Стихи рождаются ночкой

Стихи рождаются ночкой,
я бы даже сказал, тёмною.


15.54. W_parash.rar - Д. Агуреева   "Без  парашюта..." **


Дарья Агуреева
в обработке
Мудman-а


       *   *   *
Стихи рождаются ночкой
Из хрупкой лёгкой мечты.
Минуты сплетаются в строчки
Под светлый шёпот луны.

В забытом ветре осеннем
И в хрипе рваной струны,
Красиво до изможденья! –
На гребне дикой волны.

Крошатся звёзды на буквы,
Поля им рисует мороз,
И шепчут пламенно губы
Про лето замёрзших берёз.

Летит ночная строка –
Сердец разбитых кусочек, –
В надгробиях сквозь века
Без запятых и без точек.

Никто не поймёт, – это точно,
Сколько за словом огня...
Стихи рождаются ночью,
Без спросу, помимо меня.

Приходит час расставанья –
Они остаются жить.
Восторг мой иль наказанье?! –
Чтоб вспомнить и не забыть…



         *   *   *
Потемнеет... Туман опустится...
А из зеркала, с тихим голосом,
Мне печальный ангел почудится,
Заплетая мне лентами волосы.

Вспыхнет сердце душевным голодом,
Запорошит ресницы инеем,
И, зажмурившись, рыжим золотом
По стеклу поведу я линии.

Под крылом скорбящего ангела
Запишу я строчку последнюю,
Колдовала ли я, или плакала
В тишину ночей предрассветную?



         *   *   *
След на губах, во рту вкус крови.
Во взоре же твоём взгляд зверя.
Боль обугленных нервов не внове.
Зря ты ждёшь, поверив, – пустая затея.

Крики жертвы – твой вечный голод.
Дрожь и ужас забытого сна.
Вновь хватает рукой за горло.
Душит. Холодом смотрит в глаза.

Смертью твари и воплем жизни
Прыжок над вечностью в кромешную ночь
Свершает страсть. Последние мысли
Уносит время. Желанье – прочь!

И вновь ты ждёшь своего рассвета,
Как в снег, на простынь роняя вину,
И снова губы в помаде, заметно.
И снова сердце в любовном плену.

Мгновенье жизни - твоя охота,
И жаждет плоти звериный дух,
И то, что в музыке звук и нота,
Любовью ты называешь вслух.



             *   *   *

В душе ушастая собака,
И смотрит по-собачьи очень.
В сердце записано, однако,
Всё то, что разум знать не хочет.

       Возможно, в нём запечатлелись
       Осколки жизни до рожденья?
       А может, прошлое всё ересь?
       И жизнь моя - одно мгновенье?

Наверно, будущее видно
Собаке в сердце-сгустке красном,
А может, попросту обидно,
Что жизнь пролаяла напрасно?

       Иль в сердце этом услыхала
       Не рык собачий, – волчий вой!
       И время для неё настало
       Поговорить с собой одной?



              *   *   *
Я страдаю - значит живу.
И от жизни не откажусь.
Звездопад не в бреду, – наяву! –
Потерять уже не боюсь.
            Я страдаю - значит люблю,
            И в слезах моих мой рассвет.
            Я в глазах твоих жду - молю
            Отыскать звезды павшей свет.
Я страдаю - значит пишу.
Сохранить бы хоть малый миг.
И уже никуда не спешу,
Верю? Да! Но в душе лишь крик.
            Без тебя и с тобой - одна,
            Я тону в этом странном сне,
            Жизнь моя, как с вершины видна,
            Тает, тает холодный снег.



           *   *   *
Всё будет завтра. И вина. И кара.
Пусть утро будит осени дождём.
И кругом голова с кофейного кумара, –
Так хмурый бестолковый день начнём.

    Всё будет завтра: толкотня и ссоры,
    И ядовитые укольчики обид,
    Милльоны слов отборнейшего вздора,
    И причитания старушечьих молитв.

Всё будет завтра: суд, палач и казни,
От глупости настырной ерунды,
И с ними низенькие, пошленькие страсти...
Всё будет завтра. Так же, как и ты.

    И под туманом табака и гари,
    Под сладенькую музычку ларьков
    Высматривать мы станем сказки дали,
    Прикрывшись от небес в тени зонтов.

