Под стук колёс

       С годами все становятся сентиментальными, вспоминая те или иные события жизни. Вот и мне припомнился случай, произошедший со мной однажды. В далёком 1980 году я окончил учебное подразделение (учебку) в г. Острогожске, Воронежской области, и для дальнейшего прохождения срочной службы был распределён на Краснознамённый Тихоокеанский Флот. Таких "счастливчиков" оказалось тринадцать. Но на этом моё "везение" не закончилось. Офицер с мичманом, которые должны были сопровождать нас во флотский экипаж, устроили накануне пьяную драку в ресторане. В результате, оба были задержаны и подвергнуты дисциплинарному аресту сроком на десять суток. Командование учебки не придумало ничего лучше, чем отправить нас во Владивосток без сопровождения, назначив меня – простого матроса старшим группы. Мне под роспись вручили на всю нашу "чёртову дюжину" проездные документы, суточные в расчёте 1,30 рублей на человека, денежные и вещевые аттестаты, предупредив о полной ответственности за всех и вся. При этом командир учебки сказал: "Это первое серьёзное задание для тебя. Не подведи меня, сынок!"
       
       Ранним утром следующего дня на станции Георгиу-Деж мы сели в плацкартный вагон скорого поезда "Москва – Владивосток". При посадке мы невольно разбудили всех пассажиров в поисках своих мест, располагающихся в разных концах вагона. С трудом разместив свои вещевые мешки, мы, по примеру других пассажиров, улеглись спать. Так началось наше путешествие длиной в десять суток.

       Проснулись ближе к обеду от чувства голода. Ну, а поскольку у нас с собой ничего не было, кроме сухих пайков на одни сутки, пришлось доставать их. Сердобольные пассажиры, увидев, чем мы питаемся, начали угощать молоденьких морячков кто, чем мог. Соскучившись по домашней пище, мы жадно уплетали жареную курицу, сало, различные салаты, вяленую рыбу, картофель в мундире и прочее. В конце нашей трапезы любезная проводница принесла нам чай. Наевшись и поблагодарив наших попутчиков за такой вкусный обед, каждый занялся своим любимым делом – кто играл в подкидного дурака, кто читал книгу, кто общался с соседями по вагону, а кто просто сидел у окна, любуясь природными пейзажами. Я увидел у одного из пассажиров гитару и попросил поиграть. К моему удивлению он не отказал мне. Взяв в руки гитару и слегка подстроив, я запел: "Там где клён шумит над речной волной, говорили мы о любви с тобой…" Увлёкшись, я не сразу заметил, что возле меня начали собираться пассажиры, которые начали подпевать. А спустя минуту пел почти весь вагон.
       
       Приближалось время ужина и, чтобы снова не объедать добродушных пассажиров, было принято решение идти ужинать в вагон-ресторан. Конечно же, не за те смешные суточные деньги, которые нам выдали на проезд. Окончание учебки принято было называть малым дембелем, и мы заранее готовились к этому событию. Все шесть месяцев учёбы мы копили деньги из мизерного ежемесячного денежного довольствия матроса и небольших денежных переводов от родителей. В конце обучения всех курсантов традиционно отпускали в увольнение, где они ходили в ресторан, чтобы обмыть Свидетельство о получении военной специальности. Командование учебного подразделения всегда волновалось, чтобы такое увольнение прошло без эксцессов. В назначенный день мы нагладили свою парадную форму и ждали выхода в город. Но в увольнение нас так и не пустили. Как выяснилось, из-за пьяного дебоша, устроенного офицерами, прибывшими для нашего  сопровождения, командир не стал рисковать и отменил наше увольнение. Сказать, что мы сильно расстроились – ничего не сказать. Но, служба есть служба. А поскольку деньги на это несостоявшееся мероприятие остались, то почему бы не истратить их сейчас?

       Перед походом в вагон-ресторан, было оговорено, что спиртное мы пьём чисто символически и после возвращения в свой вагон ведём себя прилично. Кроме этого, я сказал, чтобы каждый, перед тем как сделать заказ, внимательно изучил цены в меню и делал заказ исходя из имеющихся у него денег, т.к. из суточных я не дам сегодня никому ни копейки. Все вынуждены были согласиться, и только после этого мы пошли ужинать. Не буду отнимать ваше время, описывая весь процесс. Скажу только, что всё было очень вкусно и очень дорого. Рассчитавшись за себя и увидев краем глаза, сколько заплатили остальные, я понял, что суточных денег нам едва хватит хотя бы на пару таких походов в ресторан. Что-то надо было срочно предпринимать. Но, как говориться: "Утро вечера мудренее!" А сейчас главным было довести всех к нашему вагону и уложить спать, пока они ничего не учудили.

