12-2

Стул № 2

Цокали капли. И пахло навозом.
Красноармейцы по луже прошли.
Старгород, впавший в весенние грёзы,
верил: он лучшее место земли.

Дом украшавшие львиные хари
были побиты стихиями лет.
Летом здесь славно играть на гитаре.
Тут мог когда-то ждать даму корнет.

Бюст увядающий, дымчатый веник
быстро редевших волос головы,
кожа лица, как холодный вареник, -
не украшают гадалку, увы.

К музе былой, к поцелуям зовущей
старорежимный вздыхатель пришёл.
Грустен, печален сей факт вопиющий.
Поздно, Елена, вступать в комсомол.

НО есть возможность дать денег сиротам.
Вас не забудет Россия, мадам!
Если концессионеров компотом
вы угостите, они придут к вам.

Знайте, вы, славная дочь Станислава,
ваш старый друг - это мысли гигант.
Но осторожно, возможна облава.
Как Цицерон Бендер, даже как Кант.

Запад поможет. Крепитесь, дворяне.
Бендер не Кант, он уже Хлестаков,
он хан Мамай, прибыл длЯ сбора дани
из стародавних замшелых веков.

Бывший бомонд городской размечтался:
"Если удача, то будет почёт."
А Воробьянинов всё надувался,
деньги считал, допивал свой компот.

Солнце катилось наклонно на запад,
напоминая - есть где-то Берлин.
Бендер почуял купюр сладкий запах.
Что первый стул - он как стартовый блин.

Ну, комбинатор, командуй парадом.
Ждёт Грицацуева в белой фате,
с мощным затылком и с алчущим взглядом,
робко зовущим к упругой тахте.

Тронулся лёд. Есть купюры для свадьбы.
Пьяный Остап зацелован взасос.
Стул номер два под невестой. Узнать бы
чтО там. Под утро стул Бендер унёс.

В жизнь воплотил завещание Фета.
О "на заре ты её не буди."
И убедился - сокровища где-то
в стуле другом. Защемило в груди.

Полесов, слесарь, разгневанным взором
испепелял явь, а новый трамвай
шёл, как по маслу, испортить которым
кашу нельзя, и тем более, май.

Бросил в толпу клич кинОоператор:
"Глубже дышите. Взволнованы вы.
Праздник, товарищи!" А комбинатор
выяснил: стулья в музее Москвы.

Да, архивариус был разговорчив,
даже сказал где сейчас гобелен.
Ох, и какую он рожицу скорчил,
кукиш увидев червонцев взамен.