Происшествие

Что сказал в полиции шофёр
Да. Это я нашёл ребёнка. Сегодня ночью я, как обычно, возвращался с рейса. Что? Нет, не дальнобойщик. Занимаюсь  частным извозом, вожу на газели сыр в Москву. Разбрасываю по торговым точкам. Шёл налегке, был уставший. Нет, вообще-то мы ездим с напарником, чтобы подменять друг друга. Ну, в этот раз он приболел, и мне пришлось самому. Ну да, устал. Нет, когда невмоготу, я торможу, чтобы перекемарить часок, потом дальше еду. Так вот, я хотел было тормознуть неподалёку от  поста ДПС, перекусить и  поспать чуток, как случилось это... И сейчас вспоминаю - мороз по коже, мужики. Вокруг темнотища - глаз выколи, и вдруг фары выхватывают что-то белое, маленькое на обочине шоссе. Нет, оно не лежало, а ползло поперёк дороги. Да, не сразу остановился. Пролетел по инерции метра три, потом дал по тормозам. Ну, что подумал... Если по честнаку, струхнул я... Бабка мне рассказывала, как дед, который шоферил всю жизнь, встречал ночами в дороге всякую нежить - мертвяков, значит... Мне и полезло в голову, что это душа мёртвенького ребёнка мечется, мамку свою ищет и что тормозить не надо. Потом как в душу ударило: а вдруг живой, может, какая-то сволочь дитё на морозе бросила? Тормознул, выскочил, глянул - ползёт, да быстро так, рывками! Подбежал к нему, схватил за ножонку - живое, настоящее, только холодное такое! Скинул с себя куртку тёплую, закутал его -  и в машину. Включил в кабине свет, сел, дитё рядом на сиденье положил. Хлопаю глазами, как дурак. Что делать, не знаю, только зубами стучу: не от холода - от нервов. Хотел ножки и ручки ребёнку растереть водкой (была с собой в загашнике бутылка), да побоялся: а вдруг обморожен, и я только хуже сделаю? А ребёночек лежит, ворочается в куртке, кряхтит. Нет, не заплакал. Не знаю, может, и от стресса молчал. Я ещё тогда подумал: «Лучше бы орал. Раз молчит - значит, сил уже нет». Отошёл я чуть - стал звонить в «Скорую» и в полицию. Не, быстро приехали. Забрали моего найдёныша (медсестра сказала: пацан), а меня сюда послали. Где расписаться?

Клинический протокол скорой медицинской помощи
ФИО ребёнка: не установлены.
Возраст: 10-12 месяцев.
Нозологическая форма: отморожение конечностей.
Код по МКБ-10: Т 33 - поверхностное отморожение.
Классификация по степени тяжести: 1 степень. Сосудистая реакция и болевая чувствительность сохранены, локальный отёк правой ступни.
Фаза: острое состояние.
Вид медицинской помощи: скорая медицинская помощь.
Условия оказания медицинской помощи: вне медицинской организации.
Форма оказания медицинской помощи: экстренная.

