Деревушка

Нет в России семьи такой,
Где б не памятен был свой герой...
_______________________________________

Между' городами Владимиром да Собинкой,
На аккуратненьком живописном холмике
Притаилась обычная такая деревушка!
И в каждой избушке – всего по старушке!

В выходные, в праздники и, конечно, летом
Родня вся собиралась, внуки-дети!
Тогда деревня-то и просыпалась, оживала:
Будто все так и жили здесь, никуда не уезжали!

На каникулах частенько гостили и мы!
Тут и молочко-пироги да ягоды-грибы!
Ещё сеноко'сили, огород и картошку сажали
И насчёт порыбачить-искупаться не забывали!

Однажды, бабушка с мамами нашими
Стряпать взялась пироги с начинками разными:
С черникой, яблоком, щавелём да с маком плюшки,
А мы - тут как тут любопытные: развесили ушки!

И текло время сладостно за тёплыми разговорами,
Пока руки родные тесто месили в коробе...
"А почему у Серёжки дедушки нету?
И у Славки, у Юрки, и у Лены со Светой?" –

Кто-то спросил вдруг из нас, из внучаток,
И мамочки наши враз замолчали!
А бабушка ответила тихонько, будто виноватая:
"Война забрала их, будь она сто раз проклятая!...

Вот, в крайнем-то доме, где сейчас Львовы...
Под Ленинградом хозяин сгинул в болотах!
Ну, а соседка его, баба-то Шура
Двух сыновей проводила на фронт после мужа!

Уж больно Васятку меньшого жалела!
Уж как она плакала, выла, ревела!
На улице встретит кого и давай причитать!
И его письмецо-то последне возьмётся читать...

Ох, горемычная!" – бабушка наша вздохнула
И слезу непрошенную украдкой смахнула...
И вот, снова речь её потекла не спеша,
Мы же внимали – почти не дыша!

"Отец тёти Клаши пришёл в сорок третьем:
Израненный весь, аж, страшно смотреть-то!
Недельки, чай, две всего и пожил,
Сердешный! Помаялся... ну, а после почил...

А Мани-то сын во Власовской армии был!
Поди чай, с десяток годков в лагерях оттрубил!
Приезжа-ал... уж давненько: мать навестить,
Сказал, мол, сюда не вернуся, на том и простить!...

А Миша-то, брат мой, воевал, ух, высо'ко!
Офицер! Капитан! Сталинский сокол!...
А ведь, у него-то глаз-ат стеклянный!
(Вот, натворил что фашист окаянный!)

Под Коломною в госпитале, родимый, лечился…
В голову ранен был... да глаз воспалился! 
Боль – нестерпимая! Просто адской была!
Коробило так, что, аж, жизнь не мила!

А в изголовье-то койки его – портупея висела:
Было положено так уж, видать, офицерам...
Коли б знал, говорит, что был под рукой пистолет,
Терпеть ни секунды не стал бы! Вот веришь аль нет?

Но, видно, Господь рассудил по-иному!" –
Бабушка тут повернулась к иконам,
Знаме'нием кре'стным себя осенила, поклонилась,
Вернулась к столу и тесто опять замесила.

«И дед ваш, Василий Михалыч, тож воевал:
От бомбёжек фашистских Москву защищал!
Старый-то помните фильм «А зори здесь тихие»?
Вот и он также: с девками на батарее зенитной!

Спросишь его, мол, отец, а немца сбивали?
А он тебе скромненько так: «Ну... быва-ало!»
Идеальный всегда у него был порядок:
Всё на своём месте, каждый снарядик!...

Сосед наш – двоюродный брат-то отцов,
Без вести пропал... Иван Иваныч Иванов...
Мужиков-то не осталось: сгинули все на войне!
Вернулись: отец наш, Прокофьев-калека
                да пяток, чай, парней!...»

Бабушка долго ещё свой рассказ продолжала:
Солдата из каждого дома судьбу мы узнали!
Выпала доля лихая на всех одинакова:
От юноши до мужика, от Антона до Якова!

Мы многое усвоили, и главное – одно:
Война и здесь наворочала! И это - уже не кино!
Война – это зло! Война – это страшно!
Давайте жить в мире в нашем мире прекрасном!