Рыба оконч...

        И снова на лёд. Последняя сеть была поставлена ближе остальных к берегу. Раз... Два - раздолбила лунку над толстым концом жерди. Так удобнее вытягивать. Но веревки на льду не было. Видно плохо закрепили её и она уползла под лёд. И силуэты двух рыбин как-то в стороне от палки болтались. Начала вырубать лёд над рыбой. Достала одну, а сеть не поддалась. Собрала сеть в кучу и перерубила её. Остатки веером распушились под водой сразу. Над другой рыбой сделала ямку,  тоже вытащила добычу. И хотела уже идти к берегу, как увидела сквозь лёд большую тёмную тень прямо у себя под ногами. Успела, ударила топором над ней,  а тень метнулась в сторону, к камню, торчащему наполовину изо льда.
        Только на пару секунд задумалась и замерла. А потом бросилась к камню и начала вырубать лёд вокруг него. Одна нога провалилась в воду, но оперлась на дно. Мелкота какая... Возле ноги и увидела скрученую сеть и рыбу, которая  извивалась и запутывала себя в ней.
         Ленок что ли такой большой... Голова  правда великовата для ленка... Таймень... Наверно он... Сильный какой... Рыбина билась и о камень, и о ногу. Попыталась схватить её руками... Куда там... Скользкая... Какая-то неудобная... И где она... За камнем... Начала тянуть сеть, которая уже была свита как веревка... Ещё... Ещё... Понемногу стала наматывать сеть  на левую руку... И увидела своего тайменя. Морда большая, рот весь в зубах... Растопыренными пальцами правой руки вцепилась в ячейки сетки и выдернула рыбу из воды. И сразу достала ногу, и  бросилась к берегу. Не сразу поняла что за ней тянется жердина, выползшая за сетью. Обрубила две веревки и...  Бугор... Костёр...
           Костёр горел.  Раскатила чурки и встала в середину. Трясло со страшной силой... Холодина... Холодище... Дым... Сквозь дым видела собаку, которая прыгала и лаяла на дёргавшуюся рыбу... Холодно... Холодно... Стала стаскивать с себя куртку... Кое-как справилась с рукавами...  Без куртки начала согреваться. Рукава кофты были совсем мокрыми.  Не просохнут. Но в рюкзаке есть свитер и шалюшка. Можно переодеться. 
            От огня несло жаром. Сначала согрелась спина. Она и была почти сухой. Потом спереди тело ожило. Стащила кофту. Сбегала в зимовьё за рюкзаком. Снова встала меж чурок. Натянула запасной  свитер, обвязалась шалью. Ещё раз прогрелась.
            В рюкзак затолкала всю рыбу. Мокрые вещи занесла в зимовьё. Тайменя не стала разматывать из сети, решила так и нести. Забросит сеть с ним на рюкзак и пойдёт.
            Снова встала к костру. Набрать тепла... Всё... Надо идти... До темноты недалеко...
            Раскатала чурки в снег. Они сразу задымили белым и зашипели...
            А рюкзак оказался тяжеловатым... Правда и не такие носила, когда в туризм играла, но всё же... Ногам было холодно. Надо быстро идти...
             Таймень елозил сверху по рюкзаку. Приходилось  останавливаться и поправлять его. Несколько раз отдыхала, даже посидела на свалившемся дереве. Но после каждого отдыха всё труднее было набирать скорость. Да и темнело уже.
             Поворот... Ещё поворот... Теперь до той сосны... До того бугра... Опять до поворота... Так и шла... Мама дорогая... Устала совсем... Мама дорогая... Мамка моя... Как же не хватает тебя...Вот пришла бы домой, а дома тепло бы было. И хоть поворчала бы ты на меня, что вся в отца, накормила бы скорей, одежду сухую принесла, да пошла бы баню топить, чтоб пропарилась я и простуду не подхватила. Мамка моя... Мамочка... Что ж так рано... Только сейчас и начала понимать её. Ничего ей особо и не надо было. Нуждалась только в том, чтоб поговорили с ней. Отец-то три предложения в неделю выдавливал из себя... И не ругала особо. Понимала - всё бесполезно.  Вся в отца, доча, всё поперёк у тебя...
             Мысли тягуче плелись в голове.  Потом на время пропадали, и идти без них было намного тяжелее. Глаза искали какие-то отметки: дерево, камни, лужи замёрзшие... Тут же начинался расчёт про расстояние до них и это очень сильно выматывало... Стих что ли придумать... Сопки синие, руки синие. Ветер поздний заносит след... Ветер поздний - как-то не очень... А что не очень... Ветер до костей пробирает, и время позднее... Куда точнее-то... На следущую строчку было много вариантов. Перебирала... Подставляла... И не заметила как за спиной затарахтел мотоцикл. Услышала бы раньше, отпрыгнула бы в лес. Что в таком виде показываться. Не успела...
             Мужик затормозил. И расспрашивать не стал. Рюкзак и тайменя сам бросил в люльку. Сказал чтоб садилась позади него и крепче держалась.
             Холодно было от встречного ветра, хоть и за спиной пряталась. Потерплю... Всё не пешком...
             Остановил возле клуба. А дальше по переулку и не проехать ему. Напоследок крикнул, что замуж выходить надо, да не шляться одной по лесам. Замуж... Она же - как та японка, что песок всю жизнь гребла. Каждый божий лень. Правда потом прибился к ней один, тоже грести начал... Гребцы... Ну найдёт она... Рыбу вместе начнут из-подо льда тянуть... И куда столько рыбы...
             Мимо кладбища, по мосточку через Фиёнку, мимо больницы... Кедр у своего дома увидела... Добралась... Добралась...
             Ввалилась в дом , сбросила тайменя и рюкзак у порога, и к печке... Спички... Спички... Лучинки вспыхнули сразу.  Теперь замереть и не шевелиться, пока поленья огонь не схватит... Вспыхнули... Не закрывая дверцу, несмотря на искры и дым, стала стаскивать с себя одежду. Обувь с трудом содрала с ног. Как присосалась ... Дома... Дома... Дома... С отцовской кровати сняла одеяло, завернулась и снова села к огню. Хорошо...
              Дверцу печки уже можно закрыть. Надо одеться в сухое и разобраться с уловом. Выскочила в сени, вытряхнула на уличный стол рыбу из рюкзака.  Схватила стоящий на столе таз,  и - бегом в дом. Тайменя, запутавшегося в сети и потому замершего неподвижно, положила в таз и начала разрезать сеть на нём. Освобождённая рыба заскользила по тазу - тёмная, пятнистая, скользкая. Пожалела. Вылила несколько ковшей воды на неё. И таймень ожил. Забил хвостом, разбрызгивая всю воду на пол. Так в тазу и вынесла его на холод.
              Горячий чай разморил. Такая лень разлилась по телу, хоть засыпай.
              Легла в отцовской комнате. В ней было теплее всего. Спокойно... Легко... Вся тяжесть от плеч потекла в ноги, а потом и вовсе растаяла. Повернула подушку так, чтобы смотреть в окно, на Большую Медведицу. Яркую... Яркую... Сон наплывал мягко, плотно... Сквозь стекло было видно как качался большой серебрянный ковш. Вверх... Вниз... Вверх... Вниз... В ковше плескалась огромная, прекрасная, сияющая рыба. Потом рыбья голова превращалась в женскую... И лицо было почему-то знакомым... Снова рыба... Снова женщина... Рыба... Женщина... Да это она сама стала рыбой... И поплыла... Поплыла... Поплыла...

Фото автора