С приветом из Ялты ч. 1

В жизни всякое бывает. Просыпается однажды утром человек и узнает, что им не без оснований заинтересовались правоохранительные органы.

Часть первая. На кудыкину гору

Женя Одинцов пробудился от терроризирующее продолжительных звонков телефона. Дотянувшись до трубки, он пробубнил дежурное «алло». На часах было около десяти утра.

- Евгений Михайлович? Одинцов? -- услышал он голос на другом конце провода.

- Да, это я. Кто это? – Женя машинально перебирал в уме все знакомые имена тех, у кого день начинается с рассветом.

- Вас беспокоит следователь Маричкин. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. В неофициальной обстановке, если возможно. Не могли бы мы сегодня встретиться?

Договорившись о встрече, Женя начал лихорадочно вспоминать подробности вчерашнего вечера. Накануне у Ляли был день рождения. Выпила дружная компания бывших однокурсников немало. Как добрался домой – черт его знает! Вроде привез кто-то. А что за крики были в Лялькином подъезде? Никто, кажется, не понял тогда.

В голове мысли с мыслями не сходились, и Женя, приняв холодный душ и зарядившись кофеином, решил перезвонить Ляле Ткаченко домой. Та, в свою очередь, рассказала, что во время праздника кто-то залез в шкатулку с мамиными драгоценностями и стащил их. Это выяснилось, когда гости уже расходились.

Спускавшиеся по лестнице пьяные товарищи на призыв вернуться, чтоб разобраться в случившемся, не отреагировали - видимо, посчитали, что им кричат «до свидания». Кто из десяти человек мог совершить кражу – неизвестно, поэтому милиция начала «отрабатывать» всех присутствовавших в доме.

- А ты сама на кого думаешь? Кто вообще рядом сидел с этой драной шкатулкой? - спросил, начиная злиться, Одинцов.

- Понимаешь, - ответила девушка, - в том-то и дело, что она находилась в другой комнате, в спальне. А на кого думать, если все – старые друзья, в квартиру вхожи?..

- Ты права.

Женя повесил трубку и стал прикидывать, вычислять возможную кандидатуру «клептомана». Димка не мог – у него один перстень полквартиры Лялькиной стоит. Стас? Да он, в принципе, никогда чужого не взял бы – хоть и бедно парень живет, но гордый и, как говорят, правильно воспитан, хотя. Ленка Звягильцева – бессменная подруга жизни – тоже не кандидат. Костик – так он, наверное, еще пьяней меня был.

Перебирая в уме друзей, Одинцов поймал себя на том, что он в хмельном угаре сам мог спереть драгоценности, но сразу отбросил эту мысль, так как на день рождения он пошел в спортивном костюме, в котором даже карманов не было – точнее, они были зашиты – от греха подальше: чтобы не подкинули чего-нибудь «любящие» его стражи порядка. А цветы для Ляли пришлось рвать прямо с исполкомовской клумбы.

И все-таки для следователя он был самой подходящей кандидатурой. Ранее судим. Условно, но все-таки. Нигде не работал.

Испугавшись собственных суждений на эту тему и понимая, что встреча со следователем близка, и тот именно ему может предъявить обвинение, Женя решился на радикальный шаг. Надо на время уехать, затаиться, скрыться из города пока не найдут настоящего вора.

Взяв с собой все необходимое для дальней поездки, утрамбовав вещи в практически антикварную дорожную сумку «Олимпиада-80», Одинцов вызвал такси и отправился на центральный железнодорожный вокзал Днепропетровска.

Он купил билет до одной из станций в Башкирии. Почему его потянуло в такую даль? Он и сам тогда не смог бы ответить на этот вопрос. Хотелось только куда-нибудь подальше от берегов родного Днепра – на кудыкину гору, лишь бы не встречаться со следователем!

Кофе не помог, голова раскалывалась.

Часть вторая. На чужом вокзале с местными бухали

Только потом, в Башкирии, Женя понял, что из-за своего опрометчивого – или просто глупого? – поступка сам попадал в разряд уже не свидетелей, а, возможно, и первых среди подозреваемых.

Но самое интересное, что лишь спустя десять лет (!) он узнает чем закончилась история с кражей. А пока – поезд катил в Россию, в дремучую неизвестность, туда, где не было ни друзей, ни знакомых, никого, кто мог бы помочь ему как-то устроиться.

На станции местные блюстители порядка к нему почему-то не проявили внимания. А что? – парень как парень, налегке, с обычной дорожной сумкой, а не громоздкими чемоданами. Словом, на впервые прибывшего в город Н. он был не похож.

«Вот и славненько, меньше будет забот», - подумал Женя и направился к остановке общественного транспорта.

