За что?

Боже, это такая шутка –
лучших – ссука! – лишать рассудка
и оставлять неизбывной боль?
Боже, ведь Ты любовь!

Или мама моя так считала зря?
…То ли дышит, то ли уже не дышит…
– Боже, что для Тебя здесь лишнее?
Не дойти старухе до алтаря

и уже не вымолить ей пощаду,
чтоб не стал конец ее жизни адом!

Боже, может, это лишь благодати,
что в Эдеме Твоем, прелюдия?
Предоплата
услады, немножко лютая?

Это ведь Иегова прослыл жестоким:
око за око.
А Завету Новому
должно быть по иному слову –

слову Божьего милосердия…
Отчего этой старой женщине
не дано безмятежной, блаженной
смерти?

И отказано в праве ей быть собою,
а не живой воплощенной болью?

Наградил Ты мозг ее пустотой
за что?

Ах, вспоминаю: она однажды,
когда дочь ее умирала
страшно,
не молилась судьбе согбенно,
а восстала самозабвенно:
у могилы ждущей меня украла.

Боже, вспомни, как в час досуга,
когда чуть отпускали ее недуги,
старая женщина эта
рисовала бумажных кукол,
в платья праздничные одетых…

– Скудному детству местью:
настоящих не довелось иметь ей...
Видно, была проруха
на нее и девочку, и старуху.

А теперь сама она вроде куклы…
и досталось дочке ее баюкать.

Ждать под ёлочкой чуда нечего
нам обеим.
Верить в небыли опрометчиво.
Ах, полезнее
мне бумажную куклу слегка заклеить…
ту, потрепанную, прелестную…
– Ту, мистическую предтечу

старой женщины –
Божьей игрушки жертвенной.

Ей под ёлку
самоЁ ее
положил Ты,
Небожитель.
Скоро забросишь уже окончательно
марионетку свою случайную.

Боже, вспомни,
как была эта женщина светом Твоим исполнена!

Боже,
так за что же
человека распад ничтожит
– честной жизни безбожно худым венцом?
Мне ответь
              – но смотри прямо ей в лицо!

…Как же страшно, как тяжко дышит…
– будто страшный, тяжкий ответ Твой слышит.
Но она же одна из Твоих детишек,
эта старая женщина… – Как и всЕ мы.
Или нам сгодятся иные семьи –

те, где людям роднёю бесы?
Или Ты на нитке нас всех подвесил,
и качаешь
то над счастьем, то над отчаяньем…

И неведомо, где она оборвется
…как поверка нашей любвИ к Тебе.
– Должно быть любви удивительной,
чтоб не стал подопытный богоборцем!

Боже, возьми под могучую руку…
– здесь, на свете, что, вроде бы, еще белый…
эту бедную детку, эту святую старуху!
– Только успеешь ли?