Глава 6

Жизнь наемника трудна, но интересна, Узбек вспомнил, как зажигал Шах в Чечне, вполне блатной флёр. Развивая метафору,  автор сравнил бы самостоятельного наемника с одиноким штурманом, а группу с  мятежным экипажем. В ураганном море не помогут навигационные карты, но есть способы удержаться на плаву и избежать фатальных крушения, переворачивания и столкновения с айсбергом,  это баковые основы воинского искусства «диких гусей», «псов войны», на которых все зиждется. Ведь сколько б мы не общались с себе подобными, воюем всегда в одиночестве и вправе судить только сами это своё творчество, иногда очень кровавое, иногда нет. Войну делают солдаты, а не генералы, искусства не бывает без ремёсел! Приехали под Шали, большое село не так далеко от Грозного, один из тейпов превратил местную спортивную базу в большой постоялый двор, тогда это было в тренде. Шах попросил его отряду бесплатный отдых на столько, на  сколько надо, и так под ударом, и вообще они мои враги, а не те, чемпион дальних дистанций махнул дулом СВД в сторону Москвы, подразумевая вахаббитов, что здесь, что они в Баку делали и в Абхазии, саудовская церковь оплот мирового террора, а не обещанной свободы.

— А то что, — неокараванщик таракал, как на родном, многие чеченцы не могли назвать правильно по-русски молоток и отвертку, эй, хабиб, вот этой штукой с острым концом получится вбить ту штуковину в эту деревяшку или нет, — если не бесплатно? — Дерзкий! (Это тебе не чеки по карманам. Удивительно, как быстро чеченцы отошли от социалистического постреализма, проповедуемого Леонидом Брежневым, ГРУ «Вагнер», и радостно вернулись в общий исламский феодальный капитализм старого стиля, подневольный труд и шариат.

С одутловатым, противным лицом, трудно было поверить, в прошлом этот толстый, противный дядя был знаменитым номенклатурным бонзой, председателем колхоза-миллионера, секретарем партийной организации и заместителем главы райкома района Ведено по сельскому хозяйству, летал по разнарядке ВЦСПС каждый год вместе с детьми на елку в кремлевский Дворец съездов, а теперь дурил богатых иностранных гостей гордой и независимой Ичкерией и своей оригинальной идеей, небольшой отель «Калифорния» в горах, отдохните перед тем, как вас убьют, выдавая себя за мусульманского аристократа-подпольщика, выросшего в ссылке в Казахстане и от пуза наевшегося лишений. Другим он не отличался, в подвале банально содержались заложники, собственные и российские, абу Бакар воровал и тех, и других, обслуживали этот замок Иф пленные русские солдаты. Принеси, подай, пошёл вон.

За одним из узников Шах и приехал, английский журналист Ким Осборн из графства Саррей недалёко от столицы Великобритании Лондона, 45 минут на поезде, и ты там, «рокброкерз сток», зелёный пояс Альбиона, место, где живут богатые юристы, банкиры и «все звёзды», рядом море, в прозрачных водах которого пираты прятали свои жемчуга. Поступит по рации звоночек, отправит его через Анкару домой туда с приличным подзатыльником, плюхой, не умеешь вести себя как надо, не ходи сюда, а себе вознаграждение. Ходила посцать на природе на рассвете, дура барабанная! Звонок поступил. С другой стороны чеченцу было англичанина немного жалко, пострадал, как известный рекетир Костя Большой за стрелку «ореховских» с «птицынскими» у театра Советской Армии, о которой не знал, подтянулся туда пересечься «за разговор», когда «птиц» постреляли, приехали на роскошном «мерседесе», все ушли, взяли его, провёл пару лет в СИЗО, подвела фортуна, утром у Кости долго не заводилась собственная машина, не внял, а предупреждали! В Движении главный враг расслабуха, надо быть внимательным.

— Сволочь,  — конкретно характеризовал по приезду в караван-сарай толстого Узбек, во время отсидки был в авторитете, в хату заходил без «торпеды» в заднице, трубки (телефона) или зарядки, в карманах полно «маляса», вываренный копчёный чай, тюремный «Лапсан Сушон», отщипни кусок, будет такой чифирь; как в фильме «Не бойся, я с тобой!» выучил все «понятия», а потом понял, они ему не нужны, криминалом заниматься не собирался ни чёрным, ни красным, только заказные. Киллер не криминал, а сложная и почетная профессия для серьёзных мужчин, цель это соперник, которого надо поразить, победить, противник, но не  — Я его племянника знал по лагерю! — Объяснил. — Работал чаще по поездам (грабя доверчивых простаков на линии Кисловодск-Ленинград, майданщик). Когда судили (в Орджоникидзе), все ахнули, увидев судейский стол, заваленный вещдоками, золотом и бриллиантами, которые наотбирали. — Здесь, в Чечне,  руководил самогоноварением, началась война, планировал эксы с мокрым, но всегда выкручивался, как змея, из любого дела, дядя, у вайнахов связи решают всё. — Не приведи Аллах, Запад захочет героев в них увидеть, сущие мерзавцы! — Биря вытянул из-за пояса боевой нож пловца и сверкнул лицом, этот стопроцентный атеист, режем? Неверующих не любил.

