Это всего только ветошь

                Майя (санскр. «иллюзия», «видимость») — сила,
                которая скрывает истинную природу мира.
                Майя – прекрасное женское имя.

1

…Это всего только наваждение:
надежда…
Это всего только морок такой:
                любовь.
А ущипнуть мне себя слабо
было в возрасте моем нежном…
– И любовь, и надежда –
заплаты
к подвенечному платью.

К белому –  розовые.
А скрепляет все вера – черная нить.
Но зачем мне чинить
свои ветхие грезы?

Это
всего только ветошь.

– Для порядка
пусть пойдет на простые тряпки
мое прежде белое платьице…
за мои фантазии пусть поплатится!

…Это всего только
о былых заблужденьях толки.
Это всего только самообман такой.
Это всего только
счастья былого тряпичный ком.


2

…Мама,
ангелы, что с мечами,
тебя выгнали вон из рая.
Мама моя, Майя…

…По упорным слухам,
в мире Божьем
блаженны нищие духом.
Что же,
похоже,
Он одарил мою маму –
из лучших лучшую –
сказочно:
этой честно заслуженной,
этой завидной до ужаса
нищетой.
Майя,
ты предъявляешь кажимость,
истинный мир скрывая…
Мама,
наградил Он страшным тебя за чтО?

Мама, ты почти что иллюзия,
ты нездешней собой творишься,
ты в той старенькой блузе,
что привезла из Парижа,
но уже не помнишь, что такое Париж…
Ты уже не здесь,
ты меж землею и небом паришь,
в странном пространстве чужих чудес.

Ты уже сама себе незнакома…
ты себя не помнишь, ты невесома,
ты слепа от своей глаукомы
и от того, что видеть на свете на белом нечего…
кроме дочкина платьица подвенечного.

…Мама, я больше не буду
никогда
путать
лоскутки и надежды…
да и пуговки, что в рабочей твоей коробке.
Только сама мне надежду дай,
что сошьешь из цветного хлопка
сарафанчик летний
для дочки-Леночки…
Пусть висит на одних
с подвенечным платьицем плечиках!
Ведь они сродни:
мимолетное лето
и греза, что канула в прозу…
а заодно и в Лету.

Мама моя,
Майя,
ты меня спасала, когда я маялась
дребеденью
жизненных наваждений.
А теперь страдаю из-за тебя я,
из-за тебя я в слезах купаюсь.
Мама, ведь этого быть не может!
Это всего лишь июньский дождик
странно солеными каплями
щеки обрызгал мои нахально.
Мама, ведь это мне просто кажется,
что над светом кромешная тьма куражится…
Мама, неужели и ты перестанешь быть явью?
– От прозрения, Боже, меня избави!