1. Шарик

Прохор шумно втянул в себя остатки чая и перевернув поставил пустую чашку донышком вверх. Так заканчивали чаепитие все до него, так делал и Прохор. Таким же привычным движением он смахнул крошки в ладонь и отправил их в рот. Традиция. Привычка голодного детства.
  Первые лучи восходящего солнца уже заглядывали с любопытством в обитель Прохора, стремясь пробежаться по всем закоулкам. Хозяин дома, вслед за ними, взглядом осмотрел своё жилище. Отчий дом, казавшийся в детстве огромным и полным таинственных закоулков, по современным меркам был каморкой. Даже удивительно, как здесь когда-то умещалась вся их большая семья, от которой сейчас Прохор остался один. Старшие братья и сестры уже на погосте, там же его хохотушка Варюха. Дети — по-городам, да по своим дачам…
  Говорят, что под старость не помнишь вчерашний день, зато детство и юность вспоминаются всё лучше и лучше. Однако крестьянская жизнь не балует особым разнообразием. В детстве — мелкая работа по дому. Потом школа, после уроков — помощь отцу по хозяйству. Летом — работа в колхозе. Со временем школа исключается и нелёгкий крестьянский труд заполняет собой всё пространство, сжимая окружающий мир до границ угодий родного колхоза.
  Трёхцветная кошка Муська, ещё одна живая душа Прохоровского жилища, мягко подошла и потёрлась головой о ноги. Прохор улыбнулся, пощекотал заскорузлым пальцем её за ухом, ухватив поперёк туловища жёсткой лапищей уложил на колени и начал гладить. Муська томно прикрыв глаза благодарно заурчала, словно трактор.
А ведь было время, когда он терпеть не мог кошек…
  Вдруг, вспомнилось... Ясно-ясно! Как вчера!
  В тот день отец, только-только вернувшийся с войны, собрался в райцентр. Натянув шинель, заменявшая тогда многим осеннее пальто, неожиданно подхватил сидящего во дворе Прошку и усадив на телегу захватил с собой.
  Было 7 ноября. Первая после Победы годовщина Революции. По центральной улице посёлка шла демонстрация. Впереди медленно полз грузовик, в кузове которого играл маленький духовой оркестр. А за ним, с флагами, транспарантами, корявыми веточками бумажных бутонов шли люди. Кричали «Ура!», пели песни. Лица у всех были счастливые, потому что, кончилась война, и впереди нас ждала только счастливая жизнь.
  Отец посадил Прошку на шею, чтобы было лучше видно, и Прохор с восторгом глазел во все стороны и тоже кричал «Ура!».
  И тут Прошка увидел чудо. Мимо, в шумной весёлой толпе проходила девушка, в сером пальто и белой берете. В её руках слегка трепетал от ветра зелёный шарик! Казалось, что он даже светится изнутри, и вместе со всеми поёт и радуется празднику. В этот момент Проше неимоверно, невыносимо захотелось, чтобы этот шарик оказался у него в руках! Чтобы именно в его руках он плясал и прыгал! Быть может, даже он сможет поднять Прошку в воздух, и Проша будет висеть над всей этой толпой, громче всех крича «Ура!» на весь мир!
  Девушка почувствовав взгляд обернулась и заметила мальчишку с таким изумлённым взглядом, что он даже не чувствует как две струйки сползая из носа опасно нависли на краю широко раскрытого рта. Весело рассмеявшись она подпорхнула к Проше и озорно прочирикав «С праздником!» затиснула зелёное сокровище в непослушные Прошкины руки.
  Всю обратную дорогу Прохор не выпускал драгоценный дар из рук, боялся что он улетит или просто исчезнет под воздействием каких-нибудь злых сил. По прибытии домой, шарик, с величайшей осторожностью, был пронесён через двор, сени и водружён на скамью у стола.
  Васька… Совсем ещё молодой и игривый кот, Прошкин любимец, подумал, что хозяин принёс ему новую игрушку, выпустив все свои, острые как шило, когти, с радостным мявом, спикировал на шарик прямо с печки….
  Прохор, словно во сне, вышел в сени. На неверных подгибающихся ногах поднялся по лестнице на чердак, забытым давно движением покопался в земле, насыпанной по потолку для тепла и нащупал маленькую картонную коробку. Дрожащими руками он открыл её. На дне лежала, всё ещё отливающая темным изумрудным светом, окаменевшая маленькая резиновая тряпочка.