— Потушу вам свет! — Они стояли на территории в центре круга с радиусом в 500-600 м, обгороженного древними кавказскими деревьями, преимущественно хвойными, елями, соснами и пихтами, зимой не сдаются, суперполяна; на их верхушках ровным непрерывным кругом новоиспеченный бизнесмен развесил огромной длинной гирляндой маленькие авиационные фонари, снятые с проданных за кордон советских военных самолетов, издалека они напоминали автомобильные прожекторы. Такие вешают впереди с лебедкой на джипах и тягачах, небольшие круглые шары света опоясывали весь проклятый замкнутый круг жизнь борцов за независимость республики сверху святым поясом шахида, авось поможет! Горел он и днём, этот эльфов кий огонь, как вечный.

— Ты не сможешь, — засмеялся басмач, угадав намерения Киллера, — во все! На, — он вынул из чехла для теннисной ракетки «Олимпик» и кинул ему «акм», поиграв тонкими губами, — промахнешься в один, заплатишь! — Снайпер отдал винтовку Бире, тот отошёл, взял оружие, вместе с Узбеком они вошли в центр круга. Вскинув «ака» к плечу, он выставил вперёд левую ногу, встав в привычную для него, но слишком высокую для боя «кокуцу дачи», каратистскую «стойку кошки», присев на задней, Узбек молча стоял рядом, улыбался, знал, что сейчас произойдёт, вокруг них кольцом чеченцы и другие «чёрные» без славян. С огромными бородами, рыжими и седыми, и длинными распущенными волосами они были похожи на зловещих клоунов из произведений американских мастеров фильмов ужасов, носы, лица, глаза, как у волков, борзы. Афганцев сразу заподозрили, чужаки и профессионалы, может, перебежчики от Рохлина? Поворачиваясь циркулем в правую сторону часовой стрелки и не теряя стойки, Шах направил автомат под углов в 45 градусов стволом вверх в небо, фонари освещали сами себя, потом тройными, кружась и не спуская пальца со спускового, вокруг своей оси на 360, по трое, выстрел-цель, белку (в глаз), погасил брызгами трассёров все лампы. Заняло это довольно много времени, менял рожок, и ещё.

— Точковщик, — торжественно объявил, обернувшись к братьям-мусульманам, Узбек. — Чики-пики, бача-пацаны! Полный чиланзар. — Он посмотрел на свой браслет из черно-белых бусин «кузмунчок», «куз» глаз, «мунчок» бусина, от сглаза, Восток царь суеверий, в Чечне самый лучший оберег, можно добавлять и на христианские палитры. Хозяин таверны-при-дороге терпеливо выслушал, не сказал ни слова, убытки приличные, але, сам предложил, Биря закрыл глаза, вспомнил море… Балтика, такие же сосны, сосны он любил, подходил прислониться, вежливо брал за ветки. Потом открыл.

— Мои девочки… — Сосны. Дернуть кого-то  из своих вообще-то было «за положняк». Какой хер он забыл в этой джамахерии? Где все тоже далеко не беззубые… На кой?? Поддался уговорам дурака одного валютного вывезти, на родине заандижанить. (Как обычно, про: устный договор, воинский долг, слово пацана, что готов к войне.) Лучше бы держался своих нордовых румбов, скалы и фиорды, холодное, мутное море ревет и мечет, высокие седые волны бьются о песок, как бы желая спросить в отчаянии, Один, чому ты нас создал, на флоте со старых времен сохранился обычай в затруднительных случаях доверять судьбу жеребьевке, решка, уютная питерская кухонька в видом на сад поменялась на Арбат, если вернётся, затопит сам себя через ротовой кингстон в три бутылки белой, бутылка не член, суй в рот, не бойся.

