Белые снегири - 67 -2-

               
2. НАША ПРОЗА
Рассказы

Александр ВОРОНИН
(г. Дубна, Талдомского г. о., Московской обл.),
Член Союза писателей России




                АЛГЕБРА

Единственное, что крепко врезалось в память – это страшные задачки с латинскими буквами – A, B, C и т.д. Я в них не понимал ничего и не старался. При виде этих чужих для нас букв у меня напрочь заклинивало думающие центры в голове. Решали их обычно за меня мама или папа. А когда приходили гости, то подключали дядю Колю Волкова с тётей Валей-агрономом  или тётю Зину с высшим аптекарским образованием. Два дядьки – Борька с Колькой – могли только ругаться матом, глядя в учебник. Поэтому, пока все пили водку, эта троица, склонившись над учебником алгебры, пыталась подогнать решение под правильный ответ в конце учебника.
В школе на уроках приходилось списывать у всех подряд. Как к отстающему троечнику ко мне сначала прикрепили Люду Зайцеву, а потом Иру Порошкову, чтобы они помогли мне немного научиться решать эти задачки. Называли их в классе – “паровозами”, они тянули отстающих. С Порошковой я потом случайно встретился дома у одной из репетиторш по математике, когда заканчивали 10-й класс. Только меня она за деньги натаскивала, чтобы я  хоть как-то сдал выпускные экзамены, а Иру готовила к поступлению в институт. Когда я случайно заглянул к ней в тетрадку, то увидел там такие турусы на колёсах из всяких закорючек интегралов и прочей атрибутики умных людей, что меня сразу затошнило и закружилась голова. Зато Люда с Ирой не умели сочинять  стихи и писать такие длинные сочинения по литературе, как я.
Ко всему прочему, в десятом классе я уже начинал целоваться с девчонками и меня на занятиях с репетиторшей больше всего волновали её пышные формы. Она сидела в декрете, кормила ребёнка грудью и была из той породы женщин, которыми я восхищался всю жизнь – белокожая, вся в веснушках рыжая красавица, с пышной копной волос и огромными зелёными глазищами. Когда она подходила ко мне, наклонялась над тетрадкой и что-то в ней писала, я опускал голову и переставал дышать – в вырезе халатика видел только большую белую грудь, вдыхал запах чистого молодого тела и напрочь забывал все формулы. Она часто выходила в соседнюю комнату к ребёнку, если он не спал, и тогда я видел сзади её почти голой, так как халат был тонкий  и против солнечного света становился прозрачным. Совсем дураком перед ней выглядеть было стыдно и поэтому дома приходилось решать кучу дополнительных примеров. Она думала, что это её педагогический талант принёс успехи в моём обучении, а я просто в очередной раз безумно и безответно влюбился.
Эти страшные примеры из алгебры настигли меня ещё раз через 25 лет. Дочка заканчивала школу, и что-то у неё тоже пошла пробуксовка с алгеброй и геометрией. У её мамы было всего восемь классов, она была сильна только в арифметике: умела отнимать у других и складывать к себе. Жили мы уже отдельно, поэтому первая жена потребовала, чтобы я, как единственный в родне среди братьев, с высшим образованием,  приходил каждый вечер и сделал из дочки хорошистку по математике. Сначала я попытался им объяснить, что науки филология и алгебра даже называются на разные буквы, и между ними нет ничего общего. Бесполезно. Жадная жена узнала расценки на репетиторов и пришла в ужас от возможных затрат. Даже подсчитала: чтобы нанять их, надо содрать с меня алименты за 30 лет вперёд, что в нашем советском государстве было практически невозможно и не гуманно.
Жалея дочку, я стал приходить к ним каждый вечер, пытался хоть чем-то помочь, и тут случилось чудо. Непостижимым образом я вспомнил, как надо решать эти задачки, а по геометрии и черчению у меня всегда были пятёрки. Благодаря мне дочь окончила школу без троек и поступила в университет. Правда, тоже в гуманитарный, а не на бухгалтера, как требовала её мама, мечтая в будущем помогать дочке считать чужие деньги и частично перекладывать их в свой карман.
А рыжие красавицы продолжали преследовать меня в жизни и дарили то радость, то тоску и печаль. Очередная рыжая из соседнего класса, на которую я в школе и внимания никогда не обращал, увела меня с выпускного вечера гулять до утра. Сначала я танцевал только с чёрненькой красавицей, изредка отвлекаясь, чтобы сбегать с ребятами за школу выпить венгерского креплёного вина, а потом очнулся на берегу Волги на лавочке в охапку с рыжей. До свадьбы дело не дошло, потому что у меня уже была невеста в деревне, а в сентябре я уехал учиться в Конаковский энергетический техникум. Рыжая потом уехала из города, а чёрненькая при встречах на улице смотрит на меня с какой-то обидой и упрёком, как будто я в то время уже мог распоряжаться своей судьбой.



