Реквием. Эпилог. Апостериори. Метамодерн

Стал нам праджняй опиумный сон,
Мертвый Ленин пионерских ульев.
Протрубил отбоем в медный горн,
И пошел искать двенадцать стульев.

Дикой, виноградною лозой
Оплелась беседка возле дома.
И меж пальцев, сделанных «козой»,
Мы волали: «Молнии и грома!»

Ощо, Прабхупада, Ницше, Doors.
Нас вели к вершине от вершины,
И в лазури нелинейных грез
На канатах прыгали детины.

Поездом шестьсот шестьдесят шесть
Таврию сменявши на Тавриду
Мы спешили книгу гор прочесть
Чтоб дойти до истины без гида

Лил нам дождь весенний самогон
Снег стоял рождественскою брагой
Кто сварил свой золотой патрон
Кто пошел бродить под черным стягом.

Умирали быстро, не простясь,
Знали точно — умирать не ново.
По степи донецкой пронесясь,
Весело, светло и бестолково.

Разбредались в разные края,
Чтобы никогда не обернуться,
Чтоб бронемашинам, предстоя,
Горько и неровно улыбнуться.

От цирроза порвалась струна,
Раскололась чаша от инфаркта,
И брала страна на рамена
Ношу, одряхлевшего Атланта.

И косилась смерть, носилась смерть,
Стынущим блином грозя на блюдце.
Только знала смерть — за нами впредь
Ей своей косой не дотянуться.

Кто остался в жизни на ночлег,
Собирать рассветы без предела,
Пусть ему архангел вешних нег
Вычеркнет уныние из дела