На территории гостиницы стало совсем темно,  наведенные на середину комплекса бивни лучей погасли навсегда вместе исчезновением своих минипрожекторов, больше не ослепляя ни стрелка, ни толпу, электричество только в корпусах базы. Афганец выиграл! Это событие произвело на владельца такое впечатление, годами ходил с незаживающей раной в сердце, перешёл на сторону Кадырова, ещё больше разбогател, прописка в Москве, пробовал различные наслаждения, не помогало. Так и не мог найти удовлетворения, равно, как и — каждый  свободный миг возвращался в тот вечер, когда неверный показал чудо своего «искусства стрелка», ярко было настолько, бил как с завязанными. Потом «успешный коммерсант, сделавший ряд ошибок», погиб где-то в автокатастрофе то ли в КАтаре, самом террористическом государстве в мире, то ли в Саудовской Аравии, орел сел на лобовое стекло, разбился.

Тёмные тени уходили вдаль прочь от Бири, Шаха и Узбека, чтобы через несколько минут совсем раствориться и исчезнуть во мраке своих предположительно чёрных дел, правил никто не соблюдал. Шах подумал, наверное, русским их ещё винтить и винтить, сколько, точно не знал никто, война вам не бухгалтерия. Они были уверены в своей силе и правоте и преисполнены решимости победить, прав Дудаев или нет, мы с ним до конца! Иные, не в силах поставить себе жилье, вырывали тут в земле норы, в которых и жили, как звери, редко выползая наружу, Киллер улыбнулся. Видел бы полковник, отругал, опять ребячитесь, детский сад, мы же не гусары! И добавил бы, загрузится за это, старый «отпилок», если честно, сам не подчинявшийся приказам в основном из-за разочарования, видел, как рушится то, что он считал нерушимым и во что свято верили, в частности, часто не мог сказать, какие инструкции казались четкими, какие непонятными, казнить нельзя помиловать.

— Давай, иди, надоело твоё «опятьничество, виноват», больше не буду! Свободен... — Расстались в «хороших», на другой день, забрав писаку, импровизированный отряд вышел на тот самый перевал, где разбиваются сердца, до боли знакомый и ЦРУ, и КГБ, и МИ-6, ведущий на федеральную трассу через Каспий в Иран и Турцию, физически ещё не в раю, ментально — уже.

Шах переоделся, джинсы, майка, косуха и кепка вместо вязаной шапочки, Бирю заставили напялить на себя шерстяную водолазку, брюки и пиджак, Узбек обул цивильные ботинки, одел дублёнку, выбросил в канаву дутики и перчатки, комбинезон снять отказался, ветер, придётся заправлять свитер в штаны по феншую под ремень. Стали операторами и монтажниками концерна «Синема Франс», паспорта на хорошие греческие «сухари», домой потому, что там, где должны были проходить съемки, до сих пор не прекратились военные действия а-ля гер, закончилась виза. (Cruelle ;nigme, тоже мне, теперь надолго многое будет проще.) Для «сухаря», брали данные греков, которые некогда проживали в солнечном Зугдиди и сгинули там в гражданской, пропавших без вести было много, подобрать особого труда не составляло. Действовали согласно уставу разведрот ВДВ сначала «уступом» вправо, потом «конвертом», терпила в центре прикрывать, передвигаясь очень быстро, скорость важнее, чем безопасность. Узбек с гражданским отходили, Шах с Бирей, опускаясь в сторону горной цепи на одно колено и следя за тем, чтобы никто не мог приблизиться к ним и обстрелять, сзади, буфера из загранотряда на случай попадания в плен у них не было, двигались «от первых лиц,» кто неправильно поймёт, объяснят. Последний патрон себе, а сюжета — не получилось.

Закладывая фундамент своих грядущих страданий, Студент провел с Петей два года. «Иметь рядом законного ВорА такая драгоценная вещь, — думал он, — быть в мире Людей, ну какие богатства могут с этим сравниться! Все пацанские ценности по сравнению с этим полное ничто, совершенно пусты (и лишены самобытия), поэтому он обязан извлечь из этого максимальную выгоду, нельзя терять время! Надо помнить об этом постоянно каждую минуту.» К тому же ни жены, ни детей, полностью свободен! Бывший Вор научил его всему от формы записи «прогонов» до продвинутого строительства сюжетных арок на весь сезон своего Движения, по сути это была классическая воровская форма обучения со всей ее всепроникающей обусловленностью, денег тоже хватало, не сказать, чтобы приваловские миллионы, но трудились на износ, на рестораны и хорошую одежду хватало, которых тогда было не так много. Он понял, что этот путь реально существует, обладая своим независимым внутренним бытием, а не есть что-то измышленное умами разных личностей, спрашивалось, так как же все это воспринимать.

