Обезьяна

Опять карабкаюсь по скалам
одной лишь силою ума,
тут места нет кривым лекалам,
но мозговые есть шторма

Нет и мистических зацепок,
один лишь голый алгоритм,
и хоть я дюж, а значит цепок,
не убыстряется мой ритм

Интеллигентной «обезьяной»
решил заделаться, чтобы
постигнуть истину, изъян (ой!)
убрать из собственной судьбы

То бишь ростки воображенья,
за ними спрятан целый лес!
Итак, плутаю в нём с рожденья,
к тому же времени в обрез

И я ползу к вершинам знанья
от пышных прихотей в цвету,
чья нагловатость обезьянья
порой совсем невмоготу!

Ещё б чуток подняться выше
над суетою, над судьбой,
и над приземистою крышей,
что величают головой

Повсюду – голые каменья –
так много истин, что мертвы!
Я мимо них без сожаленья,
не разглядев пучок травы!

Нога ж поехала, но следом
соскальзывает голова,
обратный путь, увы, неведом,
кульбит над пропастью; едва-

едва в полёте, на мгновенье
я примечаю брешь в скале,
где обезьяна-провиденье
лишь насмехается во мгле

В кривлянии непостижима,
рот самомнением раздут,
с издевкой недруга, вестимо,
бросает мне: «Мартышкин труд!»

Я низвергаюсь, как лавина,
переобувшись на лету,
напоминая бабуина,
забыв все истины, в поту

И всё ж спасён: воображенье
подхватит пышностью лиан,
как будто новое рожденье
в привычном теле – павиан!