Пушкин

              Пушкин

       Егор Пушкин вступил в острый период среднего возраста. Его раздражало буквально всё. Работу он потерял месяца два как тому, поблизости ничего не нашёл, а ездить в Москву зайцем не позволяли возраст и совесть, совсем на донышке его измученной души. «Да и кому нужны в Москве трактористы?» – Егор жалел, что проснулся так рано, а уснуть обратно не получалось. Утренняя электричка пронеслась звонким эхом в упругом рассветном воздухе, оставляя шрам на сердце. Какой теперь сон? Егор присел на раскладушке и опустил ноги в валенки, локти на коленях, голова в мозолистых ладонях. Трусы и майка совсем не грели, а ватное одеяло – это хуже болота: тепло и не вынырнешь, как в жизни. Егор встал и пошёл умываться ледяной водой из рукомойника.
        На пороге старого барака, на три когда-то семьи, его встретила собака, которая без спроса прибилась к его крыльцу со своими щенками и ютилась за дровами. Сегодня она не радовалась встречи, а просто ткнулась в ноги и припала на снег. Первое желание Егора было пнуть её валенком, как мячик в поленницу дров, но рядом с мамой юлили хвостиками глазастые мучители души. «Ну почему я должен вам мышей ловить, а не вы мне?!»
       Магазин на улице Музейная открывался в девять утра. Денег у Егора не было, да и идти ему больше было некуда.
       – Люба, я это… может помощь какая нужна? Я могу, я сегодня…
       – И вчера, и завтра.
       – Люба, я не подаяние прошу. Я отработаю, Люба.
       Люба замолчала, а потом смягчилась:
       – У дома две ёлки упали. Чуть ноги не поломала перешагивая. Уберёшь?
       – Уберу, а…
       – А бензопила в сарае. Не заперто. Найдёшь?
                * * *
        Магазинчик Люба закрыла на час раньше. Что-то тянуло за душу. Экскурсий в усадьбу было мало, а, следовательно, мало и покупателей, местных к тому она и сама не жаловала.
       Люба не узнала тропинку к своей калитке. Справа и слева стояли бюстики из ёлок – Черномор и тридцать три богатыря. Егор ожидал её у входа, боясь поднять глаза.
       – Ты что, совсем?
       – Но я же Пушкин, не мог я просто так их распилить.
       – А дрова колоть ты умеешь?
       – Нет. Я в каждом пеньке вижу человечка.
       – Дурак ты, папа Карло. Идём в дом, погреемся.
       – Не надо, Люба. Ты мне с собой поесть дай. Я у себя погреюсь.
       – Странный ты. Не от мира сего. Вот возьми. Для тебя принесла продукты.
       – Спасибо, Люба. Я отработаю, я…
                * * *
       Сегодня они спали все вместе в тепле: Егор, щенки и их мама. Она поела меньше всех. Егор накрылся ватным одеялом и пригрелся, засыпая. Потом почувствовал мокрый нос на своей щеке и шершавый язык. Засыпая, Егор прошептал:
       – Ну, что ты, Люба, я отработаю.
 

       Понедельник, 17 февраля 2025 г.