Дорогие гости

Порядочные люди призваны на эту землю страдать. И ещё — чтобы иногда показывать, как делать не надо.

Ночь в гостинице прошла беспокойно — за стенкой далеко за полночь отчетливо были слышны возбужденные голоса соседей по номеру и даже то, о чем они спорили.

У женщины были какие-то претензии к мужчине, как это всегда бывает у женщин, она с возбужденного шёпота переходила почти на истеричный крик, мужчина же оправдывался короткими «выстрелами» в ответ, применяя «тяжёлую артиллерию» вроде всем понятных матерных восклицаний, когда обычных слов бывает недостаточно.

Впрочем, матерные «залпы» не помогали тоже. Противник распалялся только больше и отвечал сторицей.

Часам к трем утра голоса все же стихли, закончившись поскрипыванием кровати и страстными воздыханиями уже быших врагов. Перемирие сторон было заключено, но сон был убит окончательно.

Уснуть никак не получалось.
В итоге тяжёлое, беспокойное забытье одолело только когда за окном забрезжил рассвет, да и то ненадолго.

Часов около семи, по коридорам затопали, заголосили уже другие, работники гостиницы, словно были одни в пустой гостинице, как в пустыне.

Утром, на выходе из гостиницы, наш невыспавшийся постоялец и администратор, с некоторыми трудностями и нежеланием со стороны администрации все же договорились заменить номер с шумным соседями на другой, где соседей ещё не было, но все оказалось не так просто, ибо в дело вмешался черт — местная уборщица.
Между которой и гостем произошла следующая беседа с допросом:

— Вы будете съезжать? — без «здрасьте» и через плечо поинтересовалась дама предпенсионного возраста со шваброй наперевес.
— И вам здравствуйте.
Пока нет, я ещё вернусь — гость попытался быть любезным, не обращая внимания на вопросы в лоб, но почувствовал внутри лёгкий дискомфорт. — Я просто перееду в другой номер.
— А чем вам этот не понравился? — непосредственность уборщицы вначале обезоружила, потом разозлила.
— Я все обговорил с администратором и просто перееду в другой номер, ещё на одни сутки — гость открыл дверь своей временной обители и, с трудом скрывая свое раздражение и от бессонной ночи, и от допроса уборщицы, скрылся за ней сам, оставив небольшую щель.

За дверью было слышно, как «босс» со шваброй громко и неодобрительно хмыкнул, показывая свое неодобрение происходящим, а потом и вслух прокомментировал:

— Все номера одинаковые, чего шастать туда-сюда, не понимаю. Вон, в соседнем номере коврик намочили, теперь суши за ними. И бутылки пустые раскидали. Дорогие гости…
Дорогие гости так себя не ведут. Дорогие гости убирают за собой, как положено приличным гостям.

Постоялец не выдержал и, распахнув дверь, резко выдвинулся в коридор, стал и сначала пристально посмотрел на комментатора со шваброй, а потом бросил:

— А почему вы мне это выговариваете? Какое отношение я имею к коврику и бутылкам в соседнем номере? Именно по причине этих гостей пострадал и я, сна ни в одном глазу! А вы не им, а мне это выговариваете!
— А потому что нечего шастать, а потом за вами убирай — «хозяйка отеля» со шваброй ничуть не смутилась и, казалось, даже получала удовольствие от того, что у нее появилась возможность высказать все, что она думала, «дорогим гостям'.

Потоялец сделал над собой усилие не отвечать, вернулся в номер и стал поспешно собирать свои вещи, оставив дверь открытой, из-за которой по-прежнему было слышно недовольное бурчание, потом сел на кровать, обдумывая свои дальнейшие действия.

«Нет, оставаться здесь дальше будет неприятно, слишком тяжёлая образовалась атмосфера, слишком глубокое непонимание, надо съезжать» — и быстро достав телефон, изучил, какие варианты у него были, он набрал какой-то номер и забронировал комнату в другой гостинице.

«Ну и что, что дороже — главное подальше от этого хамского сервиса».

В фойе гостиницы он объяснил администратору, почему вдруг решил съехать. Вернее, попытался это сделать, так как и та, выпучив глаза и пожимая плечами с явным неодобрением стала его выписывать, при этом тоже не удержавшись от едкого комментария:

— То пересели его, то съезжает…
Чего мечетесь, не понимаю. Ну помешали вам соседи за стенкой, так надо же с пониманием отнестись к людям, всякое бывает…
— А к уборщице вашей тоже с пониманием отнестись?
— И к уборщице тоже. Она женщина немолодая, мало ли какие у нее проблемы дома, например. Надо же понять…
— А к вам мне тоже с пониманием отнестись?
— А что ко мне?! Я-то тут причем?!
— Ну в комментариях в адрес своих гостей вы не очень стесняетесь, как я погляжу.
— Каких комментариев?! Я вообще не спорю! Просто, ну честно, не понимаю, чего вы такой придирчивый…
— Так, хватит. Дайте-ка мне книгу жалоб!
— Да пожалуйста. Да ради бога. Жаловаться хотите, жалуйтесь на здоровье!

Взмокший от волнения и полного невзаимопонимания гость оставляет жалобу, на автомате выдавливает «До свидания», хотя хочет сказать другое, что-то вроде «Как вас таких земля носит?» или даже «Хамы!», но воспитание ему не позволяет сказать честно, как просит душа и поэтому он выдавливает привычное «До свидания» и расшаркивания воспитанного, культурного человека с испорченным отдыхом и сплетнями, едва он закрывает за собой дверь.