               МАНДАЛАЙ

Бывшая столица Бирмы (Мьянмы) в центре страны. Основал в 1857 г. король Миндон к 2400 –летию со дня рождения Будды Гаутамы. Население больше 1 млн. чел.
Кроме Турции я пока нигде за границей не был, поэтому в Мандалай неизвестно когда ещё соберусь. Хотя многие мои знакомые просто не вылезают из-за границы. Юра Березин уже по несколько раз в одни места начинает ездить, где только не был. Мало того, снимает там видеофильмы по три часа и предлагает нам их смотреть.

Мандалаем меня называл младший брат Вова в последние годы общения и при этом хитренько и плотоядно хихикал, думая, что я буду психовать и злиться. Вроде бы и обозвал меня при родителях, но не подкопаешься и обижаться сложно. Очень ему это слово нравилось, он аж светился весь, когда меня обзывал. Но в нашей семье брат считался, мягко говоря, чудаком, не от мира сего и ему прощалось многое из того, за что в детстве меня с сестрой ставили в угол и ругали.
Тогда интернета ещё не было, и я долго не мог от него добиться, что это слово означает. А он, видимо, и сам не знал – просто где-то услышал и запомнил. Ни я, ни родители на него за такие шутки не обижались, поэтому и рыться в словарях – искать значение ругательства желания  и времени не было.
Похожих слов в переводе с иностранного языка у нас много и они всегда пробуждают интересные ассоциации. Для нас немного дико, что они почти матом называют свои города, реки, проливы, горы и т.п. Озеро Титикака в Боливии (на высоте 3812 м),
У меня есть много любимых географических названий. Одно из них – Баб-эль-Мандебский пролив. В переводе с арабского «врата слёз» - более 10000 судов там затонуло (вдовы и матери  оплакивают утонувших). Длина пролива 109 км, ширина 29-40 км, глубина 182 м.

Юмор. * На экзамене по политологии профессор спрашивает: - Скажи, Иванова, как называются полномочия, предоставляемые определённым лицам избирательными округами?
- Не знаю, я не выучила.
- Мандаты, Иванова.

                ПРАВИЛО ТРЕХ СВИДАНИЙ


В моей молодости об этом прямо и открыто нигде в газетах не писали, по радио тоже я ничего похожего не слышал, но были среди молодёжи неписаные правила, которых все старались придерживаться. Их знали и парни и девчата. Поэтому, если ты два вечера просидел с девушкой на лавочке, держа её за ручку, или, гуляя с ней по улицам,  старался не ругаться громко матом, то на третий вечер ты с чистой совестью прислонял свою зазнобу спиной к дереву или к стене, брал её лицо в свои ладони и начинал целовать в губы. Это было нормально и заслужено двухдневным воздержанием от ласк. Девушки это понимали и тоже не особенно сопротивлялись. Непонятливым приходилось объяснить прямым текстом и они, не желая выглядеть необразованной деревенщиной, прекращали драться и сопротивляться.
Если вовремя не поцеловаться, то можно так навеки и остаться друзьями.

