С приветом из Ялты! ч. 2

(Продолжение)

Часть четвертая. Знакомство с пассажиром

Женя, отмывая с себя недельную грязь, не переставал удивляться стечению обстоятельств, а по ходу размышлял о том, как ему пришло в голову собирать стеклотару. К счастью для его чести, он так и не подобрал ни одной бутылки, да, наверное, и не сделал бы этого никогда – не той закалки, не того воспитания был этот человек, считавшийся в определенных кругах достаточно авторитетным членом общества.

«Встречу этих уродов с вокзала – будут у меня асфальт жрать, я им работу найду на всю оставшуюся жизнь», - негодовал Одинцов, не жалея родной кожи, вытираясь жестким вафельным, видимо, гостевым полотенцем.

Затем они уселись с хозяйкой обедать. Запах свежесваренных щей приятно, по-домашнему дразнило боняние, вызывая аппетит, а раз так, то огромная тарелка опустела быстрее, чем Резная успела принести макароны, котлеты и чайник с заваркой.

Екатерина Ильинична не спешила говорить о том, что ей нужна помощь по хозяйству, а у сына, мол, то бизнес, то руки не доходят, деловой, дескать, человек. С детских лет, проведенных ею в деревне под Ростовом, она знала: человека сперва надо накормить, а потом вопросы задавать.

Когда в ожидании Саши они смотрели вечерний сериал про незабвенных богатых и рыдающих мучеников и мучениц из Южной Америки, раздался телефонный звонок. Звонил Александр.

- Мама, - кричал он в трубку, - я скоро буду, уже в пути, еду. Приготовь покушать, а то я не один – с товарищами по работе. Все! Целую! Жди.

В трубке послышались гудки. Сожалея о том, что не успела предупредить сына о госте (тот их не особо любил), хозяйка положила трубку и спустилась на первый этаж на кухню.

«Товарищей по работе» вместе с Сашей оказалось аж пять человек. Все – как на подбор: рослые, спортивного телосложения ребятки, облаченные в далеко не самые дешевые костюмы, с шумом вошли в дом. Доносились отдельные фразы:

- Машину загони, ключи не забудь.

- Барсетка в бардачке, захвати.

- Санек, а где собака?

- У тетки, дачу охраняет.

- Ой, блин! Она у тебя сама злее любого добермана...

Компания в хорошем настроении вошла в гостиную, где уже был почти накрыт стол.

- Оба-на! Мама, это что за пассажир? – сходу спросил Саша.

- Сынок, садись, кушай и гостей приглашай, а о Жене потом поговорим, - сказала Екатерина Ильинична, хитро улыбаясь и подмигивая своему дитяти.

Но, несмотря на это, Александр и его товарищи сразу познакомились с Одинцовым, пожав друг другу руки и приглашая разделить трапезу.

- Да мы уже с вашей мамой поели, - отнекивался Женя.

Но когда на столе появились несколько бутылок водки «Smirnoff», заметно повеселел и согласился. Так, типа, закусить.

Узнав об истории гостя, Резной подытожил:

- Переночуешь у меня, а утром решим, что с тобой делать. Менты тебя вряд ли здесь будут искать. Даже если ты и спер золотишко и брюллики из шкатулки, это не повод для всесоюзного розыска. И чем это ты матери понравился?

Все рассмеялись, традиционно выпили по последней и разбрелись по комнатам.

Ночью Одинцов не мог уснуть на новом месте и с непривычки долго ворочался. «Ничего себе бригада обитает в трехэтажке! А может, это банда какая-то? Хотя вроде и не похоже», - ломал он голову.

Внезапно загорелся свет, и в комнату, переделанную из веранды, вошел Александр. Женя резко поднялся с постели, почуяв неладное, но Резной жестом показал, что, дескать, все в порядке, не шуми.

Часть пятая. Из постели – в крутой джип

- Не кипишуй, пацан. Все в норме, все ништяк. Ты лучше скажи: что ты тут, в натуре, делаешь? Хату обнести хочешь, а потом махнешь в Крым и поминай, как звали? Ни документов у тебя, ни хрена. Это ты матушке моей забивать баки будешь, а со мной не шути. Говори, короче!

