Сибирь - Москва

*

От Новосибирска до Иркутска — 
тысяча восемьсот километров по трассе.
Это примерно как от Москвы до Берлина. 
«Приятно встретить земляка», — 
сказала мне, новосибирцу, 
иркутянка в Домодедове.

*

Я глаза разлепил и, не слыша свой собственный крик,
позабыв о родной невесомости, тёплых ночах,
сей же миг ощутил, что холодный большой материк
мёртвым грузом лежит на моих неокрепших плечах.

Угораздило же тут родиться… Господь, помоги!
На морозе гудит оловянная эта земля.
Материк — матерь рек, сопок, рямов, тайги —
стылой влагой своей накормил до отказа меня.

Но устав от его холодов, неподвижной воды,
я вскричал: «Отпусти! Унести этот груз не смогу!».
И рванул — как лисица хвостом, заметая следы
тенью прожитых зим, распластавшейся на снегу.

*

Томск —> Омск —> Мск. 
Чем дальше на запад,
тем [больше теряешь].

*

Пельмени без водки едят только собаки.
Собаки вообще почему-то пренебрегают водкой.
Они греются шерстью, как принцесса у Миядзаки,
линяют и выглядят, словно жёваная вехотка.

Я вот думаю иногда: это даже забавно — 
жить в местах, где погода попытается убить тебя непременно.
И единственная приемлемая форма бытия — за баром.
Или столиками в пельменной,

что на Красном проспекте. Каждый день спозаранку 
выбирался, бывало, из дома, чтобы сразиться снова
с пустотой и недружественной атмосферой. 
Я — закованный в унты и норковую ушанку 
Астартес, несущий русское слово
и русскую веру. 

А вообще, зима в Сибири — это не так уж страшно.
И всего на полгода — где-то меньше, а где-то больше 
(летом здесь очень жарко — и тогда врукопашную
ты сражаешься с роем мошек). 

Не безмолвие белое, в общем. Да вот хоть на берёзах
есть полоски чёрного цвета, желтят синицы…
Но покуда январь, не разбавленные спиртом слёзы
замирают сосульками на ресницах. 

*

Увези меня, вагон,
За далёкий перегон.
Увези меня, собака, 
В Уренгой и в Оймякон. 

Как бишь там о серебре?
Гром и лужи в декабре!
Мокнут лапы, мокнут шубы
На лисе и на бобре.  

То капель, то холода —
Ни туда и ни сюда. 
Вот при Грозном были зимы,
А не эта ерунда.

*

Иртыш кипел в крутых брегах,
Вздымалися седые волны…

К. Ф. Рылеев

Отчего, атаман, в глухомани беспечно лежишь?
Занемо;жил поди — ну нельзя ж засыпать просто так.
Ты спроси толмача, про кого закипает Иртыш.
Может, князь Карача собирает кровавый ясак

Или кто-то крадётся в ночи… Ты ведь сам возвещал,
Что Сибирь велика, но в горсти уместится твоей.
Аль постиг, что её не пугает стрельцова пищаль
И твоих молодцов не вернут сорока соболей?

Говорю же: угрюмые, лешие это места.
Из-за чёрных болот комаров налетает орда,
За верстою верста — ни тебе кабака, ни креста.
Или стрелы в бока, или буйная в реках вода.

Ну да ладно, лежи на походной постели пока.
Только странную вещь напоследок скажу — и молчу.
Мне бы тоже хотелось когда-нибудь встретить врага —
Вот такого, каким для тебя стал коварный Кучум.