Роберт Сервис. Дурак

             
   Robert William Service
                The Fool

«But it isn't playing the game», he said,
And he slammed his books away;
«The Latin and Greek I've got in my head
Will do for a duller day».
«Rubbish!» I cried; «The bugle's call
Isn't for lads from school».
D'ye think he'd listen? Oh, not at all:
So I called him a fool, a fool.

Now there's his dog by his empty bed,
And the flute he used to play,
And his favourite bat… but Dick he's dead,
Somewhere in France, they say:
Dick with his rapture of song and sun,
Dick of the yellow hair,
Dicky whose life had but begun,
Carrion-cold out there.

Look at his prizes all in a row:
Surely a hint of fame.
Now he's finished with, – nothing to show:
Doesn't it seem a shame?
Look from the window! All you see
Was to be his one day:
Forest and furrow, lawn and lea,
And he goes and chucks it away.

Chucks it away to die in the dark:
Somebody saw him fall,
Part of him mud, part of him blood,
The rest of him – not at all.
And yet I'll bet he was never afraid,
And he went as the best of 'em go,
For his hand was clenched on his broken blade,
And his face was turned to the foe.

And I called him a fool… oh how blind was I!
And the cup of my grief's abrim.
Will Glory o' England ever die
So long as we've lads like him?
So long as we've fond and fearless fools,
Who, spurning fortune and fame,
Turn out with the rallying cry of their schools,
Just bent on playing the game.

A fool! Ah no! He was more than wise.
His was the proudest part.
He died with the glory of faith in his eyes,
And the glory of love in his heart.
And though there's never a grave to tell,
Nor a cross to mark his fall,
Thank God! We know that he «batted well»
In the last great Game of all.

                Роберт Сервис
                Дурак

«Да, во'йны – не гольф. Я знаю и так, –
Захлопнул учебник он, –
Только латынь, что учу как дурак,
Лишь навевает мне сон».
«Чушь собачья! – Кричу в ответ, –
Война. А ты – школьник, слабак!».
Думаешь, он послушал? – О, нет!
Тогда я и бросил: «Дурак!»

Теперь его пёс у кровати скорбит,
Флейта пылится как хлам,
Бита для гольфа... А Дик был убит.
Во Франции... Где-то там.
Дик, обожавший песни и свет,
С кудрями солнечной ржи,
Дик, чья жизнь лишь входила в расцвет,
Мёртвый теперь лежит.

Всюду на полках призы его,
Он ими гордился, но
Дик впредь не покажет нам ничего,
Войною так решено.
Глянь из окна! Ты видишь вокруг:
Всё ждало его домой.
Лес, тропинку, поляну и луг,
Оставил он нам, друг мой.

Бросил он всё, идя в этот бой.
В крови и грязи, всё круша,
Смерть налетела, забрав с собой,
Но чистой осталась душа.
Спорим, что Дик не боялся. И что ж,
Как пал он, представить могу,
Сжимая в руке сломанный нож,
Лицом, обратясь к врагу.

Я крикнул: «Дурак!» – Моя в том вина,
Застыл в горле горя стон.
Будет вечно великой страна,
Пока есть такие, как он
Светлые, смелые, кто, позабыв
Карьеру свою, успех,
Ушли из школ под общий призыв,
Спасти оставшихся всех.

«Дурак»? – Боже, нет! Мудрей он был нас,
Гордиться престало им.
Погиб, но верой своей всех спас,
И память о нем храним.
Пусть нет могилы, чтоб я побывал,
Нет даже креста на грех,
Но знаю, он «здо'рово отбивал»
В той, лучшей, игре из всех.