Мим

Я билетёр в концертном зале,
я принеси-подай,
мне много лет, теперь я знаю,
что на земле – не рай.
Я был артистом, знаменитым мимом,
и выступал везде, где мог,
а жизнь летела птицей мимо,
за мой порог.
 
Теперь я не живу,
и я не тот, кто прежде
был весел за столом, в дороге дальней.
Пускай мой дом – с фонтаном и верандой,
и потолками трехметровыми, лепными,
на озеро выходят окна спальни,
но счастья нет.
 
Я танцевал в кордебалете,
я на престижных выступал площадках,
меня ценили, я дорос до ассистента
великого танцовщика Махмуда,
играл тогда любые роли – от стула
до кактуса в одноимённой пьесе.
- Ты забираешь зал и все цветы, -
мне говорил известный комик,
ревнуя к оглушительному свисту
и моему успеху,
когда я выступал в сиянье рампы.
Я стал известным мимом,
а жизнь летела мимо.
 
Однажды в Сочи, на гастролях,
из номера гостиницы все вещи
украл едва заметный карлик,
пролезший через форточку,
он вынес всё, что было у меня:
магнитофон, весь реквизит, часы
и голубой костюм, на френч похожий.
Я помню: милиционерам
я выставил бутылку водки,
но всё видавший в жизни
конферансье сказал: забудь,
никто искать не будет,
ты их покормишь и напоишь
дашь бабок,
но ничего в итоге не случится.
Глядел он в воду, тот конферансье.
 
Но всё-таки, случилось:
я был женат на женщине красивой
и был так счастлив,
что не желал себе иного,
она была божественно спонтанна,
но проживали мы кровавый триллер.
Мне говорили, что она коварна и непроста,
порой жестока,
но я не верил, ослеплённый счастьем.
Мы девочку удочерили,
но женщина ушла, забыв меня и дочку,
ушла туда, где больше денег,
где не живут в рассрочку.
 
Мне мама под рубашку
перед отъездом на гастроли
клала иконку со словами:
полжизни ты лежишь под днищем
раздолбанной машины, хватит,
меня не станет, ты купи машину.
И я купил,
и даже дом в придачу,
решились сразу две задачи.
 
Теперь я стал обычным билетёром,
и в тех же залах, где и танцевал, 
я проверял билеты
и подносил цветы известным примам,
и полотенца выдавал великим,
чтоб пот они стирали вместе с гримом,
я воду наливал в графин
самой графине
и мог поговорить с любой звездой,
но этого не делал -
артисту надо помолчать, собраться
и отойти от роли,
чтоб завершить логически катарсис
и дать уйти адреналину,
как вовремя уйти со сцены,
не сгибая спину.
 
Мне жаль потраченного времени,
я пессимист с задатками большими
не оптимиста, нет, а реалиста,
пока здоров и в силе,
но лишь суставы-сволочи подводят,
артрит, сказал мне врач,
я водку пью и мне становится чуть лучше,
и хочется пожить на этом свете,
на тот – успеется ещё,
когда от водки действие проходит,
я выпиваю вновь и замыкаю круг,
и вспоминаю перечень своих заслуг.
 
Я много раз пытался сделать подлость,
но так и не сумел
ни там, на родине,
ни здесь, на берегу чужой страны.
Я стал своей картиной –
произведением безвестного творца,
простого билетёра в темном зале,
с фонариком в руке,
чтоб зритель быстро находил свой ряд,
чтоб не было свободных мест
чтоб не мешать артистам
нести свой крест.

© Валерия Коренная