       Проснувшись утром, я умылся, почистил зубы и пошёл к бригадиру поезда. Найдя его купе, постучал в дверь. И тут мне несказанно повезло – бригадиром оказалась добрая женщина лет пятидесяти, которая сразу же открыла мне и пригласила войти. Я рассказал ей о цели своего визита и попросил помочь в этой сложной ситуации. В разговоре с ней выяснилось, что её сын тоже военный моряк. Войдя в наше положение и пожалев нас, она подсказала мне номер совместного приказа Министерства путей сообщений и Министерства обороны СССР, согласно которому военнослужащих, следующих поездом к месту дальнейшей службы, обязаны дважды в сутки кормить в вагоне-ресторане всего за один рубль 30 копеек. Поблагодарив её, я пошёл к директору вагона-ресторана. Им оказался высокомерный грузин или армянин, который не обрадовался моему визиту. Он сказал, что ничем помочь не может, т.к. данный приказ отменён. Я не поверил ему и снова пошёл к бригадиру поезда с просьбой вразумить наглого представителя кавказского региона.

       Оказалось, что и добрая женщина умеет гневаться, если её разозлить. Об этом я узнал через десять минут, когда вслед за ней проследовал в вагон-ресторан. Там она вошла в кабинет кавказца, открыв дверь ногой. Я остался за дверью, и мне были слышны лишь обрывки фраз, из которых я понял, что если он не поможет нам сейчас, то это будет его последний рейс в этой должности. После этого бригадир поезда вышла, сказав мне: "Сейчас ваш вопрос будет решён положительно. Если будут ещё вопросы, обращайтесь. Счастливого пути!" Потный с красным лицом кавказец проводил её и, вернувшись ко мне, начал извиняться за причинённые неудобства. Далее он предложил выбрать удобное для нас время приёма пищи дважды в сутки. Остановились на 11.00 и 17.00 часах.  Я сразу же расплатился за девять суток питания нашей группы и облегчённо вздохнул, т.к. едой мы были обеспечены до конца пути. Теперь можно было спокойно любоваться в окно поезда красотами природы нашей необъятной Родины. Правда, была ещё одна немаловажная задача – не потерять никого в пути следования. О том, что такие случаи бывают нередко, даже при наличии сопровождающих офицеров, меня предупредила всё та же бригадир поезда. Но и с этой задачей я обязан был справиться. В противном случае я бы не только подвёл командира учебки, но сгорел бы со стыда перед своим отцом-фронтовиком, прошедшем в разведке две войны: с фашистами и японцами. 

       А пока, на часах было 9.00 утра, и я возвращался в наш вагон, чтобы довести своей полосатой команде дальнейший уклад нашей жизни на ближайшие девять дней. Выслушав меня, мои сослуживцы довольно улыбнулись и начали приводить себя в порядок, готовясь к походу на завтрак. Ровно в 11.00 часов мы сидели за столиками вагона-ресторана и дружно завтракали. Редкие посетители ресторана смотрели на нашу группу простых моряков с явным недоумением. Некоторые из них подзывали официанта и о чём-то спрашивали, кивая в нашу сторону. Но мы, не отвлекаясь на это, продолжали кушать. У некоторых ребят, в т.ч. и у меня ещё оставались какие-то неистраченные вчера деньги, и мы заказали водочки, которой по-братски поделились с остальными. Последующие наши завтраки и обеды проходили "на сухую".

