В прошлом

Маленькой я жила в своём измерении,
переходя оттуда в мир взрослых,
когда это требовалось.
Из разговоров бабушки с мамой
я узнала, что у меня нет папы,
он жив, но почему-то не навещает нас.
Особой досады это не вызвало,
но папу всё же хотелось.
Тогда, возвратившись в свой мир,
я выдумала, будто меня удочерил трельяж.
Богатырь, с тремя зеркалами,
мне нравилось рассматривать в них свои три Д,
искать отличия в лице, косичках
слева, справа, анфас.
Но вскоре мы переехали и купили пианино,
Тоже на время удочерившее меня.
Взаимная любовь, эйфория,
Усталость и даже ненависть -
всё было в наших «родственных» отношениях.
Порой, не в силах совладать с собой,
я била кулаком по черно-белому глянцу,
отвечавшему неслыханной грязью,
хлопала крышкой, словно дверью,
но всегда открывала её снова.
Взрослела, играя,
пока пианино не намекнуло мне
про пальцы и спрятанный в жемчуге
перловых колечек спинной мозг.
Спасибо ему, вовремя.
Пришлось распрощаться,
переехать поближе к нейрокудесникам.
Годом позже, на сцене,
я познакомилась с роялем,
и было в нём что-то от трельяжа,
но больше, конечно, от пианино.
Как назло, к моменту знакомства
левую связала пожизненная крапивка...
Рояль ко мне со всей душой, по-отечески:
тренируй, дочка, нервы, наигрывай…
Но гордыня вперёд меня родилась,
вдруг услышит кто, что подумают,
где же техника, что там с пальцами?
Так и кануло всё в оркестровую яму,
которой отродясь на той сцене не было.
Провалилась единственная попытка
«разыграть» левую.
Больше меня никто не удочерял.