Одинцову еще и еще раз пришлось рассказывать пьяному хозяину о себе, но, правда, уже без поправок на все-таки имевшую место «легенду». После чего он встал и уж было хотел извиниться и уйти, но вдруг вспомнил, что лохмотья его сушатся во дворе, а в нижнем белье разве только до вытрезвителя доберешься – и то в лучшем случае.

- Слушай, Саня. Высохнут шмотки, и я отвалю, стеснять никого тут не собираюсь, - сказал он. – Не веришь даже теперь - твое дело. Но в гости я не напрашивался…

- Ладно, - прервал его Резной, сменив гонор на деловой разговор, - пошутил я, проверить хотел, что ты за жук. Но вот что я думаю. Раз уж ты тут припарковался, тебе, наверное, работа нужна. Мать говорила, что ты вроде водила?

- Да. Всех придуманных ГАИ категорий. Только без прав, как ты понимаешь. Да и ксивы-то обычной тоже нет – лоханулся на вокзале с алкашами-аферистами.

- Фуфловые дела. Но ничего. Будешь себя хорошо вести – помогу. Идем еще по пятьдесят  капель?

- Ну, пошли, - выдохнул Одинцов, в душе радуясь, что все не закончилось ночными разборками или, того хуже, дракой.

В драке его хватало на пару минут – по бойцовским меркам, это много, к слову. Но – против толпы и лома, как известно, нет приема.

Кто знает, думал Женя, что у него с дружками за работа. Замочат, не дай Бог, и закопают в огороде. И не будет больше бывшего инструктора Днепропетровского обкома Жеки Одинцова по прозвищу Дока.

Такое прозвище, кликуху, по-блатному, ему дали сокамерники в следственном изоляторе, когда он проходил по одному очень нашумевшему делу. Нарекли так за то, что доконать он мог любого и имел далеко не посредственные познания в медицине.

В общем выпили пару-тройку раз по полтинничку и завалились спать. А утром Екатерина Ильинична подошла к Жениной кровати и, толкнув гостя в плечо, сказала:

- Вставай, сынок, тебя одного ждем. Полюбился ты Сашке моему, может, поможет он тебе с работой-то.

Еще не понимая, проснулся он или нет, Одинцов слез с кровати и сразу увидел на стуле весьма приличную и явно недешевую одежду.

- Одевайся, это тебе с Сашкиного плеча, - сказала хозяйка – Не брезгуй, он и одевал-то костюм этот всего два раза – еще до того, как в спортзале заниматься стал. А тебе, вижу, впору будет.

Облачившись в подарочный наряд и натянув на ноги вокзальные «голодные» боты, Женя вышел во двор.

Раздался дружный хохот.

- Ма! - закричал Саша. - Ты ботинки ему дай. Те, в которых я к Ленке на балкон перед свадьбой лазил, они еще нормальные. А обернувшись опять к Одинцову и еле сдерживая смех, сказал:

- Ну, ты, днепровский, даешь!

Впервые выспавшийся за несколько дней, а потому еще спросонья не сообразивший в чем дело, Женя тоже рассмеялся.

- Давай, скорее переобувайся, - сказал Саша. – Завтракать будем на фирме… Нет, ну, ты, в натуре, даешь! Поторопись, браток, тачка ждет...

Компания вместе с новым знакомым уселась в огромный джип. Взревел двигатель, и машина выехала на автостраду.

- Неплохой аппарат, - заметил Одинцов, оглядываясь по сторонам в иномарке. - Наверное, тысяч тридцать зелени стоит?

- Бери выше, - сказал Резной, - все пятьдесят.

Подъехали к офису, располагавшемуся в небольшом двухэтажном особнячке. Женю и водителя оставили в салоне.

- Мы сейчас, мигом, - пообещал Александр и направился с друзьями в подъезд.

И действительно, спустя примерно минут десять компания вернулась. В руках у одного из братков был небольшой чемодан, который оказался пристегнут наручниками к руке. Откуда-то из окна второго этажа доносилась нецензурщина, затем в форточку вылетела хрустальная или стеклянная пепельница и плюхнулась в лужу позади джипа, разлетевшись на мелкие острые осколки.

Можно только представить, что думал в этот момент Дока. В родном городе, может, его бы и пронесло – и не посадили бы за недоказуемостью, нехваткой улик и отсутствием состава преступления вместе взятыми. А тут уже налицо грабеж какой-то. Или, не дай Бог, разбой. Да и день на дворе – зевак-свидетелей полно…

(Продолжение следует)