

Так что не следует ждать чего-то большего.

Она любит его всю свою жизнь, и нет смысла убеждать себя, что это когда-нибудь изменится. Но секс – это примитивный акт, а в их случае – своего рода дружеский подарок.

Секс между здоровыми взрослыми людьми, по обоюдному согласию.

Она была достаточно сильной, умной и самостоятельной, чтобы принять это и продолжать жить. Прежде всего нужно выскользнуть из его объятий и встать с постели.

Она начала отстраняться, осторожно, как если бы ее обхватила спящая кобра. Но не успела отодвинуться и на дюйм, как он открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

– Прости. – Она не знала, почему говорит шепотом, –но это казалось уместным. – Не хотела тебя будить. Мне пора вставать.
Он не отпускал ее, только приподнял ее руку, повернув запястье, чтобы посмотреть на светящийся циферблат часов.

– Да, пожалуй, что нам обоим пора. Еще пара минут, и…

Прежде чем она успела что-то сообразить, он перевернулся и оказался внутри нее.

Он не торопился. Как только схлынула первая волна острого ощущения от обладания ею, он начал медленно двигаться. Долгие и томные, почти ленивые движения заставили ее чувствовать слабость и головокружение одновременно. Все слилось: беспомощность, нега, дрожь. И наслаждение…

Когда все закончилось, она уткнулась лицом в его шею и затем медленно отстранилась. Вздохнула, задержавшись в его объятиях немного дольше, чем следовало бы из соображений безопасности.

– Думаю, я должна тебе завтрак.

– Не откажусь.

Лил заставила себя отвернуться и приложила все усилия, чтобы ее голос звучал спокойно.

– Пойду сварю кофе, пока ты принимаешь душ.

– Конечно.

Схватив халат, она торопливо накинула его и вышла из спальни.

Проходя мимо зеркала, она попыталась не смотреть на свое отражение и сосредоточиться на практических вопросах. Сейчас нужно выпить крепкого черного кофе и съесть чего-нибудь такого, что считается полноценным фермерским завтраком. Может, у нее и нет аппетита, но, черт возьми, она должна поесть. Никто не узнает, что она больна любовью. Опять.

Лил напомнила себе, что лучше сфокусироваться на положительных моментах происходящего. За четыре часа она отдохнула больше, чем за несколько дней. И, конечно, гудящее сексуальное напряжение между ней и Купом теперь ослабнет.

Дело было сделано. Они оба выжили. Они оба будут жить дальше.

Бекон шипел на чугунной сковороде, пока она разогревала булочки в духовке. Она вспомнила, что Куперу нравилась яичница-болтунья. По крайней мере, раньше.

Она как раз разбивала яйца, когда вошел Купер, благоухающий ее мылом. Он наполнил их кружки горячим кофе, затем прислонился к стойке и стал наблюдать за ней.

– Что?

– Чудесно выглядишь. Приятно смотреть, как ты готовишь мне завтрак. – Он посмотрел на бекон, с которого она сливала жир, а затем на яичницу. – И, похоже, ты голодна.

– Я подумала, что одного кофе будет мало для компенсации.

– Я ценю твои усилия, но не жду ответной платы.

– Завтрак в любом случае кстати. А я не могу дождаться, когда установлю эту новую систему сигнализации. Нельзя же рассчитывать, что люди будут постоянно охранять это место, как будто это Форт Апачи[31]. У каждого есть свои заботы, включая тебя.

– Посмотри на меня.

Она подняла глаза от сковородки:

– Почему бы тебе не присесть? Уже почти готово.

– Если ты задумала отмотать назад, подумай еще раз.

Она перевернула яичницу одним точным движением.

– Секс не поможет держать меня на цепи, Куп. Только от меня зависит, что я буду делать.

– На этот раз нет.

– На этот раз? Я не… – Она подняла руку, как бы останавливая себя. – Я не собираюсь спорить с тобой. У меня и так слишком много дел на сегодня.

– Мы не будем делать вид, будто ничего не было.

– Тебя не было больше десяти лет. Ты вернулся на несколько месяцев. Неужели ты думаешь, что все будет именно так, как ты захочешь?

– Ты хочешь услышать, что я думаю и чего я хочу? Готова ли ты это услышать?

– Нет, не хочу и не готова. – Она не думала, что ее сердце выдержит это. Не сейчас. – Я не собираюсь копаться в прошлом или спорить о будущем. Либо мы останемся друзьями, либо продолжай давить на меня, пока мы не поссоримся. Все в твоих руках. Если то, что произошло между нами, разрушит нашу дружбу, Купер, мне будет жаль. Очень жаль.

– Я не ищу секса по дружбе, Лил.

– Ну что же… – выдохнула она.

Он сделал шаг к ней, она отступила назад. И тут дверь открылась; вошел Галл и гаркнул:

– Доброе утро! Хотел сказать…

Возникла пауза. Нодок не отличался особой сообразительностью, но даже он почувствовал, что пришел некстати:

– Извините, что прерываю.

– Ерунда, – быстро сказала Лил. – Наоборот, ты вовремя. Куп как раз собирался позавтракать. Ты можешь составить ему компанию и сам немного перекусить.

– Ой, ну я даже не знаю…

– Налей себе кофе, – предложила Лил, торопливо расставляя посуду. – А я наверх, мне надо переодеться.

– Эм ну что ж, хорошо…

– Присаживайся и ешь. Я вернусь через несколько минут. – Она взяла кружку с кофе и вышла, не оглядываясь.

Галл прочистил горло:

– Извините, босс.

– Ты тут ни при чем, – пробормотал Куп.
НОРА РОБЕРТС