Утренняя Радость Клода МакКея
Утренняя Радость, с англ.
Сошла на землю ночь. И даль равнин, что' днём
Покойно нежились в сияньи золотом,
Явилась мне теперь мистически-бела,
Как будто снег мерцал. А ночь темна была.
И я заполз в постель, и слушал ветра вой,
Казалось мне, что я от боли сам не свой;
В унылом сосняке, средь кущей камыша,
Скиталась в эту ночь печальная душа.
Но с новою зарёй исчезла пелена,
Лишь несколько клочков чуть удержались на
Кустарнике... смотри! Лужайки как руно,
И травы пьют небес игристое вино.
Вот Солнце поднялось, верховный суверен
Мирского бытия. Мой дух, благословен,
Раскрыл свои крыла, и как орёл взвился,
Мою земную жизнь к бессмертью вознося!
-------------------------------------------------
Коротко об авторе по Википедии и др.
Клод МакКей (англ. Claude McKay, 1889 - 1948): американский писатель вест-индского происхождения,
классик вест-индской литературы.
Сын зажиточных фермеров Ямайки. С семи лет жил у старшего брата, школьного учителя,
и воспитывался им. Начал писать стихи в десятилетнем возрасте.
Переехав в США, поступил в университет в Алабаме, но, потрясенный его полувоенным порядком
и расистской обстановкой, сменил его на Государственный университет штата Канзас.
В 1914 бросил учиться на агронома и перебрался в Нью-Йорк. В 1917 опубликовал стихи в левом
журнале, стал соредактором социалистического ежемесячника, вошел в группу чернокожих радикалов.
В 1922 -23 гг. посетил Советскую Россию, участвовал в работе IV конгресса Коминтерна в Москве.
Встречался с Троцким, Зиновьевым, Бухариным, Радеком.
С конца 1920-х выступал по преимуществу как прозаик. Разочаровавшись в социалистических идеях,
принял католичество, и последние годы жизни работал в религиозной молодежной организации.
Взгляды и поэтические достижения МакКея в начале двадцатого века задали тон т. наз.
Гарлемскому ренессансу, заметному литературному движению 1920-х годов, и стали ориентиром
для молодых чернокожих поэтов того времени.
--------------------------------------------------
Оригинал
Claude McKay
Morning Joy
At night the wide and level stretch of wold,
Which at high noon had basked in quiet gold,
Far as the eye could see was ghostly white;
Dark was the night save for the snow's weird light.
I drew the shades far down, crept into bed;
Hearing the cold wind moaning overhead
Through the sad pines, my soul, catching its pain,
Went sorrowing with it across the plain.
At dawn, behold! the pall of night was gone,
Save where a few shrubs melancholy, lone,
Detained a fragile shadow. Golden-lipped
The laughing grasses heaven's sweet wine sipped.
The sun rose smiling o'er the river's breast,
And my soul, by his happy spirit blest,
Soared like a bird to greet him in the sky,
And drew out of his heart Eternity.
Свидетельство о публикации №125022007525