Хтонь

Дождь барабанит минорным трезвучием «надо же»,
Грусть изумляет своим красноречием,
Жизнь, как уставший и Богом оставленный каторжник,
В камере нежит лишь отзвук о прожитом лете.
Лапы всё чешутся, тянутся хрупкими вязями,
Солнечный свет не способен проникнуть в бездонность,
Мысли чужие не смогут остаться в приятелях,
Мысли никак неподкупны дрожащему слову.
Холодно Отче. Холодно тенью, бросающий,
Слабую тень, несравнимую с болью столетия,
Был бы ты дождь, очумелым лесным барабанщиком,
Старенький мир, и зачем нам сегодня смотреть его?
Сыпется чудо, не тем, кто сегодня взывающий,
Тянется длань, но не тронет того, кто надеется,
Нам бы усесться, хотя бы, ну только б на краешек,
Славный денек для борьбы с увядающей мельницей.
Каждое утро и каждое звучное «стало быть»,
Больно кусает, как овод уставшего путника,
Наши проблемы всегда остаются лишь нашими,
Гнётся судьба до последнего сгнившего прутика.