На мое тридцатипятилетие

Земную жизнь пройдя до половины…
Данте Алигьери. «Божественная Комедия»

Во дни великого Данте серединой человеческой жизни и вершиной ее дуги считался тридцатипятилетний возраст.


Земную жизнь пройдя до половины,
Я озираю мной пройденный путь,
Как путник с покоренной им вершины

Осмелившийся в бездну заглянуть.
И в этот миг с надеждой и волненьем
Я вглядываюсь в жизни здешней суть.

О где же вы, былые поколенья?
Где те, кто жили в прежние века?
Неужто участь смертных всех – забвенье?

Зачем же чаша жизни нам дана?
Почто неумолимый рок Эсхила
Сулит живущим сгинуть без следа?

Зачем душа Всевышнего молила
И отданы познанью были дни,
Коль все пожрет безгласная могила

И станем мы лишь горстию земли?
А как же наши думы и деянья?
Ужели чудо истинной любви

Лишь грезы мимолетные сознанья
И чувств высоких призрачный мираж?
Вселяющая в сердце содроганье,

О, смерть, неизъяснимой тайны страж!
Ответь душе задумчиво-смятенной,
Почто же так печален жребий наш?

К какой черте от века предреченной
Ведет нас жизни временной тропа?
К какой судьбе и кем приготовленной?

О, если б в вечность глянула душа!
Но смерть молчит – не ей поведать тайну.
И снова неизвестностью страша,

Ввергает в трепет скорбное сознанье
Та участь, что живущим всем грозит.
Неужто мы пришли в сей мир случайно

И вечность нас, как бездна, поглотит?
Сжимает сердце ужас безотчетный.
Ужели смерть небытие сулит

Иль дух бессмертен вольный и бесплотный?
Один поэт сказал, что жизнь есть сон
Таинственный, туманный, мимолетный.

Но кто я и зачем на свет рожден?
О чем душа с дней юности скорбела?
Какой тоскою был я уязвлен,

Когда псалтирь Давидова запела?
И упоенный тихою мольбой,
Как будто сбросив замершее тело,

Дух уносился песней в мир иной,
Где нет тоски душевной и печали –
В прекрасный мир гармонии святой,

Где песнопенья Ангелов звучали,
И звукам их внимал мой чуткий слух,
И речи их мне сердце проницали,

Целя души томительный недуг.
Но выше всех немыслимых вершин
Вздымал крыла неудержимый дух

Над зеленью чарующих долин,
Над россыпью сияющих миров.
Как  будто огнекрылый Серафим,

Вступивший в Бога Вышнего чертог,
Я с трепетом священным предстоял
Пред Тем, Кто выше всех идей и слов.

В тот светлый миг я счастье испытал.
Я счастлив оттого, что Бог – Любовь.
И с Ним навек остаться б я желал.

Ты – мой Творец, Святыня и Любовь.
Сын Божий ради нашего спасенья
Излил с Креста Свою святую кровь.

Свершилось чудо мироискупленья.
Я счастлив оттого, что Божий Дух
Дарует нам талант и вдохновенье.

В тот миг, когда Божественное вдруг
Касается души неизъяснимо,
То мысль моя натянута, как лук,

И слово, как стрела, неотразимо.
И чудные творятся письмена
В тот тихий час, когда неудержимо

К прекрасному устремлена душа
И жаждет свой восторг излить в деянья
И с каждым новым росчерком пера

Являет в мир поэзии созданья,
И сердце песнь священную поет.
Но миг ушел – и полон содроганья,

Я чувствую печальной жизни гнет;
И лик склоняя мрачный и смущенный,
Низвергнутый с сияющих высот,

Как странник в мире – нищий и бездомный,
Но ведающий тайну – жизни суть,
И восходящий к выси озаренной,

Прозрев очами веры верный путь.
Прочь дух сомненья, прочь печаль унынья.
В святую высь – навек к Христу прильнуть!

Растите ж вы, души свободной крылья.
Прочь дух сомненья, прочь презренный страх –
Оковы малодушья и бессилья.

Не верь, что ты – лишь плоть, лишь жалкий прах.
Измучен ночью скорби безысходной,
Бредешь всю жизнь в сомненьях и слезах.

Опомнись, человек! Ты – дух свободный,
Но облаченный в плоть – души хитон.
Гряди же за звездою путеводной,

Украсившей полночный небосклон.
Гряди за ней из тьмы дремучей чащи,
Как Данте за Вергилием пошел,

Спасаясь от погибели грозящей.
Коль очи ты к нездешнему возвел
И свет узрел, в высь – к горнему манящий,

Оставь сует мирских унылый дол
И устремись в небесные селенья,
Куда Христос на облаке взошел.

Ступай же – да не будет промедленья!
Жизнь наша так хрупка и коротка.
Но знай – не тщетны вера и моленья.

Бессмертны наша личность и душа,
И плоть восстанет в час непостижимый,
Когда раздастся Ангела труба.

С рождения по вечности томимый,
Я видел как во тьме ночной зажглась
Звезда над неоглядною пустыней.

Душа моя к небесному рвалась
И жаждала к Святыне приобщиться,
И, словно птица, ввысь она взвилась,

Желая с беспредельной жизнью слиться
И высшую свободу обрести,
И жить, чтоб верить, мыслить и молиться.

О, как же мимолетны наши дни!
Но жизнь полна высокого значенья.
О, Боже всемогущий, помоги

Познать нам всем свое предназначенье
И не прельститься жалкой суетой,
Но жизнь отдать священному служенью

И вечность разделить саму с Тобой!