Что сказала в полиции мать ребёнка
Да, это мой ребёнок, Бережной Алексей Иванович, 2024 года рождения. Проживает с кем? С семьёй, то есть с нами: отцом, матерью, братом и сестрой. Он третий ребёнок у нас, младший. Подождите, пожалуйста, не так быстро. Можно сесть? Ноги не держат... Спасибо большое! (Пьёт из стакана воду). Живём в посёлке Вышки, да, в собственном домовладении. Муж - автомеханик, работает на станции техобслуживания. Я сижу в декретном отпуске по уходу за младшим ребёнком, а так - повар, работаю в школьной столовой. Зарабатываем? Нормально, хватает. Старшие дети учатся, девочка в музыкалку ходит дополнительно. А? В музыкальную школу. Конечно, Алёша - желанный ребёнок. Да что вы! Как?! Так вы думаете... что мы его бросили? (Плачет.) Послушайте... Недавно, перед самым днём рождения Алёшки к нам приехала моя мама. Нет, она живёт отдельно, в другом населённом пункте. У неё началась  деменция, и мы с мужем отвезли её в больницу месяца два назад. Когда приехали навестить в последний раз, она и говорит: «Заберите меня к себе ненадолго. Я хоть отдохну, помоюсь, внучка маленького понянчу. Ему скоро годик, а его ещё не видела». Мы к лечащему врачу: можно, мол? Он разрешил, и мы забрали маму. Было всё так хорошо! Отметили годик Алёшке, дети и мама радовались, Ваня, муж мой, шашлык пожарил. Нет, мама была спокойная, ела с аппетитом. Нет, признаков беспокойства не было, только меня удивило, что она нет-нет - да и погрозит пальцем Алёше. «Ты чего, мам?» - спрашиваю. А она только улыбается в ответ. Легли спать поздно, потому что нужно было всё прибрать. Сонного Алёшу я в детскую отнесла на кроватку, а маме постелила в соседней комнате. Уснули мы скоро: Ваня выпил немножко, а я просто без задних ног была от усталости. Когда обнаружили? Я встала без четверти шесть утра, чтобы подогреть молочную кашу для мальчика: он в это время бутылочку сосёт и уже просыпается. Вожусь на кухне и его совсем не слышу. «Надо же, заспался сыночек», - думаю. И вот захожу в детскую с готовой бутылочкой, а его нет! Сначала подумала, что он как-то выбрался из кроватки и заполз куда-нибудь. Туда-сюда - нету! И вдруг мама заходит со двора. Идёт, спотыкаясь, бормочет несуразное. Я к ней: «Мама, ты Алёшку не видела?», а она смотрит стеклянными глазами, не слышит. Я закричала, Ваня и дети проснулись. Обыскали двор, улицу - нигде нет ребёнка. Детей оставили дома, маму закрыли на ключ в комнате, а сами - в полицию. Тут узнали, что наш малыш в больнице, жив, слава богу... Я  не знаю, как она это сделала... Конечно, отвезём обратно... Кто ж знал, что так получится... Но она моя мать! Не могу я отказаться от неё... (Плачет, не в силах сказать ни слова.)

Признание бабушки мальчика
Мальчика взяла я,  но убивать его не хотела. Как зачем? Его нужно было унести из дома, понимаете?  Не жалко? Мне Алёшечку не жалко? Ох, парень, как же бабушке внучка не пожалеть? (Протяжно): ма-а-ленький мой, пальчики на ручках замёрзли, ножки красненькие... (Жалобно плачет). Как я?.. Ну да, я отнесла в овраг... Зачем? Я ж тебе говорю: нужно так было! (Оживляясь): ты послушай, как дело было. Меня дочка с мужем  к себе домой забрали.  Думала: вот внучонка покачаю! Приехали, а Таня, старшая,  выносит его: беленький, пухленький, ножки с ручками как ниточками перевязанные, а головка белая, кудрявая, глазки голубые... Чистый ангелок!  Вдруг слышу  тихий голос: «А ты на глаза-то посмотри!» Смотрю - а у Алёшечки глазки чёрные, как угольки... Так меня в сердце и ударило! Кто говорил? Да сначала-то я его не видела, а потом оглянулась -  мужчина какой-то в кресле сидит. Я и думаю: родня зятю. Как выглядел? Обыкновенный такой, не старый ещё, но и не молодой. Рубашка на нём фланелевая в клетку, штаны старые, потрёпанные... Лицо-то? А лица я не помню... Кажется, на санитара в больнице похож. Вот мне тот мужчина и говорит: 
 - Видела, тётка, глаза какие у внука твоего?
- Ну, так что ж? - отвечаю. - Глаза как глаза.
- Нет, глаза у него чёрные, потому что в нём нечистый дух сидит.
- А что делать-то?
- Ты пойди ночью с ним к оврагу, да и брось его там. Нечистый дух замёрзнет, вылезет наружу, покинет младенца, и глазки у ребёнка снова голубыми станут.  А если так оставить, то нечистый всю семью изведёт.