       Каждый новый день в поезде был похож на предыдущий как две капли воды. Мы по-прежнему общались с другими пассажирами, читали книги, разгадывали кроссворды, играли и пели. На третий день пути на наше пение пришёл молдаванин средних лет из соседнего вагона. Ему так понравилась наша компания, что он с удовольствием начал петь с нами, а затем за бутылку вина "Букет Молдавии" и коробку конфет "Вишня в шоколаде" договорился с проводницей и перешёл в наш вагон. С собой он притащил огромный чемодан, рюкзак и двадцатилитровую канистру из нержавеющей стали, в которой что-то плескалось. В нашем вагоне было только одно свободное место, на нижней полке напротив меня. Туда его и определила проводница. Мы сразу же подружились с Драгошем, так его звали. Как оказалось он агроном винодельческого совхоза, в котором по совместительству руководит детским хором. Он вместе с представителями совхоза находился в Москве на ВДНХ. А после успешного представления своей продукции на выставке, отпросился в отпуск. И теперь едет в Благовещенск в гости к своему старшему брату – офицеру погранвойск. В чемодане у него было молдавское марочное вино разных видов в бутылках и конфеты в коробках. В рюкзаке – различные вяленые и копчёные сухофрукты. А в канистре было выдержанное вино "Романешты" – гордость его винодельческого совхоза. Драгош оказался весёлым компанейским человеком и предложил отлить немного вина из канистры, чтобы выпить за знакомство. Я сначала сумел убедить его в том, что некрасиво будет явиться к брату с неполной канистрой. Тогда он сказал, что хорошо играет на гитаре.  Мне стало интересно послушать, и я снова пошёл просить музыкальный инструмент.

       Наш новый пассажир действительно оказался виртуозным гитаристом. Опережая события, скажу, что после него я больше не брал гитару в руки никогда – так играть я не мог, а хуже просто не хотел. И тут Драгош запел. Его красивый тенор разнесся по вагону и к нашей секции потянулись любопытные пассажиры. Он пел какую-то грустную песню на неизвестном мне языке. Но внезапно прервав своё пение, он сказал, что в Молдавии на сухую никто не поёт, и положил гитару на третью полку. Достав из-под нижней полки свою канистру, он отвернул пробку и, несмотря на мои уговоры не делать этого, налил вина в четыре стакана, стоявшие на столике. Далее он подал стаканы женщине и мужчине с верхних полок, мне и один взял себе. Мы почокались и начали смаковать этот божественный нектар, по-другому не назовёшь. Вино было с неповторимым ароматом и непередаваемым послевкусием. Такого вина я не пил ни до того, ни после. Часть пассажиров разошлась по своим секциям, а остальные зачарованно следили за процессом нашей дегустации. Тогда агроном угостил их тоже, и продолжил свой концерт, который длился до самого вечера, периодически прерываясь на винные паузы.

       Доехав до Урала, поезд по неизвестной нам причине надолго остановился. Как выяснилось позже, из-за обильных снегопадов и сильного бокового ветра, на железной дороге образовались снежные заносы двухметровой и более высоты. А некоторые составы и вовсе попали в снежный плен. Для расчистки путей и возобновления движения тогда понадобилось полтора суток. Нам ничего не оставалось, как стоять на одном месте и любоваться заснеженным лесом за окном. Но, учитывая наш юный возраст, мы не смогли сидеть долго взаперти, и решили выйти из вагона, поиграть в снежки и слепить снеговика. Нашему примеру последовали другие пассажиры, и началось настоящее веселье. Из других вагонов тоже стали выходить, несмотря на недовольные крики проводниц. Никто не обращал никакого внимания ни на их крики, ни на то, что снега было по колено. Все дурачились, кидая снежки, друг в друга. При этом атмосфера была настолько дружелюбная, что не возникало никаких обид и конфликтов. Спустя час мы вернулись в вагон мокрые, раскрасневшиеся, но радостные и счастливые словно дети. Драгош, улыбаясь, предложил для профилактики заболеваний выпить немного вина. Он снова потянулся за канистрой, которая после каждого такого доставания всё больше пустела.

       Когда движение было восстановлено, и наш поезд тронулся в свой дальнейший путь, нас провожали грустным взглядом угольных глаз несколько десятков снеговиков, стоявших вдоль железной дороги словно часовые. После длительной стоянки поезд шёл намного быстрее, навёрстывая график, а может быть мне так показалось. На одной из станций муж с женой (как выяснилось), ехавшие на верхних полках, вышли, а вместо них сели молодой человек с красивой девушкой лет двадцати пяти. Вначале я подумал, что они пара, и был удивлён тому, как девушка поглядывает на Драгоша, а тот в ответ не сводит глаз с красавицы. Но вскоре выяснилось, что она даже не знакома с парнем, севшим вместе с ней в поезд. Узнав об этом, Драгош обрадовался и привычным жестом достал свою канистру. Выпили за знакомство раз, потом ещё и ещё. В неспешном разговоре выяснилось, что Дарья, так звали девушку, едет в Хабаровск на свадьбу к своей однокласснице. Агроном сказал с грустью: "Везёт же людям, женятся! А тут в 35 лет ни жены, ни детей. И даже к брату в гости приходится ехать одному". Он тяжело вздохнул и, взяв в руки гитару, которую ещё вчера каким-то образом перекупил у прежнего хозяина, начал петь. Новая попутчица слушала его песни, не сводя глаз с гитариста словно заворожённая.

