простодушное

Коробка разлетная, всего лишь парочку квадратов, в метрах, и сразу место проговорив началом в качестве приема постояльца освещенностью с окна повисшим гостем, солнцем, озарялось в распахнутое настежь, благоухало утро телом прогонявшим сон и устремленно направлялось в двери из синевы предгрозового состояния, ожидалось завсегдатаем прослыть как можно чаще, обустроив быт.
Паркетная доска в еловник впала в шахматном порядке принимая танец ног в фигурном измерении, шаг за шагом, и ещё шаги, проскальзывалось тёплыми пят'ами в совершенство неосознанности танца, выбиваясь ритмом заезженным пластинным ретро на отшлифованной лице укрытым нежным лаком, бесцвета полосой в кружащем направлении центробежной силой, кружась в вариативности конечностей возведённых темпом с ритмом.
Витиеватость дубов'ая, подпиравши стену, провисала, храня в утробе щелевой несметные богатства утвари хранимой, от разнообразия  белоснежно-росписных сервизов выстроенных в горные пики и хребты слоениями полки подпирая, до миниатюрности рукастых в боки чашек в шахматном порядке выстроенным в ряд высоты набирая; жили по соседству именитые фужеры, фигурные бокалы, хрустальные графины и кувшины наполняли выпуклостями подзастывший вид, все в ансамбле пребывало, пусть и взаперти, для их же защищённости в недрах полутеневых просторов.
Застывший монолит, коробочка в коробке, металл в бетоне место отыскав, на весь широкий рот приветливо огнем в глазах сверкал подогревая нравы, готовое выдавал с убранством во пространство, взаимодействуя всё с тем же постоянством, которого внегласно звали... - тайна, у каждого ведь свой в расширенном объеме метров постоялец, притиркой занимались оберегая друг друга от обид, натур горячих, сплетались во единстве, шедевры создавая, пыхтя, бубня, шипя, свистя, распевкой возмущаясь, в общем, проистекала жизнь в приготовление к жизни.
На всё спорьё, на это, с высоты "над головой" разинув рот, ещё одно приспособление слюной плескалось, заглатывая плоть, что верхом паром поднималось и в "лёгкие" впуская выдыхалось, прочь, в другое измерение - заоконность, где тут же поглощалось и сплеталось с уличным пространством, переберясь из малого, в огромный мир, став частью в одночасье через вдох и выдох.
Присутствовал и деревянный лорд (с резными вензелями и ровно в той отделке), с двумя в упряжке рысаками, (расположившиеся напротив параллелью пересекая горизонт в квадрате), для наездников пространства квадратуры, утолить удобство приема банкета небольшого, свисала сталактитом лампа, абажуром чуть притягиваясь к солнечным задворкам кристальной пустоты в огранке деревянной, кран отсчитывал секунды, протекающие во родстве с текущим временем в затылке, нависая на отвесном панно рисунком рассчитывая шаг, движение вгоняя в стрелки заведенность, мечтательно на распевке постоянством проигрывалась статика с волной словившей время и пространство, громкоговоритель в пол давления кнопкой, эхом,  наполняя утро, день и вечер, звуками произносящие слова, бульварной клумбой подоконник вышел, развив в себе очередное чудо света - растительность цветовой палитры, жители, вместившиеся с видом за окно, на всё с подсвистом, как подыгрывание прищуром взгляда глаза одного, глазуревый эмалью утешитель-старичок, готовый поддержать в минуты вскипятившись и разделить тепло вскормив горячим чаем (задумчивость плескалась золотавой формой искорки в призакрытых щелках в этажерку мысли разбрелись, воодушевление в уголки скатилось губ, глоток, разлилось травяное по внутренней текстурке), может кофе, под настроение, всегда, не по привычке, за сдержанность медаль отдать, на грудь, с особенной текстурой, в награду за тепло

без украшений, во слагание жизнь и ее маленькие моменты проживаний,  в "мелочах" твердят привычно