Каждый элемент курса был своей криминальная история, которую они писали от начала до конца, шаг за шагом вместе совершая те или иные преступления, потом они проходили разбор на «кукушке», конспиративной квартире, каждый эпизод получал замечания от куратора КГБ, что чисто сработано и красиво, а что исправить, хмурый офицер приводил примеры из находившихся архивов уголовных дел, в том числе незакрытых, преступники оставались на свободе. На прощание Студент говорил «пока», куратор шутил:

— Покакаешь в тюрьме! — Студент крестился! И так его патрон очень лютый в деле, погружался в переживание рафинированного экстаза, испытываемого одновременно и душой, и телом, когда «работал», и очень здравый в идеологии. Мог один день читать, целый второй молча сидеть, кидать в стену нож.

Вот мы смеёмся, шутим, да, а Джем киллеров отпустил. Которые своих завалили других киллеров (стрелять-то придётся ВорА, воровскую кровь проливать, ответ за это один), сняли на кассету, дали ему. К одному жена приехала, пустил, жена это святое. Киллеры были из Москвы, предал Цицка, Джем снял, как он голый на столе танцевал, нюхал кокаин. Углава из Читы прогон дал, объявил  гадом. Люди! У самого Джема такие были киллеры, мало не покажется. Отбивали любой наезд. Можно говорить об этом часами. «Иметь рядом законного ВорА такая драгоценная вещь, быть в мире Людей, ну какие богатства могут с этим сравниться! Все пацанские ценности по сравнению с этим полное ничто, поэтому ты обязан извлечь из этого максимальную выгоду, нельзя терять время! Надо помнить об этом постоянно каждую минуту.» В чем смысл, — дальневосточные ВорЫ НЕ поддержали ростовскую сходку относительно «получать с цеховиков», на которой заимел Имя Дед Хасан. Остались старой формации!!! Тему закрываем, а то сами понимаете. Кто мы такие рассуждать за воровской мир. Если только Заур Зугумов или Пичуга. Там вот этот, который этот самый кассету нёс, из Комсомольска рассказывал пацан, 9 лет при ВорАх, говорит, жара, бля, он в трусах и майке в шлёпанцах искал дачу Джема, не местный, там все были дачи Джема, его давно срисовали, вели стволом, еле нашёл, Джем чай с лимоном на террасе пил. Не такие лимоны, что в Москве дохлые, цитрусы со своей теплицы, целая история. Принёс, его на колени, говорит, вот, там в доме ещё двое. Нас заставили, единственный выход. Блатная жизнь не шоколадка.

— …У Леши Солдата в деле такой эпизод, исполнял одного в метро на какой-то станции, где двери открылись сзади, а не впереди, вёл вагон. На каждой выходил, смотрел. И тот боевик какой-то ОПГ спиной к нему оказался. Сидел напротив дверей, пас поляну, на следущей открылись сзади, как сидел, так сидел, пересесть не мог. Лёша из вагона вышел, подошёл к окну поезда на два шага и с глушителя ему в затылок «двойку» через стекло, тот успел увидеть о радение, высокая спортивная фигура в плаще, отошёл, пистолет за пояс с глушителем, куртку застегнул, сел на противоположный  состав уехал. Опера говорил, те в вагоне даже не поняли, сидел мужчина крепкий в пальто, раз, вроде, как кровью вырвало. Наклонился, капает на пол. На конечной вышли, он сидит, спит вроде. Так и езди в метро! — Студент рассказал Тане, как по цветному. Ненависть опасное оружие только для сильных, Алексей сам решал, что зло, а что благо.

Студент приехал к Кастрюле, поднялся в квартиру, отпихнув наскочившего на его ногу бультерьера размером с хорошего телёнка, дикий свин с клыками, вошёл в комнату, если такое увидит обычный, не причастный к Движению, где Люди, до утра спать не будет точно. Молодая пара была на диване, жена Кастрюли полностью разделась, положила мужа на спину, спустила с него кальсоны, села сверху ему на грудь спиной к лицу и стала играть с его дудой. Она с шумом втягивала его член в себя, потом выплевывала, растопырив пальцы на руках в стороны, которые разводила горизонтально, таращила глаза и кричала:

— Ы! Ы!! Ы!!! — Кто кому может, тот тому и гложет, Лена брала жизнь с  самой поэтической ее стороны. Уши у неё были крепко прижаты к черепу, потом процесс повторялся, фаллос мужа влетал и вылетал из ее глотки как электровеник, грязнокровка, тьма ее забери. Если добавить черепаховый гребень в прическе, веер в руки и фразу со словами, больше не говорите ничего мне о чувствах, я так устала жить, настоящая кокаинщица Серебряного века.