       На следующий день, Дарья попросила Драгоша снова сыграть и спеть, что-нибудь из его обширного репертуара. Он с радостью откликнулся на её просьбу, исполнив не менее десятка песен. Девушка слушала и восхищалась его игрой и красивым голосом. Иногда в её карих с длинными ресницами глазах появлялись слёзы. Закончив петь, гитарист пристально посмотрел ей в глаза и сказал: "Даша, а поехали со мной в Благовещенск, в гости к моему брату!" Красавица задумалась, а затем спросила: "И в качестве кого я туда поеду, если вдруг соглашусь?" "В качестве моей невесты" – не задумываясь, ответил Драгош. На этот раз Дарья думала значительно дольше, а потом сказала: "Ну, что же, давай попробуем". Гитарист весь светился от счастья, не веря в такой крутой поворот в его жизни. А затем пришёл в себя и предложил обмыть это дело. Только новоиспечённая "невеста" вдруг высказалась против этого предложения и попросила "жениха" дать слово, что тот больше не будет пить до самого приезда к брату. Драгош вынужден был согласиться. А я подумал, что, несмотря на свою молодость, Даша никогда ввв жизни не даст себя в обиду. Канистра так и осталась стоять с оставшимся в ней небольшим количеством вина. Драгош сказал мне, что оставляет её мне, т.к. везти брату там уже практически нечего. А т.к. поезд всё равно отстаёт от графика и вряд ли наверстает его, он переживает, что оставшиеся полтора суток нас кормить никто не будет. А так я смогу продать канистру с вином, а на вырученные деньги накормить ребят, чтобы продержаться до конечной станции. Я поблагодарил его за такую заботу. В Благовещенске они с Дашей сошли вместе, помахав мне рукой на прощание. А я мысленно пожелал им счастья. Даже не вериться, что несколько дней назад они даже не подозревали о существовании друг друга. А сейчас, взявшись за руки, счастливые шагают в новую жизнь. Вот ведь как бывает. Чудеса, да и только!

       Канистру продавать мне не пришлось, т.к. в ситуацию снова вмешалась наша добрая фея в лице бригадира поезда, которая распорядилась продолжать кормить нас бесплатно. В знак благодарности за её доброе отношение к нам я и отдал ей эту канистру с оставшимся вином. Она отказывалась её брать, но я настоял. Бригадир по-матерински обняла меня и дрожащим голосом сказала: "Береги себя сынок!"
  
       Поезд ожидаемо прибыл во Владивосток на полтора суток позже. Оставив свою группу на железнодорожном вокзале и строго приказав им сидеть на одном месте и никуда не отлучаться, я со всеми документами отправился в военную комендатуру с докладом о прибытии. Доложив дежурному офицеру капитану 2-го ранга и предъявив сопроводительные документы, ждал дальнейших указаний. Но офицер, словно каменное изваяние смотрел на меня и несколько минут ничего не мог сказать. А потом как заорёт: "Товарищ матрос, где ваш офицер сопровождения? Что вы с ним сделали?" Я хотел ответить: "Съели". Но, вместо этого, спокойно сказал, что сопровождающих с нами не было, а старшим группы назначен я приказом командира учебки, который вы держите в руках. Дежурный офицер несколько раз перечитал приказ, видимо не веря своим глазам. А затем спросил: "И ты утверждаешь, что довёз всех за десять тысяч километров без замечаний, никого не потеряв при этом?" Я ответил: "Так точно!" Не поверив мне на слово, он оставил дежурить своего помощника, а сам проследовал со мной на железнодорожный вокзал на дежурном УАЗ-469. Прибыв на вокзал и убедившись в том, что все матросы моей группы живы, здоровы, гладко выбриты и абсолютно трезвы, капитан 2-го ранга снял фуражку, почесал затылок и сказал: "Ну, вы ребята даёте! Как вы смогли сами без сопровождения командира доехать в такую даль?" На что один из моих сослуживцев ответил: "Как это без командира? Вот наш командир". При этом он указал на меня.

