Якуб Колас. Симон-музыкант. Часть I. Песнь IV

_____________________

             Часть I
_____________________

                IV


Никла жизнь в весёлом лесе,
Оголялась твердь земли,
И летели в поднебесье
С звонким криком журавли.       

Осень уж пряла беспечно
Золотой багрец в листах,
Осень пела бесконечно
С ветром песенки в кустах;

Ткала осень кужалёчки,
Паутиня белый лён;
Осень серые цветочки
Складывала в ряд на склон.

Осень шла во мгле тумана,
Осень выла над холмом,
Осень пела утром рано,
Осень ныла вечером;

Осень слала день свой смурный
За подарками в леса,
Чтоб на дольний стол халтурный
Пёстрая легла краса.

А ещё, денёк нахмуря,
Окунув его во мглу,
Очи серые прижмуря,
Ветру подмигнёт -орлу.

И подымет ветер спевы,
Заколышутся леса –
И дают подарки древы,
Стелют листья вереса.

Вот один из них, красавец,
Жизнь ещё в нём бьёт ключом,
А другому не до славиц –
Хлещет ветер, как кнутом.

Глохла в поле, замирала –
Будто дух пронёсся злой –
И задумчиво взирала
В даль под серой пеленой.

Так на деток смотрит матка,
Как расходятся они
По свету, – пустеет хатка,
Коротать одной ей дни.

Тихой жалобой шептала
Нагота пустых полей,
Над которыми, бывало,
Нёсся шорох ячменей.

А теперь на почернелой
Пахоте сырой земли,
Паутинки сеткой белой
Борозды переплели.

Хоть печаль всеобща эта,
Но играл Симон один
На прощанье с песней лета,
Спевом-радостью долин,
На разлуку с дедом милым:
Дед не сдюжил дальше жить –
Под крестом-холмом остылым
Деда, друг его лежит.

Так нежданно смерть скосила,
Хоть давно она, как тень,
Шла за ним, миг уловила –
Забрала в погожий день
При всём люде прямо в поле,
Где он трошки прикорнул;
Старый дед погас без боли,
Только раз иль два вздохнул.

Прожил век свой дед безродный,
Тихо жил и тихо сдал,
И никто в песок холодный
Слёз горючих не ронял
И не плакал над душою:
Был пастух – теперь нема,
И холодной тишиною
Обернула его тьма.

Только после отпеванья,
Как закапывали гроб,
Скорбь глубокая прощанья
Хлопчику легла на лоб.

Притулившись под крестами,
Тихо хлопчик голосил;
Стук каменьев под ножами
Бил его и дух гасил…

– Деда, миленький мой деда?
Ты нашто помёр? Нашто?
Ты зачем ушёл отседа?
Кто мне слово скажет? Кто? –

Поховали и накрыли,
Бомкнул звон раз или два.
А по лету на могиле
Вырастёт быльё-трава.

И теперь острей Симонка
Чувствовал себя нигде,
Груз давил, как гнёт цыплёнка
В печке на сковороде.

Глянет он вокруг на поле:
Там, вон, груша, там лесок,
А там жёлтенький песок,
А дедок не глянет боле,

Помер он. И что с ним стало?
И куда унёсся дух?
Иль душа? – в земле пропала?
Как огонь: сгорел и стух?

Иль она по свету ходит,
Как туман, летит одна,
И покою не находит,
И очами не видна?

Жизнь и смерть… Чудно всё это!
Жить зачем? А умирать?
Смерть пришла – и песня спета,
И приложена печать.

Неужель не будет следу,
Жил на свете ты иль не?..
Хлопец горевал по деду
И с ним встретился… во сне.

То богатство, что дед справил
В жизни, – скрипку и смычок –
Он Симону всё оставил
– Ты – волшебник, мужичок!

На, играй же: скрипка важна;
С ней печаль свою сольёшь,
И душа заплачет кажна,
Как смычком ты проведёшь.

