Свидетельство очевидца

Нельзя позволить исключить
Из памяти кошмар этапов.
Судьбой нам уготовано влачить
Наследие сталинских сатрапов.

Нас гнали с юга на восток
И с запада на дальний север
И вместо сахара скрипел в зубах песок,
А горький ягель, пах, порой, как клевер.

Нам памятны ряды колючки
И пулемёты зверских вертухаев,
И уголовников нередко злые штучки,
Начлагов к жертвам  ненависть глухая.

Этапы шли, как антилопы по саванне,
Гонимые гиенами и львами.
Не плыли тучи им с «крупою» манной,
Зато бараки их нетерпеливо ждали.

В восьмидесятых поэтесса, пациентка,
Шекспировских сонетов переводчик,
Поведала мне каторги моменты,
Которые прочувствовала очно.

Супруга Тиличеева, комдива,
Семнадцать лет бродила по этапам,
Познала глубоко «гулаговское диво»,
Начав свой «тур» по Ванинскому трапу.

Затем был Магадан, Якутия, Норильск,
Игарка, Сыктывкар и  снова Колыма,
Караганда, Иркутск и Бийск
И неприметный городок Зима.

Десятки пересыльных  пунктов,
Немало встреч с достойными людьми,
Отобраны Руслановой подаренные унты,
Попытки сделать офицерских жён б…ми.

Не иссякали пересыльников лавины
Даже, когда в Войне горела Русь.
Ломались в рудниках натруженные спины,
А в пыточных на «дыбе» руки с хрустом.

Гулаг мы помним, зверства не забудем,
Не нужно демонтировать бараки:
Гулаг – апофеоз суровых буден,
Места – где не зимуют раки.
17.02.25