       Дежурный офицер позвонил с вокзала во флотский экипаж и распорядился, чтобы за нами прислали ГАЗ-66. Мы стали ждать нашего перевозчика, а капитан 2-го ранга попросил рассказать о нашей поездке. Я рассказал ему обо всех наших перипетиях, умолчав лишь о спиртных напитках. Он внимательно выслушал, а затем объяснил свою первую реакцию на моё появление в военной комендатуре. Дело в том, что перед нами прибыла группа солдат в сопровождении офицера и двух сержантов. Из Новосибирска они забрали одиннадцать солдат, а во Владивосток привезли всего восьмерых. Где и при каких обстоятельствах потерялись трое солдат, сопровождающие пояснить ничего не могли, т.к. находились в состоянии алкогольного опьянения. С ними сейчас работает военная прокуратура. Увидев перед собой простого матроса, дежурный офицер подумал, что в нашем случае потерялись сопровождающие. Вспомнив сейчас тот момент, капитан 2-го ранга рассмеялся. Тем временем за нами прибыла машина, и мы начали погрузку в кузов. Дежурный офицер поблагодарил меня и других матросов за службу и на прощание пожал всем нам руки. 
       
       Во флотский экипаж мы прибыли поздней ночью. Тем не менее, нас отвели на камбуз и накормили, и только после этого разместили на ночлег. Утром меня вызвали к командиру флотского экипажа. Это был высокий и крепкий капитан 1-го ранга, который ничего не расспрашивая, встал из-за стола и пожал мне руку. "Наслышан, наслышан" – улыбаясь, сказал он, взяв у меня всю документацию. Как оказалось, они с представителем военной комендатуры давнишние друзья, и тот уже успел ему всё рассказать в телефонном разговоре. Капитан 1-го ранга в свою очередь поблагодарил меня за службу и сказал, что с удовольствием оставил бы меня в своём экипаже, не будь я специалистом с целевым распределением. Через несколько дней за нашей командой должны прибыть из части, в которой мы и будем проходить дальнейшую службу. Но мою исполнительность и смекалку он пообещал обязательно отметить. Я поблагодарил его, ни на что ообо не надеясь.

       За нами приехали через два дня, и мы убыли в воинскую часть, расположенную между пос. Шкотово и г. Находкой. А спустя неделю меня вызвал командир части и сообщил, что на его имя пришло ходатайство от командира флотского экипажа о моём поощрении. Также он сообщил, что в телефонном разговоре с ним тот пояснил причину такого ходатайства и убедительно попросил поощрить меня краткосрочным отпуском сроком на десять суток. Но, учитывая то, что я практически не служил в этой части, он не может предоставить мне отпуск. Я ответил, что прекрасно его понимаю. К тому же, я и сам не испытываю ни малейшего желания ехать в отпуск, т.к. ещё не отошёл от недавнего длительного путешествия в поезде. Командир явно не ожидал от меня такого ответа и, улыбнувшись, сказал: "За двадцать лет своей службы я впервые вижу моряка, который так легко отказывается от поездки домой. Иди матрос, служи, а я подумаю, чем тебя поощрить". Я ответил: "Есть!" и строевым шагом вышел из кабинета. В тот же день был подписан приказ о присвоении мне воинского звания старшина 2-й статьи. Впереди ещё оставались долгих два с половиной года службы.

       А в отпуске я всё-таки побывал, притом дважды. Первый раз через полтора года службы, а второй – через два. Они были предоставлены мне за другие отличия в боевой и политической подготовке. И об этом я напишу в другом рассказе. Скажу только, что поездом на большие расстояния я больше не ездил. И не потому, что мне хватило одной такой поездки. Просто мне один опытный офицер подсказал, как можно сравнительно недорого продлить себе отпуск на целых восемнадцать дней. Делюсь этим с вами, дорогие читатели. Для этого надо было требование на железнодорожный билет сдать в воинскую кассу аэропорта, доплатить всего двадцать девять рублей и получить авиабилет. В итоге самолётом с пересадкой можно было всего за сутки добраться домой и так же обратно. А дома находиться целых двадцать восемь суток вместо десяти. Тут главным было учесть разницу в часовых поясах, чтобы не опоздать на семь часов из отпуска и не загреметь за это на гауптвахту. Вот и вся хитрость.