...  Ну, дождалась я, пока все уснули, завернула Алёшечку в одеяльце и тихонько вышла за порог. А там уже тот дожидается. «Пойдём, -говорит, - я покажу дорогу». Хоть и темно было, но дошли быстро. Тут Алёша захныкал, родненький, а клетчатый мне:
-  Давай бросай его!
- Нет, - говорю, - не могу я!
Вырвал он у меня ребёнка из рук вместе с одеялом и швырнул вниз, а сам пропал. Что потом? Искала-искала, всё излазила в овраге, а мальчика нету! Я знаю: это его клетчатый забрал! А я-то, старая дура, своими руками отдала дитя! И кому? Кому отдал-а-а?  (Истерика. Плач, переходящий в вой.)

Что открыла следователю  во сне  душа  ребёнка
Ты допросил всех, кроме меня. Теперь   и я пришёл к тебе во сне, потому что в действительности дар речи мне пока недоступен. Когда я начну говорить, память о прежнем воплощении постепенно угаснет, и  «прежде» превратится в «сейчас»...
  Я родился очень-очень давно в прекрасном краю, где только на горных вершинах белеет снег. Мой дед Чандрагупта, могущественный правитель этой страны, вошёл в историю с прозвищем Викрамадитья, что значит «сын доблести». Слава о воинской доблести моего деда бежала впереди его славного войска, и враги бледнели, слыша его имя. Унаследовав от своего отца обширные владения на севере государства, он за двадцать лет покорил земли Кшатрапов: Саураштру, Гуджарат и Малаву с Уджайном. Южнее этих земель начинались владения , которыми правил махараджа Вакатаки, достойнейший муж с львиным сердцем. Дед разбирался в людях и обратил врага в родственника и друга, отдав ему в жёны единственную дочь Прабхавати, которая красотой соперничала с богиней Лакшми, цветком Вселенной. Вскоре на свет появился я, а через год - мой брат, которому суждено было стать моим палачом.
   Отец после рождения брата недолго радовался солнцу: в бою с кочевниками, напавшими на его владения, он был смертельно ранен. Победа над врагом стоила великому воину жизни, и он перед смертью заставил мать поклясться, что она не последует за ним, а будет от имени его малолетних сыновей управлять страной. Мать моя была не только прекрасна, но и умна, поэтому, овдовев, она  чутко прислушивалась к советам деда.
   Как часто я гостил в его великолепном дворце, сколько чудес со всего света было собрано в нём! Яшмовая комната, белоснежные павлины, пионы в саду, несколько раз за день меняющие цвет лепестков... При царском дворе расцветали науки и искусства, поэтому  драматург Калидаса  и астроном Варахамихира почитались в Айодхье, как святые мудрецы.
   Золотая пора детства безмятежна, но уже тогда она была омрачена злобным нравом младшего брата, который преследовал каждый мой шаг жгучей завистью. Дед называл меня своим наследником и растил как будущего царя, наставляя: «Будь твёрд и великодушен!» К брату же, после того как Варахамихира составил для нас звёздные гороскопы, дед относился с брезгливой жалостью; и лишь однажды, когда я обнаружил  на своём ложе змею, он, сурово сдвинув брови, произнёс: «Семейство львов растит гнусную гиену!»
   Когда я был уже взрослым юношей с чёрной бородкой, которой чрезвычайно гордился, мой дед Чандрагупта покинул мир живых, поселив в сердцах своих подданных неизбывную печаль. Обряд похорон длился двенадцать дней, и сорок дней - поминки. Правители многих стран прибыли в Айодхью почтить память «сына доблести» и «отца добродетели», как называли деда  сто придворных певцов в беспрестанных славословиях и молитвах. Каждому гостю на память о великом царе  я подарил по бесценной жемчужине, и, прощаясь, все восклицали: «Пусть будет царствование твоё долгим и счастливым!». А бледное лицо брата искажала судорога...
Вскоре  после поминальных обрядов Прабхавати пришла в мои покои.
- Сын мой! Пора тебе подумать о государстве Гуптов и о народе. Возьми правление в свои руки, стань царём! - сказала она.