Как и всё в нашей жизни, эти правила иногда менялись в ту или иную сторону. Если девчонка была не против, и обоим уж очень было невтерпёж, можно было её поцеловать и в первый вечер. В другом случае, когда она тебе очень нравилась, и ты боялся её обидеть, поневоле приходилось месяц ходить, держась за ручки, любуясь друг другом и млея от нахлынувших чувств. Это называлось – чистая любовь.
Про исключения здесь не говорим: когда он очень стеснительный или она с большими комплексами и непомерными запросами. Смутно помню статьи школьных лет в молодёжных газетах и журналах, где старые пуритане писали и требовали от девушек – ни одного поцелуя без любви. Эти призывы тоже могли испортить любое свидание. Редко кто из парней соглашался просто дружить, без поцелуев, объятий и прочих телесных радостей. К тому же парни-нахалы таких статей не читали, а жили по своим дворовым законам. В каждом дворе про девчонок всё было известно заранее: кто с кем и как встречается, кто целуется со всеми подряд, а кто ещё недотрога и может запросто дать оплеуху или пощёчину.
Интереснее и опаснее было знакомиться в новых местах с незнакомыми девчонками: в деревне у бабушки, в других городах, в поездках в поезде и т.п. Там только интуиция и опыт могли подсказать, что за девчонка перед тобой и как к ней найти подход. Страх подцепить что-нибудь нехорошее тоже всегда висел над головой и  заставлял выбирать для дружбы тех девчонок, что казались с виду невинными тургеневскими девушками. Мне в жизни повезло с такими запросами – всё плохое и страшное как-то незаметно прошло стороной.
Однако в моём детстве выпал целый пласт  жизни – знакомства и флирт в пионерских лагерях. В лагере “Волга” в Клетинском бору я был всего один раз после первого класса в июне 1962. Фото не сохранились, и даже не помню, были ли там вообще девчонки. Зато каждое лето по три месяца я проводил в деревне со старшим двоюродным братом у родителей моей мамы. Брат  научил меня пить, курить и ругаться матом. А вот наукой приставать к девчонкам приходилось овладевать самому, потому что брат был из деревни и имел очень смутные представления о романтических отношениях. Помогали мне книги из библиотек. В фильмах тех лет про любовь было мало интересного, сразу шло затемнение кадра или камера уезжала в сторону. Приходилось гадать, что там произошло дальше.
 На прогоне, где проходила через деревню шоссейка Сонково-Красный Холм, по вечерам  сидели на брёвнах парни и девчата, собираясь компанией перед походом в клуб в соседнюю деревню. Иногда вообще не ходили никуда, а так и сидели почти до утра, развлекаясь, кто как мог и умел. Неопытные пацаны,  типа меня, ещё не умевшие целоваться,  в темноте тискали деревенских и приезжих молодух. Те громко визжали и делали вид, что отбиваются. Зимой в деревне была скука смертная и такие летние развлечения с городскими парнями для будущих местных доярок были только в радость. После закрытия клуба в 23-00, на площадке перед ним проходили разные деревенские игры, где молодёжь разбивалась на пары и уходила на время в темноту по приказу ведущего. Кто-то сразу возвращался, а некоторые так до утра и пропадали.
Там ко мне в седьмом классе  пришла  первая чистая юношеская любовь – два лета после танцев в клубе мы сидели на лавочке у неё под окном и держались за руки. Целоваться я ещё не умел, да и  боялся этим обидеть мою любимую. Она сама почему-то не проявляла никакой инициативы, считая, что провожает парень до дома и ладно. Зимой мы писали друг другу наивные письма. В клуб она приходила в белом без рукавов коротком платье (как тогда говорили – “по самое некуда”), но у меня даже и мысли не было – потрогать её голые ножки под платьем. Наоборот, я всегда укрывал ей плечи своим пиджаком от комаров, а с голых ног сгонял комаров ветками.
