Безвопросный мир

В увечьях душ, познавших боль и старость,
Картина мира раскрывалась вдаль,
И на холсте — бескрайняя усталость,
И страсть костров, истлевшая в печаль...

На том холсте величья — томный шёпот,
В снегах потомки платят за долги,
За все успехи и победный топот,
И смотрят в небо с траурным «прости».

Картина мира странная — жестокость:
В зверином вое бьётся чуткий ум,
И плоть зверей, и человечья подлость,
И зависть вьёт гнездо из грустных дум.

Из мелких праздников — вселенская разлука,
Из версий праведных — пирог невкусных слов,
Порядок скуки, выстраданный в муках,
И беспристрастность кары и весов.

И все успехи вымолвлены жёстко:
Бери и верь в забытые слова!
И для тебя над миром безвопросным
Взошла давно погасшая луна.

Вопить в ночи уверенно и трубно...
А что? Зачем? — внутри давно темно.
Ни трубный зов, ни лихолетий бубны
Не возмутят угробленное дно.

У Бога есть, наверно, самомненье,
И подражаний замысел таков:
Труби в трубу — и громкость, без сомнений,
Решит надменно смысловой запрос.

Наверно, Богу нравятся литавры,
Мерцанье свечек, бороды и тьма...
Божественные страстны антиквары,
И блёстким хламом полны закрома.

В картине той — кто автор, кто смотритель?
Заметим мы: все версии сильны...
В глуши лесов — забытая обитель...
Нужна ли Богу в мире без войны?