Всё будет странно, дико и нелепо!
Но не сейчас, когда поёт струна,
Когда по саду бродят тени лета,
Когда в глаза мои глядит луна,

    Когда на небе робко светят звёзды,
    Когда свечей последний вздох угас,
    Похоронив свой жар в горячем воске...
    Всё будет завтра. Только не сейчас.



         *   *   *
Твой мучительно тонкий стан
Снег завьюженный обовьёт...
Он ещё не твой капитан,
Не твою он яхту ведёт.

         Твой мерцающий пульса ритм
         Не достиг эротических зон.
         Ночь и день твоим кружевом рифм
         Не ему звучит в унисон.
         
И задумчивый, долгий взгляд
Не постиг ещё тайный ход,
Света лунного вечный клад
Для него он – запретный плод.

         Твой немыслимо светлый лик
         Обовьёт завьюженный снег...
         Одиночество - только миг,
         А любовь твоя - целый век.





    *   *   *
В точке пересечения,
Там, где падают звёзды,
Куда уходят мгновения,
И где рождаются грёзы -

Окно из льда или пламени
Прикрыто солнечным именем.
Координаты не заданы,
Следы дождя песнью вымыты.

И миг лишь дарует путникам
Весну, журчащую прелестью.
Координаты не заданы,
Но каждый знает, что есть оно.

На юге или на севере...
Не всё ли равно, где именно?
За городом или селением,
За морем забытым есть оно.

Не зная в какую сторону,
Уверены все - впереди!
Координаты не заданы,
все-таки ты иди.


P.S.

Земля ведь, дружище, круглая…
А замечено в дальних походах,
Что нога та, которая правая,
Шаг свершает пошире чуточку.

Так что, если гулять по свету
По прямой приблизительно двигаясь
Бегать станешь, братан, по кругу.
(Да к тому же Земля круглая!)

В общем, будет смещение вечное
И окно то найдешь без сомнения
А вот дальше что будет. – Неведомо.
Агурееву Дашу спрашивай.


Постскриптум мой, а в самом стихе про окно я ни одной буковки не исправил. Потому как сильно нравится. Форматировали исходный текст, конечно, пьяные ёжики. Но, ничего! Текст прорвался в народные массы. Ура!

Кстати, сразу предупреждаю читателей во избежание недоразумений. Агуреева Дарья никакого отношения к Мудman-у не имеет. Текст в кодировке DOS  мной выужен с электронной библиотеки Машкова на лазерном диске двадцати пяти летней давности. Называется «Без парашюта». Автор Дарья Агуреева. Рубрика «Любовные романы». О достоинствах прозы Автора говорить не буду. Скажу только: «Женщина! Что с неё возьмешь?» – Выжимала слезу из читателя на протяжении всего повествования. Добилась своего. Хотя изложение сумбурное. Мысли неясные. Мышление путаное. Зато образность поэтическая. Натура творческая. Талант есть. Без сомнения. А стихи пьяные ёжики положили в самый конец, с большущим отрывом! Если бы я не жал стрелочку вниз по инерции – никогда бы до них не добрался.

А когда добрался! Тут и сказке конец. И начался мой стихотворческий садизм над чужими строчками. А теперь вот читаю и наслаждаюсь! ЗДОРОВО!!! Браво Даша! Агурела меня совсем.

А вот так они выглядели в натуре:


                *   *   *
                Стихи бессмертны, как время.
                В словах останется жить
                Всё то, во что не поверив,
                Сумела в жизни разбить...
Прольют дожди. Я забуду
Всю горечь былую обид,
И вздрагивать больше не буду
От вновь запоздалых молитв.
Но боль моя не исчезнет,
И юность моя не уйдёт -
Они бессмертны, как вечность,
Для каждого, кто прочтёт.
В истерзанных строчках сила
Зигзага моей души.
Бумага в себе сокрыла
И холод, и жар мечты...
               Стихи бессмертны, как время.
               В словах останется жить
               Всё то, во что не поверив,
              Сумела в жизни разбить...





P.P.S.

Дарья Ивановна! Ишо хочу!!!





4:47:21 31.01.2025          504B7584A60





P.P.P.S.

И ещё…

Там же. В той же папке.

15.6. Konsuelo.rar - Жорж  Санд    "Консуэло" ( 1-2 ) ****

.      .      .      .      .      .      .

Перечитал. Первый раз читал в юности. И от первого раза в голове ничего не осталось, кроме общего впечатления. Теперь снова прочёл. Толстенная книжка. 735 стр. в Ворде. Много интересных мыслей созвучных с моими. Например, что в Храме нынешнем нет больше Истины! Бог и Истина разошлись в стороны.