Воровал у деда в огороде сладкие яблоки “Медовая китайка” и тайком от всех угощал свою любимую. Если через спелое яблоко посмотреть днём на солнце, то видны были даже косточки внутри. Таких яблонь и в соседних деревнях ни у кого не было, а деду саженец привезла дочка-агроном. (Позже, я на огороде этой своей тёти  такими  яблоками лакомился уже один и с тоской вспоминал свою первую любовь.) Сам не съел тогда ни одного яблока, но всё равно не было счастливее меня человека в клубе, когда я видел, как невеста по-детски радовалась каждый раз моим подаркам.
Она была старше меня на два года, и когда я в десятом классе приехал на Масленицу к деду за картошкой, то днём видел, как по полям между нашими деревнями гоняли  на санях по снегу пьяные гости со свадьбы моей невесты. Они под гармошку орали песни, и вся деревня выбегала смотреть на их гульбу. А нам с братом в это время  соседка-красавица варила кофе в турке и угощала шоколадными конфетами из коробки. Для деревни тех лет это был европейский шик типа парижского. Мы сразу же оба влюбились по уши, но  не смогли её уступить друг другу и  просидели всю ночь втроём, даже без поцелуев. Помнили её маленькой и тонконогой, а тут она приехала на каникулы сногсшибательной красавицей, с такой аппетитной фигурой, с такими огромными глазищами, что я на время забыл о первой невесте, не дождавшейся, пока я повзрослею.
В 1971  стал студентом Конаковского техникума, и там было уже не до правила трёх или пяти свиданий. Мне исполнилось 18 лет, и я  вполне мог  всем подряд красоткам обещать на них жениться. Это сокращало время гуляний до первого поцелуя. Тогда уже очень хотелось всё и сразу. Правда, не всегда и не со всеми это получалось. Я считал себя городским интеллигентом, старался жить красиво и правильно. Из рассказов друзей и знакомых  узнавал столько нового о поведении современных девушек, что по меркам нынешнего века, был в то время обычным лохом. По воспитанию я был маменькиным сынком, впервые надолго уехавшим из дома, а большинство девчат в техникуме были из деревень и уже прошли определённую стадию общения с парнями.
Одна из моих невест была такая воздушная и беззащитная, что обидеть её не было никаких сил. Мы с ней целовались с большим аппетитом, я был у неё  дома, она ко мне приезжала в Дубну знакомиться с родителями. Дело шло к свадьбе, хотя я параллельно гулял ещё с тремя. Она жила на частной квартире в новом Конаково, а у меня была невеста в старом, в общежитии и в Дубне. Время тогда было такое, что очень трудно было остановиться на одной невесте. Ведь в каждой было что-то такое, чего не было в других.
Кстати, я не один был такой. Многие мои знакомые (парни и девушки) тоже шалили направо и налево. Общаясь на эти темы, мы узнавали для себя много интересного и познавательного для будущего общения. И так было по всей стране. Один раз ехал в июле из Ростова-на-Дону в Москву в поезде с донской казачкой. Ехали трезвые, так как денег у меня хватило только на билет и пиво. До поцелуев дело не дошло, но мы гуляли по перронам на каждой остановке и проболтали почти всю ночь шёпотом. Она была ослепительно красива, с шикарными ножками, а грудь пятого размера у неё всё время вылезала наружу из выреза тонкого летнего платья. Она не стесняясь, запихивала её обратно руками. Я сразу в неё влюбился и, прощаясь в шесть утра в Москве, пообещал на ней жениться и пригласил в гости. Проблема была в том, что она ехала на свидание к жениху № 3 в Подольск. Два первых ждали её дома: шахтёр и моряк. Она никак не могла определиться – кто из них лучше. Неделю я не мог уснуть дома, просыпался от любого стука каблучков под окном (жил на втором этаже). Выбегал на балкон покурить и даже на улицу – встречать свою ростовскую богиню. Неделя прошла в дурмане любовного ожидания своей судьбы. Но она не приехала, видимо, один из женихов оказался лучше меня. Потом я уехал в деревню за грибами, загулял там по-чёрному  с подшефными калининскими ткачихами, доившими у нас коров, и немного успокоил свою раненую женским коварством душу.