За вечерней трапезой я рассказал о её словах брату, имени которого не могу произносить без содрогания. Я ждал от него вспышки гнева, но он произнёс, лениво улыбаясь:
- Мать права, конечно, но не хочешь ли ты развлечься немного перед тем, как возьмёшь царский посох в руки?
- Как же?
- Съездим на охоту, а то кабаны опустошают наши посевы. Убьём двух-трёх, разомнём руки и ноги!
Я поспешно согласился, радуясь его доброму расположению. Знал бы я тогда, что меня ожидает...
Рано утром мы уже покачивались в сёдлах, направляясь к лесу, где водились кабаны. Когда мы заехали в чащу, брат сказал:
- Оставайся здесь, держи стрелы наготове. А я спущу собак и погоню кабана на тебя.
Я спешился, а брат скрылся за деревьями. Прошёл час, но ничего не было слышно. Прислонясь к огромному стволу старого дерева, я задремал и вдруг почуял крадущиеся шаги. Обернувшись, я увидел дикие глаза, перекошенное лицо и руку, с размаху вонзившую мне в грудь что-то острое. Я оттолкнул его и вырвал из себя... огромный кабаний клык!
- За что? - спросил я взглядом брата, чувствуя, как к горлу подкатывает какой-то кровавый клубок.
- Ты всегда стоял поперёк дороги! - сказал он, оскалившись. - Я буду лучшим царём, чем ты!
- Не быть тебе царём никогда! - прогремел откуда-то сверху голос.
Я поднял гаснущий взгляд: прямо над нами в огненном облаке плавал ослепляющий лик Чандрагупты. Пригнувшись, брат ужом пополз по траве, но из облака протянулась рука и пылающим кольцом стянула его горло.
- Ты, братоубийца! - снова загремел дед. - За свой грех ты понесёшь кару: Цепь твоих воплощений пресечётся, и ты превратишься в презренного демона, боящегося дневного света и не знающего смерти. Так пройдёт много веков, а ты, одинокий, в злобе и тоске будешь призывать смерть и не найдёшь её вовеки!
Огненная рука сжала горло брата сильнее, он захрипел, и вдруг голова его отвалилась и подкатилась к моим ногам, а тело рухнуло на траву.
Тогда с бесконечной печалью дед посмотрел на меня:
- Ты был слишком доверчив, царевич. И предатель забрал у тебя жизнь. Он попытается ещё раз это сделать, когда ты вновь воплотишься в этом мире. Будь стойким и борись за жизнь, хоть это будет очень трудно. Если тогда ты примешь освящение водою, то, возмужав, своими деяниями прославишь себя и страну, в которой родишься. А теперь  я освящу тебя огнём и заберу с собой.
Чандрагупта протянул руки, и жар наполнил всё моё существо. Я почувствовал, что превращаюсь в огненное облако и поднимаюсь над верхушками деревьев, на лесом, выше, выше...
Не знаю, сколько протекло веков над землёй, но вдруг я понял, что родился вновь... Всё теперь было чужое: запахи, непривычно бледные лица, речь.  Но время шло, и постепенно я начинал привыкать к  тем, кто был теперь моей семьёй.
Прошёл год, и однажды в наш дом вошла старая женщина, сопровождаемая им... Моим братом, убийцей, демоном. Он смотрел на меня, не отрываясь, но никто, кроме меня и старой женщины, его не замечал. А ночью демон, обманув её, бросил меня умирать на морозе. В ярости я хватал руками жгучий рыхлый снег, пытался встать, но руки мои были крошечными, ноги слабыми... В борьбе за жизнь я чувствовал, что изнемогаю, силы уже покидали меня. «Где ты, дедушка?» - закричал я, но из уст моих вырвался невнятный писк. Вдруг всё засияло, и кто-то крылатый спустился с небес.
- Крещу тебя снегом, - произнёс нежный молодой голос, мягкие крылья подхватили меня и опустили у дороги. Где-то приглушённо загудело... Прямо на меня катились два светящихся шара...