— Ты чего позволяешься ей это делать? — спросил Студент. — Она же не проститутка! Головой лифтанулся совсем?! Это же твоя жена, а не иудин болт. Потом отпустило, образ жизни его друга вряд ли можно было считать нормальным, седьмое пекло новогиреевского бытового ада.

— Пусть, — лениво ответил Кастрюля, — лишь бы не скучала! Простим ее, хорошо, всякое бывает! — Когда пили чай, он сказал Студенту:

— А я знаю, почему у всех диких зверей, орлов, медведей и домашних тоже, кошек, собак, зрение хорошее, животные не носят очки!

— Чего?

— Ты когда-нибудь видел собаку в очках? Близорукость, дальнозоркость.

— Нет!

— Мало читают! Поэтому оно у них не портится, люди много! — Например, за едой, у Кастрюли была алюминиевая книжная подставка, которую он украл, наверное, классе в седьмом в школе, ставил на стол, на неё книгу и читал, очень любил макароны с сыром и томатным соусом, мог есть тоннами, главным образом «Незнайку в Солнечном городе», «На Луне», нравилось, как он дерётся с полицейскими, «Цветик-семицветик», лети, лети, лепесток, «Песочного человека» про не английского, а русского Сэндмена, пока ел, потом спорили. Обсуждали, кто более дискредитировал русскую детскую литературу, Каверин или Катаев.

— Всё-таки Каверин, Маша и Митя, веселый трубочист, легкие шаги, летающий мальчик, немухинские музыканты, Ивановский микрорайон Перовского района и был Немухин, место, в котором живут как будто обыкновенные, но на самом деле, удивительные криминальные Люди, с которыми происходят удивительные события-совпадения, когда в Питере приземлили нациста Муху, им стал и Питер (а сам Муха в тюрьме, наверное, Верлиокой). … — И плохое освещение, свет должен падать слева, а у зверей хорошее, себе глазами светят. Например, тигры в темноте.

— Не читают, наверное, — осторожно сказал Студент, чтобы не обидеть, Кастрюля был очень эмоциональный.

— Мало!!! — возразил он, видел по телеку, шимпанзе читал газету в «Клубе кинопутешествий». — Мало, но читают… — Прозвучало, как, а вы лично говорили со Сталиным? Что он вам сказал??? Кастрюля пересказал весь выпуск, Студент был вынужден дослушать, в конце Кастрюля сказал:

— Заграница нам не нужна, у нас есть Сенкевич! — Видеокассету с выпусками всех программ ему подарили армяне на Павелецком рынке.

— Очень мало, — вставила своё слово Ленка, — читают животные, он прав, — она умылась, оделась, лифчик, трусики, тренировочные штаны, и накрасилась, Студент ответ взгляд, такие губы, это что-то, чужая жена с такими губами. — Вафли берите, мальчики, на столе, — прозвучало сильно, домашние вафли с кофе, начинка шоколад с мёдом, Лена работала в парикмахерской напротив третьего (дома). — Что к нам?.. не заходишь?? К Гале??? Ссохлась по тебе девка совсем. — Замуж не собралась?

— У меня роман, — ответил Студент, печально опустив глаза в пол, — с женщиной постарше. Старшей.

— Ты как Маяковский, — жена Кастрюли бурно всплеснула руками, — у него тоже все друзья были старше! — Она-то читала много, глаза пока не испортила, красивые, большие и кариес длинными, густыми веками, посмотрит, одарит. Дерзкая, ежа может родить против шерсти, зачем такой очки.

— Они не просто друзья, — ехидно заметил Кастрюля, — у них дружба ооочень тесная! — Как на сцене ресторана-варьете он высунул одну ногу из-под стола вперёд, поставил на носок и картинно покачал волосатым большим коленом с наколотой восьмиконечной звездой из стороны в сторону, Петя разрешил носить символ отрицалы:

— Оооо… Оооо… Оооо… — Корявая ступня с нестрижеными ногтями и не очень мытая, лицо в красных пятнах, Роршах пацанского Движения! Пусть не Роршах, но точно не Комедиант. Однажды многочисленные некто поставили его на Красном пруду под стволы, развевайся догола, прыгай.

— Вы мине не нравитесь! И потом, столько я вообще не смогу, вас всех… Штаны спущу, так и быть, если просите, подходите, становитесь на колени по одному, может, на кого и встанет мой баклажан! — Не испугался. Вскоре почти до смерти избитый, не заметил, как сам оказался под корнями старого дерева, еле выговаривая искаженные интерполяциями самого изощрённого русского мата слова типа недозалупы страхокосые, выебленные в злохуйнахуйебучую ***ню через мохносучемандавошину, я умру одетым, отбивался.

