Раскаяние Магдалины

­О, как она неповторима
моя последняя любовь,
солёней слёз Ерусалима
и холоднее полюсов.
На чернозёме светлость тела.
На белом теле смолью кровь.
Не уцелел в кресте прицела
за Иоаном богослов.
В саду олив, в дыму сирени
рисует время свой эскиз,
где даже ангельские тени
напоминают профиль крыс.
Вы знаете, как я любил вас,
почти, как дети - ни за что.
После Исхода будет вынос
и на поминках грамм по сто.
На коронации прохвоста
нужна особенная прыть -
под пошло-жалобные тосты
побольше выпить и вкусить.
Вот нагота, вот ожерелье.
Почём раскаянье в рублях?
После распятья - новоселье,
все козыри в одних руках.
Свеча даёт то свет, то копоть.
Внутри холста живая плоть.
Надрывы кожи не заштопать,
хоть бы швея был сам господь
Омоет раны Магдалина
до тла водою дождевой
и спеленает в парусину
обыкновенно, не впервой.
Как много пылкого в поэме,
как мало правды на земле.
Чем меньше сил, тем ближе время
просвир и рюмки божоле.

Микеланджело Меризи да Караваджо. Раскаяние Магдалины.