Праотцы Эдмунд Бланден

Тут они с посохом шли тропой,
Горбились в зной, спали в тени,
Тут родник расчищали лесной,
Тут лес под пашню рубили они:               
Праздник жатвы их ум будил,
Играм любви Волопас светил.

Из этой церкви невест вели;
Из этой церкви в последний путь
Люди их на плечах несли;
А тут садились пива глотнуть;
Кто они были и как их звать —   
Только дома их могут знать.

Их имён уже  не вернуть,
Лишь в старой Библии горстка строк;
Крепость духа и тела – их суть;
Зов городов был от них далёк;
Букв не зная, был мастер всяк
Кузню построить, амбар, ветряк.

И смотрели, как их мальцы
Дотемна занимались игрой,
Так же делали их отцы,
Так отец наблюдал за мной,
В час, когда летучая мышь
Пересекала тёплую тишь.

Не попали в архив и в сказ
Те, от которых мой путь бежит;
Знаю по вашей земле я вас,
Но не знаю вашей души —
Всё туман; ни единый миг
Вашей жизни к нам не проник.

И, как собравшая мёд пчела
С венчика пижмы на руку мне
Села передохнуть, тяжела,
В буйной и зелёной стране, —
Так я живу, не зная забот,
И кто в дни былые делал мёд.

***

FOREFATHERS

HERE they went with smock and crook,
Toiled in the sun, lolled in the shade,
Here they mudded out the brook
And here their hatchet cleared the glade:
Harvest-supper woke their wit,
Huntsman’s moon their wooings lit.

From this church they led their brides;
From this church themselves were led
Shoulder-high; on these waysides
Sat to take their beer and bread:
Names are gone—what men they were
These their cottages declare.

Names are vanished, save the few
In the old brown Bible scrawled,
These were men of pith and thew,
Whom the city never called;
Scarce could read or hold a quill:
Built the barn, the forge, the mill.

On the green they watched their sons
Playing till too dark to see,
As their fathers watched them once,
As my father once watched me;
While the bat and beetle flew
On the warm air webbed with dew.

Unrecorded, unrenowned,
Men from whom my ways begin,
Here I know you by your ground,
But I know you not within—
All is mist, and there survives
Not one moment of your lives.

Like the bee that now is blown
Honey-heavy on my hand
From the toppling tansy-throne
In the green tempestuous land,—
I’m a-Maying now, nor know
Who made honey long ago.

EDMUND BLUNDEN