(Кстати, потом я часто встречал воспоминания мужчин и женщин о трудном выборе одного из сразу нескольких претендентов на руку и сердце. Это нормальная конкуренция молодых и здоровых людей. Хотя многие жили не в городе невест Иваново с перебором слабого пола в несколько раз.  В Китае сейчас обратная проблема: женихов в два раза больше чем невест, из-за дурацкой многолетней политики “одна семья – один ребёнок”. Рожали только мальчиков, продолжателей рода, а от девочек избавлялись заранее. И сейчас там за одной привередливой невестой бегает толпа желающих на ней жениться.
В “Моей семье” № 20, 22.05.2023. с.31, женщина с гордостью вспоминает, что у неё перед свадьбой было сразу три ухажёра и один такой настойчивый, что даже через год после свадьбы всё звонил и звал за себя замуж.)
Летом 1973  нас послали  на производственную практику в Литву. Я и там среди своих студентов прослыл таким ловеласом, что обо мне ходили легенды. Приехал в Электренай, где часть наших жила уже два месяца. В первый же день меня познакомили с красавицей школьницей 10-го класса, которая ещё ни с кем не гуляла и не целовалась. Тут же наши заключили  пари на литр водки с местными, что я вечером буду с ней гулять и зацелую с ног до головы. Я был уверен в успехе, хотя у меня сразу  нарисовались два конкурента: один местный, второй из наших студентов. Я увёл её с танцев и прогулял с ней почти до утра. Потом был у неё на выпускном вечере в июне, встречал с ней рассвет на Чёртовом мосту и даже обещал на ней позже жениться. Она была достойна стать моей женой по всем параметрам.
Но  уехала поступать в Вильнюс в институт, приезжала только на выходные, а на буднях я целовался по-взрослому ещё с двумя русскими и без всяких надежд на взаимность страдал по третьей, изумительно красивой  литовке, у которой уже был парень-литовец. С обеими моими запасными невестами ходил в поход за раками с двумя ночёвками: с одной целовался ночью в палатке, с другой днём, когда ходили за водой на родник в лес.
В лесу за городом был студенческий палаточный лагерь с танцами на всю ночь. Обе мои избранницы без всякого страха уходили со мной в лес целоваться, пока все плясали на деревянной танцплощадке. То ли время такое было, то ли я выглядел в их глазах пай-мальчиком. Ничего не боялись. А целовались мы так, что у меня кружилась голова и плыли красные круги перед глазами. Не говоря уже о дыхании. Оторвавшись друг от друга, мы долго не могли отдышаться. Но им всем было по 16-17 лет и о всяком баловстве, а тем более о свадьбе они ещё не думали. Хотя если бы позвал, одна из троих точно бы всё бросила и уехала ко мне в Дубну. А мне самому было всего 19 и предстояло ещё год учиться.
С 1974 по 1977 отрабатывал три года в посёлке Антропово Костромской области. В первый год отбою от невест и любовниц не было и такие они все были красавицы. А потом меня или сглазили или опоили чем-то. Зациклился на одной и никого больше видеть не хотел, хотя её подруги и сёстры были намного  красивее. У местных девчат тогда в ходу была поговорка – секс получишь только после свадьбы, тогда  хоть ложкой черпай. Пришлось ждать свадьбы.