Куда ехать дальше, он не представлял. Вокруг все такое чужое и неприветливое, ничего не радовало. Даже солнце спряталось за хмурыми сентябрьскими тучами. И небо какое-то неродное.

Неожиданно к Одинцову подошли двое незнакомцев и, осмотрев его с ног до головы, спросили:

- Ты что, не местный?

- А в чем дело? Я вас не знаю, - пытался сразу же оборвать разговор и отойти в сторону Женя.

- Не боись, мужик, мы не менты, - сказал один из подошедших. – Третьим будешь?..

Водочку под «увядающую» тарань распили прямо возле вокзального туалета. После возлияния всем захотелось добавить. Женя достал несколько купюр и предложил кому-то из новых знакомых сбегать за спиртным и закуской.

Жорик и Муля – так назвались местные – сразу встали на дыбы. Мол, ты чё, бродяга хохляцкий, нас, коренных н-ских горожан, испокон веков топчущих башкирскую землюшку, в магазин посылать?

Короче, повыпендривались «для порядку» – и согласились. Внушать свою правоту Одинцов по кличке Дока умел как никто другой – работал же когда-то инструктором обкома.

Часть третья. Трехэтажный приют

Очнулся наш герой от жуткой боли в голове на полу в подотделе милиции. На нем вместо «порядочного» костюмчика висели какие-то лохмотья, а ступни «украшали» боты с почти оторванными подошвами. Влип!

- Живой, красавец? – спросил старший лейтенант, разрывая зубами дежурный бутерброд. - Ну, рассказывай: кто, откуда и зачем?

Одинцов поведал милиционеру о Жорике с Мулей и о совместной пьянке, в ходе которой скорее всего его отравили клофелином или каким-то другим препаратом и, как стало понятно, ограбили.

Свою собственную легенду он выдумал заранее, поэтому пытать каленым железом его никто и не думал. Пожалели, сняли показания, сравнили с приметами разыскиваемых местных жуликов, составили протокол и отпустили.

Что с него теперь взять? С пьяного, но с зарплатой – больше толку. Короче, советская милиция бедных не любила, но и, как говорится, за край географии не загоняла. Посоветовали быстрее убраться из города, на глаза больше не попадаться – и вся недолга.

Кстати, в отчаянии Женя хотел было им признаться, рассказать, что на самом деле он из Днепропетровска, что, дескать, уехал по определенным причинам. Но затем мысли о позорном возвращении взяли свое. Вопреки желаниям правоохранителей Одинцов снова очутился на проклятом вокзале.

Теперь он был не только объектом насмешек, но и легкой добычей для любого другого, еще незнакомого милиционера или военного патруля, коих в расположенном недалеко от полигона городе Н. было достаточно.

Итак, документов нет, а приличный вид безвозвратно утрачен. Денег – ноль.

И вот тогда ему помог случай. Женя решил собирать бутылки. Когда он поджидал, пока очередной гражданин допьет свое пиво, к нему подошла женщина средних лет.

- Как же ты докатился, парень, до такой жизни? – негодовала мадам. – Молодой ведь ещё, а туда же – в бомжи метишь.

Голодный, небритый и злой Одинцов -- это ж надо: бутылки он собрался собирать! – не стал вступать в перебранку, а наоборот, в завязавшейся беседе выложил начистоту всю свою историю.

Екатерина Ильинична Резная оказалась не только благодарной слушательницей, но и весьма добродетельной женщиной. Почему-то поверив новому знакомому, хотя это было не в ее правилах, решила ему помочь.

«А что? Ростом он с моего Сашку, - размышляла она, - шмотки какие-нибудь парню подыщу. Глядишь, в огороде поможет покопаться – зима-то на носу, пахать надо».

- В Днепропетровске-то кем работал? – спросила Екатерина Ильинична.

- Да, собственно, особо не работал. Так, машину водить умею, - сказал Одинцов.

- Ну, пойдем ко мне – мыться, - фыркнула гражданка Резная.

Пока добирались до «скромного» трехэтажного домика хозяйки, Екатерина Ильинична то и дело расхваливала своего крутого сына, намекая, что в гостях надо себя вести прилично, а сама все прикидывала: назвать Жене настоящее имя или нет. В конце концов, думала она, какая ему разница? – сегодня он здесь, а завтра...

Но потом все же назвала себя, для приличия, так сказать. Или чтобы не запутаться.

«Вбросив» Одинцова в ванную, женщина поторопилась сообщить о своей «находке» сыну Александру. Сняв телефонную трубку, она начала набирать заученный наизусть номер. Как на зло, было занято.

(Продолжение следует)