— Семиголовые восьмихуи с четырьмя ****опроебинами, мудагандонные, — русский мат может заменить собой все члены предложения, святое бешенство, будучи с тобой в горе и радости, так загнёшь, что и сам не выговоришь, и оскорбление, и комплимент в зависимости от контекста, «вообще ****ец» лучший друг писателей, русское народное эсперанто, которое понимают все национальности бывшего СССР всех сословий.

— Поэты попадают в ад, где самогон и русский мат,  — мать его под телегу в город-сад. Хорошо, наряд милиции вовремя приехал, услышал, стоять на месте, маркузово семя, хлоп всю вашу криминальную железку! Те пятки  сверкать, чтобы не устряпаться, Кастрюля был им благодарен, к милиции относился в целом хорошо, но считал их неправыми в одном, берут за междоусобные (войны), мы же вас  не трогаем, ребята? Почему мешаете двигаться?? Кто-то неправильно себя повёл.

— Ну… Это их дело раскрывать преступления… — объяснял Студент, — их работа, у них закон!  Ерша с хвоста есть.

— Так это когда мы обычных! А если войны? Войны не их дело, оно наше.

— Cosa Nostra, — улыбался Студент. — Видно, что ты в армии не служил, у них приказ, люди автоматные. — Больше всех других Кастрюля ненавидел космонавтов, послали на смерь собаку Лайку, она ведь к ним ластилась. Лизала руки перед тем, как ее посадили в железный гроб, зная, что оттуда не вернётся. Тихо заснула, когда закончился кислород. Задушили ту, кто им помогал, притом женщину!

Поэтому в закрытый военный городок «Звёздный», где, собственно, и жили эти самые «костмонавты», Студент с кентами ездил один, боялись, Кастрюля на них кинется. Шумоголовый, бывало, залетал в квартиру к какому-то барыге, связывал, пытал, где наркотики, пользуясь безнаказанностью времени, слабым уголовным розыском и отсутствием входных компьютерных камер, сегодня такое уже не сделать. Что за это запросто на суде можно выхватить «пятнашку», его не смущало, чек героина в тот период стоил 100 рублей, были такие, употребляли ежечасно, ужас, сколько человек за год может создать негативной кармы! Отработал одну квартиру, «поставил хату», пэпээсники принимают, говорил, был один.

— 150 000 рублей! — Где-то находил… Все равно оставался в куражах, любая трехкомнатная тысяч двести, шубы, золото, телевизор, техника, достать деньги было легко, гораздо легче, чем сейчас, показатель дорогая дверь. Походишь по подъездам, постоишь на крыше, срисовал, где может быть улов, Студент ему нравился тем, что с 1983-го года участник Движения, ни разу ни сидел, ещё и учился, сам Кастрюля нравился Пете, бывший Вор к нему весьма благоволил. Иногда дарил что-то с барского плеча на «жилибыли», например, «129й мерседес», навороченной звуковой техникой, альты, басы, что стоял днями у соседнего подъезда, охранять его Кастрюля поручил бабушкам-пенсионеркам за рубль в день, гуляем? «Мерседес» всегда был чисто вымыт и отпидорашен, Петино знакомство с Кастрюлей началось с того, что он в присутствии Студента как бы невзначай спросил у него его адрес.

— Скажу, и что с того? — ответил Кастрюля. — По нему же все равно не живём?

— Нормально, — кивнул тогда действующий Вор, — оно мне не надо, это был тест. — Который прошёл Кастрюля.

— А ракету можно купить? — Один раз спросил Петя в военном городке.

— Какую, — не понял старший прапорщик, на его складах было все, что угодно, в том числе и этот горький «Лётный», который им заварила Лена, боевые припасы лётчиков. А так же кустики типа «пилот», которые все носили, самолетов и ракет не было.

— Космическую, — засмеялся Петя, «кусок» понял, кто с ним говорит. Тот, кто может его «отправить на Луну», на Луне водки нет.

— Шутник вы! Ковёр-самолёт, — в советских деньгАх он давно был миллионер, — держите бронежилет. — Когда Кастрюля крутил нунчаки, работал по площадям, крушил все, что есть в доме, сервиз, кафель в ванной, керамику, Бита их у него быстро отобрал

— Ты бы не выжил в Афганистане! Такие там умирали первыми. — Кастрюля согласился.

— Брить надо ножки-то, — съязвила Лена.

— При Петре жало прихватите, — серьёзно сказал Студент, — о нас с ней, он товарищ мужа Тани.