Нынешняя религия превратилась в бессмысленный обряд. А Истина выделилась в Науку. А куда девался Господь Бог?

…

Или вот это замечание:

- Завистливым душам свойственно ненавидеть людей за то, что те  якобы отнимают у них счастье.

Замечательно!

…

Но!

Финал недоработан! В момент, когда Консуэло узнает, что Ливерани и Альберт одно и тоже лицо – реакция её неверная.

После всех потрясений на пути к посвящению. Голодная, уставшая. Полная скорби и страха от увиденного. Измождённая от своих  переживаний, от всех этих мрачных подземелий, от скелетов, орудий пыток, невыносимых человеческих страданий заключённых в подвалах, их жутких мук; … и к этому ещё своих предыдущих постоянных метаний между одним и другим мужчиной, и муками собственной совести (если она отвергнет одного, то разобьет сердце другого; если она отвергнет другого, то разобьет сердце первого!), – после всего этого кошмара…

Вдруг.

Ванда сообщает ей, что Альберт и Ливерани – одно и то же лицо, и толкает её к нему в объятия. Она падает тому на грудь. …
 
И …

И на этом… всё?! …

Чёрт побери! Автор! Да я ни в жизнь не поверю в это! Она же итальянка! Родилась в Испании. Её мать цыганка!

Консуэлина должна была врезать Альберту по морде. Залепить ему звонкую пощёчину! Разрыдаться, впасть в истерику. «Как ты мог?! Почему ты не сказал мне?! Зачем ты меня дурачил?! – Я ночей не спала! Извелась вся! Изревелась! А он ходит вокруг меня кругами. И молчит! ***… И радуется ***… !!!

*** – (твою-такую…)

А вы?! Ванда!

А вы все?! Невидимые. – Как вы могли мучить меня? Ведь вы же моральные садисты! Чем вы лучше тех самых тиранов-феодалов? Тьфу на вас! Какая низость. Низость и подлость! Да. Подлость! Подлость!»

И топнула своей ножкой. И заколотила кулачками в стенку. И забилась в истерике. И зарыдала.

А Альберт бросился к ней: «Тише! Тише! Успокойся!». А она кричит ему: «Не подходи ко мне! Уйди! Не трогай меня! Пусти я говорю! Пусти!!! Предатель! Ты из меня дуру сделал!»

А он её обнимает, целует, успокаивает: «Прости меня родная. Прости. Я люблю тебя!»

И она постепенно слабнет в его руках. И постепенно успокаивается. И затихает. Только ещё дрожит вся от нервного напряжения. И всхлипывает. Но всё тише и реже. А потом начинает отвечать на его ласки и поцелуи. И говорит ему: «Я тоже тебя люблю. … Но как ты мог? Так меня мучить. Как ты …».

А Альберт закрывает ей рот поцелуем. И они целуются. Долгим-долгим поцелуем новобрачных. А все молчат. Вокруг тишина.

Наконец, к ним подходит Ванда и Маркус. Ванда трогает Альберта за плечо: «Дети мои. Вы не забыли, что предстоит?»

«Да. – Говорит Маркус. – Хватит целоваться. И устраивать семейные разборки. Отложите это на потом. Нам, конечно, всем очень интересно. Но всё-таки, может быть мы вернёмся к обряду Бракосочетания и Посвящения?»

И двое влюблённых с трудом приходят в себя. С сожалением разъединяют объятия. Консуэло вся заливается краской от стеснения. А Альберт оглядывается, словно никак не может понять: где он, что с ним?

Но вот они берутся за руки. Умолкают. Вдруг, Консуэлина вспоминает: «Как твоя рука? Зажила?» спрашивает она громким шепотом Альберта. Она подносит его руку к глазам, встревожено смотрит на затянувшуюся ранку.

«Зажила». – Отвечает Альберт тоже шепотом.

Консуэло целует его руку в этом месте. А он поворачивает их ладони наоборот. И целует руку ей.

Ванда громко кашляет.

Они испуганно вытягиваются по стойке смирно. И предстают перед высоким собранием.

И действие продолжается…

.      .      .      .      .      .      .


Вот так надо было! А вы что сделали? Эх, Автор, Автор… – «Ну, женщина! Что с неё взять?»





12:14:02 15.02.2025          69E1BEDCA0