Хозяйка малахитовой Горы 3

- А  как же вы… дышите-то тут, под землёй-то? – выдохнул Степан, наконец-то отыскав слова.  Воздух-то чистый, как на лугу майском, а света… света-то откудова?

Аксинья рассмеялась, звонким, серебристым смехом, что эхом отозвался от каменных стен. 

-  Эт тайна наша,  Степан,  -  прошептала она,  прикоснувшись пальцем к одному из мерцающих кристаллов. –  Камни эти… они дышат,  живут.  Они очищают воздух,  дарят свет.  А ещё… -  Аксинья опустила взгляд, словно опасаясь сказать что-то слишком невероятное, -  они помнят.  Они помнят всё, что было на этой земле,  ещё до людей.

Степан,  уже и сам не помня, как и зачем попал сюда,  только сидел и слушал,  глазами хлопая.  Чудь…  подземный город…  кристаллы, светящиеся, как святые мощи…  У него голова кругом шла,  словно пьяный на гулянье был.

- А  война…  -  прошептал он,  вспоминая  сказки бабушки про злых духов и воинов, что с мечами ходили. –  Как же вы воевали?  С мечами что ль?

Аксинья улыбнулась грустно. 

- Мечи наши…  они были другие,  Степан.  Мы знали силу земли,  силу камня, силу воды. Мы  не  убивали,  а  защищались. Мы умели  скрываться,  обманывать,  отводить удары.  Знание – вот наше оружие было. А ещё – единство.

Она провела рукой по гладкой поверхности стены, словно поглаживая спящего зверя.

-  Вот это, Степан, -  показала она на  сложный механизм,  сделанный из  блестящих металлов и  полупрозрачного камня,  -  это  и есть наше оружие.  Оно  защищает наш город,  напоминает  нам о том, что  мир на поверхности может быть опасен. Но  мы не злопамятны. Мы ждём,  когда люди научатся ценить то, что имеют. Когда перестанут  копать  землю  только  для  золота и  камней драгоценных,  а  начнут  уважать  её  как  Мать-кормилицу.

Аксинья встала,  и  свет,  идущий от кристаллов,  осветил её лицо. 

-  Иди,  Степан,  -  сказала она  мягко. –  Тебе  всё  равно  никто не поверит , если захочешь рассказать.  Пусть  твоя память  хранит  этот секрет,  как  хранят  земля  и  камни  наши.  А  мы…  мы будем ждать.

Она  коснулась его руки,  и  Степан почувствовал  холодный,  но  приятный  камень.  Потом всё поплыло перед глазами,  и  он очнулся  уже  дома,  на своей кровати,  солнце светило в окно…  А  в памяти осталась  только  тёплая  гладь камня и  тёмные,  как  зимняя  ночь,  глаза Аксиньи…  И  тихий шепот:  "Пусть земля хранит наши тайны…"

6.
Так вот оно што, батюшка Степан, – пробормотал  он сам себе,  почесывая затылок,  словно  медведь  после  зимней спячки. Солнышко-то,  глядишь,  уже  поднялося,  а  он,  дурак,  всё  ещё  в  своей  избе  крутится.  Снился  ему  чудной  сон,  да  не  сон  а  явь,  казалося.  Чудь,  кажись,  видел…  да  не  в  лесу,  а  под  землёй,  в  городе  каменном,  сверкающем,  словно  царство  ледяное.

Только  вспомнит  Аксиньину  улыбку,  сердце  застучит,  словно  кузнечный  молот  работает.  Камни  живые,  светятся…  А  воевали  они  не  мечами,  а  знанием.  Слыхал  он  бывало  от  стариков  рассказы  про  подземных  людей,  про  ихнюю  мудрость.  Говорили,  что  хранят  они  тайны  земли,  да  силу  её  знают.

А  этот  механизм…  Бажева  бы  такое  изобрёл,  кабы  видел!  Все  шестеренки  из  камня  да  металла,  все  блестит,  все  работает.  Мож,  это  и  есть  та  самая  загадка,  про  которую  бабки  шептали –  что  Чудь  ни  пропало,  а  спит,  ждет  своего  часа.

Степан  пошел  в  огород,  руками  землю  потрогал.  Да  правда  ж,  мать-кормилица  она.  Надо  бы  хлеб  посадить,  да  побольше,  чтоб  хватило  и  на  себя,  и  на  соседей.  А  про  Чудь  никому  ни  слова.  Не  поверят.  Будут  смеяться,  да  еще  и  дураком  обзовут.

Но  в  сердце  у  него  осталась  тайна,  тяжелая,  как  камень  подземный.  А  глаза  Аксиньи…  черные,  как  ночь  перед  грозой,  но  в  них  видна  была  надежда.  Надежда  на  то,  что  люди  когда-нибудь  научатся  беречь  землю,  уважать  её,  как  мать  родную.  А  пока…  пусть  земля  хранит  ихнюю  тайну.  Пусть  хранит,  как  хранит  она  свои  драгоценные  секреты  от  глаз  людских,  до  времени.  А  Степан,  вспомнив  холод  подземного  города  да  тепло  Аксиньиной  руки,  вздохнул  спокойно.  Тайна  будет  храниться  в  его  сердце,  в  месте  с  памятью  о  чудесном  сне,  который  казался  ему  явью.