— Тааани… — протянула Лена, — а ей сколько лет, этой Тааане и кто она такая?

— Начальница строевой части нашего факультета. По-армейски майор. Майор Лагидзе.

— Ой, а он приходил вчера, Петр, — сказала Лена, — то есть, приезжал, такой мэн крутой, выглядел хорошо, даже слишком, — она была сентиментальной, как многие бандитские жёны, кормила в Терлецком парке уток и голубей, хотя пацаны строго-настрого наказали ей одной туда не ходить, будут проезжать мимо враги, в машину, станет совсем не до голубей. — В шляпе, бородка такая, фу-ты, ну-ты, поднялся…Чисто Полынов из Валентина Пикуля. — Ее любимый герой, по поводу которого Студент, который тоже любил «Каторгу», a must-to-read любого возможного арестанта, часто с ней ругался, погоняло Полынова в было «Инженер». Лена на крутом кипятке заварила ребятам горячий шоколад, какие у неё руки сильные, заметил Студент, сильнее, чем у Тани. Здоровая девка, научить такую, например, «хапкидо», челюсти ломать будет.

— На меня так серьёзно посмотрел и говорит, «я в раскладах»! В каких, спрашиваю? В основных, герой. Сказал, Гегель был китайским бандитом из триады, синтез, тезис, антитезис, это правда? Объясните!

— Правильно, любой Вор в законе революционер, — сказал Студент, — любая революция легко поддается описанию в рамках гениальной гегелевской триады. Английская, французская, русская все они развивались как борьба антагонистических социально-экономических слоев, а в итоге оканчиваясь неким синтезом старых феодально-монархических и новых республиканско-капиталистических порядков, нового никто не придумал, основные составляющие гегелевской диалектической триады тезис, антитезис и синтез. Например, в сотворение мира есть добро, созидающая сила это тезис, но есть и зло, антитезис, зло и добро существуют вместе и бесконечно борются, создавая новый и новый синтез, материя и антиматерия, существующие звезды и галактики, наши Земля и солнце. В восточном мире эту истину изображали в виде круга, поделенного на две части в красивых рыб «инь» и «янь», одно зло, другое добро. Какой-то философ этот момент, с этого момента к тезису, единство и борьба противоположностей, закон диалектики Гегеля. И он прав, китайская мафия построена по закону гармонии «земля, небо, человек», гармония, потому и «триады»! — Мафия вообще гармонична.

— Петя китайский мафиози… — Она перешла на шёпот, немного прикрыла глаза.

— Говорят, они все «раскраевочку» написали на Вологде, — заметил Кастрюля, отказ от воровских понятий… Почему наступил конец «сильвестровских», разрушили свой пентакль, четыре Сергея Сильвестр, Культик, Ося и Дракон убили пятого, Сергей Борода, число «4» на Востоке с древних времён считается несчастливым, омоним с иероглифом «смерть», в Гонконге, Сингапуре, Японии, Корее, Малайзии в лифтах боле-менее приличных гостиниц отсутствуют четвёртые этажи, так же в дорогих телефонных номерах и на машинах, сами себя разрушили.

— Кто говорит? — спросил Студент. — Ты следи за выездом метлы! За базаром!! Подтянут тебя когда-то за твой язык… Я у него «в руле», меня не позорь?! Они достойные арестанты, передвигались по лагерю, общались со всеми, синтез всех антитезисов, творили в течение своей жизни такое, столько уголовных доблестей для экспозиции в криминальном пантеоне, что и не поставить. Не думай, что я молчу, принимаешь скромность Пети за слабость, Вор сначала скажет одно, потом другое, понимай правильно, сам себе никогда не противоречит! Стал для нас настоящим проводником в бригадно-криминальных хитросплетениях, опекун и координатор, просветленный и посвящённый! — Рассказывал… Освободившись, Сильвестр ни разу не позвонил Диспетчеру, его потом убили, исполнял Витоха, по их мнению, вообще был шпана. — Что ты вообще поставил разговор в такой ракурс? Мы все тут блоть не переобувшаяся», среди нас краевщиков где увидел?! Мужики в зону Пете сало несли, когда ОМОН заходил!

— Но он всё-таки завхозом был? — спросила Лена. — Сам говорил, имел «должность»! Говорил, если отмотать все назад, вообще жил бы «мужиком».

— Знаете, что, — сказал Студент, — это не наше дело, «если бы» не бывает! Или среди нас есть отважные, попадём туда, придётся жить «по понятиям». Был бы краевщик, Вора бы не дали, у них с этим строго.