Похожая  история и со второй женой – подошла очередь на квартиру, а времени выбирать не осталось. Хотя из всех кандидаток на тот момент она была самая красивая и ласковая.
В мою бытность разведённым  и само время изменилось, и невесты все  были не первой свежести – или разведённые с детьми, или с каким-нибудь дефектом. Тут никаких правил для свиданий  уже не было, оба знали, для чего нас знакомят, и дело было только за тем, чтобы найти место, где можно уединиться и спокойно показать друг другу то, что мы умеем и чем можем удивить друг друга. Иногда, даже совсем обходились без поцелуев, особенно, если она курила как паровоз или очень спешила куда-нибудь, а секс был уже ангажирован и надо было поставить очередную галочку в отношениях.
Это негласное правило трёх свиданий я иногда вспоминал, глядя на совсем молоденьких современных девчат на улице, но долго не знал, как о нём написать интересно, ведь мы были из разных поколений. Большинство из этих размалёванных красоток, с разноцветными волосами или дредами, даже не слыхали о таких правилах. Другое воспитание, другие нравы, другие устои общества. В 1990-е парни мечтали стать бандитами, а девчонки – ночными бабочками.
И вот 6 мая 2023 г. тридцатилетняя Маргарита Родина, мать троих детей,   в “Женском стендапе” на ТНТ вдруг  вспомнила о временах моей молодости. “Я, - говорит, - столько  пропустила в жизни мимо к своим тридцати годам, что мне уже не до правила трёх свиданий и прочих условностей, я хочу резко начать отжигать и навёрстывать упущенное. Вы ещё увидите меня сосущейся взасос на эскалаторе!” Вот так всё и встало на свои места. Те, кто в молодости строго соблюдал эти правила, к середине жизни понимают, что самое интересное  прошло мимо них – пора бегом догонять. Да и изменилось всё: традиции, обычаи, отношения, способы знакомств и ухаживаний. Особенно у молодых.
Отголоски этого правила трёх свиданий иногда попадаются мне в книгах, а особенно часто в воспоминаниях знаменитых людей, где они хотят себя приукрасить в молодые годы. Это нормально. Раз уж в зрелые года натворил много чего непотребного, то это можно свалить на трудные годы перемен в стране, а вот тогда, в молодости, я был белым и пушистым и неукоснительно соблюдал правило трёх свиданий и прочие условности этикета.
Даже Борис Акунин наделил таким редким даром этического благородства одного из своих героев – японца Масахиру Сибату (Масу). Бывший бандит-якудза, слуга и помощник сыщика Эраста Петровича Фандорина, проживший 40 лет в России, возвращается на родину в Иокогаму. И даже в 65 лет он успел на пароходе соблазнить  американку, а на англичанку просто не хватило времени – пароход входит в порт. Успел договориться о встрече на берегу, заинтриговал одинокую женщину своей биографией и, нежно целуя ей ручки, думает: “С Наоми  будут ещё две платонические встречи, а на третьем свидании миссис Тревор позволит собою полакомиться. Женщины так предсказуемы”. Стр. 100. (Борис Акунин. Просто Маса. Роман. – Москва: Издательство АСТ, 2020. – 448 с.)

Мне повезло. В 1980-е, будучи разведённым, я успел многое наверстать. И даже написал об этом золотом времени цикл рассказов, как и мой конкурент в последние годы на этом поприще Вова Гуд  из газеты “Моя семья”.
О том времени, когда могло бы что-то случиться, но не сложилось, не срослось, не склеилось – сейчас многие пишут, ностальгируя, стихи и рассказы:
В  городе  М  пролегли  параллелями
Наши  бульвары  и  линии  жизни.
Жаль,  ты  ходил  не  с  моими  портфелями
В  прошлой  эпохе,  при  социализме. Елена  Лещенко.
Москва.
Если  бы  встретились  девочка  с  мальчиком
В  давний  период  цветочно-букетный!
- Слушай,  Валер,  приходи  на  Кибальчича!
- Лучше,  Иришка,  айда  на  Ракетный!