— Ой, — сказала Лена, — ВорОв теперь всем дают! — Иногда она поражала кротостью укушенных змеей зловредных воровских ересей реальных пацанов.

— Факты, — сказал Студент, — факты, факты, факты! А кроме фактов, что действительно было? Иногда Вор может взять себе «портфель» на зоне, тем более серьёзный вкупе, понимаешь? Не договоришься с администрацией, может прикатить! Но это не значит, что он не Вор… Красные тоже могут людскому приносить пользу, этап лицо зоны, крытая тюрьма сердце лагеря! Кто мы такие, чтоб ВорОв тут обсуждать? И вообще, дать кому-то в голову и свинтить, сделать ноги тактика, за стратегией к таким, как Петя.

— Главное, что много сидел, — сказал Кастрюля, — варился в собственном соку, круто сваренный. Тут же начали разговор, кто более отмороженный литературный герой, Упоров или Полынов, и что лучше и правдивее, «Чёрная свеча» или «Каторга».

…— Интересно, — сказал Полынов, — когда ты мне задашь такой вопрос, на который я ответить не смогу? — Идеолог. То, что описывается в книге про Упорова, можно назвать сказкой о фраере в законе. Упоров, моряк Тихоокеанского флота, получил вызов от местного чемпиона по боксу, будучи чемпионом флота, нокаутировал. Но дружескую встречу он поехал без ведома капитана, равно бы не разрешил, дали десять лет, в тридцатых и за меньшее сажали. Жизнь в зоне, страшная и нечеловеческая, с поножовщиной и беспределом, потрепала его сильно.

— Это ни о чём! Упоров отбитый наглухо об ринг «танкист», — высокомерно упорствовал ослеплённый собственными аргументами Студент, — Полынов беспредел кровавый фраер! На нем кровь людская, троих Людей в лесу на Сахалине, четвёртая марафетчица.

— Это вообще террорист какой-то, по мне Упоров всё-таки более порядочный! А потом, «Каторга» не про ВорОв, про историю России, Полынов языками владел, по миру покатался, а Упоров? С кулака на кулак перекидывал, куда он ездил? «Каторга» про мир, «Чёрная свеча» — про ГУЛАГ. — Молодец Ленка. — Воры и есть самая история России, — поучила, — ты что, правда, один раз Таню в область увёз нафиг? — И восхитилась. — Чтобтебятаки!

— Вместо работы. В мотель «Солнечный».  — Потом готовили, и не какую-то жабью уху, хаосовы слезы, а по-настоящему лосося. Ингредиенты:

1. Лосось, 2 кг (на то он и Кастрюля, официально третья степень ожирения, в армии не служил, не официально одни мускулы, как одежду снимет, кражи изнуряют, стресс, ждёшь, когда возьмут, сознание опустошено, за одну «делюгу» сходит три,  четыре килограмма, ещё на себе что-то тащишь, нервы, приходится постоянно подшиваться герычем, семь, восемь грамм всегда брал с собой. Чтобы спокойно без  мандража входить и выходить в эти двери, жил в наркотическом угаре в иллюзорном мире, Студент его из него вытащил, видя, как Петр уважает его товарища, тоже зауважал. Сколько их было, Воров в законе, пацанов, братвы, блатных коммерсантов, банкиров, предпринимателей со всей Москвы, желавших лично засвидетельствовать Петру в то время своё  почтение прямо или косвенно, поздороваться иногда несколько театрально, но всегда от души! Значит, и его кент этого достоин). Потом готовили.

2.  Мягкое сливочное масло, 100 г.

3. Чеснок 20 г, черный перец 5 г, соль 10 г, лук 2 шт., грибы, шампиньоны 120 г,  помидоры черри 100 г («черри» не было, обычные вяленые помидоры),  шпинат 80 г, сливки 200 г.

4. Чёрный перец 5 г, соль 5 г, пармезан 30 чеснок, 1 лимон, морская капуста. Студент очень любил морскую капусту, был готов собирать ее граблями, сушить тоннами, потом кушать. Наевшись играли в «подлезания», Лена держала горизонтально над полом длинную швабру, надо было под неё пролезь, постепенно понижая высоту, выиграл Студент, Кастрюля получил ей по заду. 

И Студент, и он, и даже Батя знали, если что, на «разрыв» их Петя не отдаст! Где-то там, где кончается Улица, начинается Свет, попробуй, поднимись выше? Что послужило тому причиной тому, что Студент с Таней стали вместе навсегда?.. У автора нет однозначного ответа на этот вопрос, совокупность разных обстоятельств святого провидения.

Конец шестой главы