Кто несёт единоверцу
Крест живой, как свет свечи,
У того к людскому сердцу
Есть заветные ключи.

Так играй же и старшого
Ты хоть раз, да вспомяни,
Ибо жить мне, брат, немного:
Сочтены уже все дни.

С скрипкой ты забудешь скоро
Горе, ты уж не один;
Скрипка – хлеб твой и опора,
Уважай её, мой сын:

Скрипка верно всем служила,
Каб и ты её верным был, –
Говорил пастух Курила,
Будто духовник служил.

Интересна эта скрипка,
Будто б в ней есть кто живой:
Многоспевна, звуком гибка,
Одаряла похвалой,
Как смычком по ней, бывало,
Ручка мастерски вела:
Добре скрипка та играла –
Так звенят колокола.

Рад был хлопчик: дар великий,
Неожиданным был дар,
И Симону бог музЫки
Поклонился через мар.

Он со скрипкой неразлучный,
И не выпустит из рук,
В час свободный и сподручный
Радуется ей хлопчук.

А как часом горько станет,
Иль расстроится чего,
Скрипку вспомнит – солнце глянет,
Осветляя, на него.

Что бы ни услышал только,
Всё звучит из-под смычка:
Будь то песня, будь то полька,
Будь то танец казака.

– Во, гляди – скрипач наш новый,
Да ещё какой скрипач!
Умный, гибкий, очаровый;
С узел сам, а что, побач!.. –

На Симонку и девчата
Уж глядели помилей,
Им потешить сердце – свято,
И просили ласковей.

И Симонка под бородку
Дедушкин подарок брал
И, присевши на колодку,
«Коваля», кадриль играл.

Бегло пальчики ходили,
То летал смычок, то плыл,
Струны дружно гомонили,
Будто вихрь смычком водил.

То разгульна и ядрёна,
То спокойна, как река…
Даже дома на Симона
Уж не смотрят свысока.

«Может, хлопец и не згинет, –
Мама думала над ним –
Может быть, удача хлынет
За талантом за таким;

Подзаробит и для хаты
Да подмогу, можа, даст,
Хоть не будет этой страты,
Раз до скрипки так горазд».

Батька, хоть не признавался,
Но порою тоже мяк,
Коль ему то ж доставался
Уваженья к сыну знак.

Да, играл Симонка малость
И кадриль, и «ковали»,
Только больше пел про жалость,
Горесть матушки-земли,
И когда ему игралось,
Слёзы скорбные текли;

Там, где было униженье,
Кривда, горе бедняка,
Ближе это сожаленье
Было сердцу хлопчика.


поэтический перевод с белорусского
© Сергей Фомин
Ростов-на-Дону      
12 -15 февраля 2025 г.



                IV


Нікла жыцце ў шумным лесе,
Агаляўся твар зямлі,
I ляцелі ў паднябессі
З звонкім крыкам жураўлі.

Восень ткала ўжо красёнцы
Мяккай чырвані ў лістах,
Восень спеў вяла бясконцы,
З ветрам ходзячы ў кустах;

Восень пряла кужаль тонкі –
Павуціння белы лён;
Восень шэрыя заслонкі
Моўчкі клала на адхон.

Восень шла ў сырым тумане,
Восень клыгала ўгары,
Восень песні пела зрана,
Восень ныла ўвечары;

Восень слала дзень свой хмурны
Па падатак у лясы,
Каб на долы стол хаўтурны
Там заслаў ёй абрусы.

Ішоў зранку дзень пануры,
Ахінуўшыся ў імглу,
Вочы шэрыя прыжмурыць
I міргне вятру-арлу.

I падыме вецер спевы,
Захістаюцца лясы,
I даюць падатак дрэвы,
Лістам сцелюць верасы.

Адзін верас і красуе,
Там чуваць яшчэ жыццё,
А той вецер ліст драсуе,
Размятае, бы смяццё.

Глухла поле, замірала,
Як бы дух пранёсся злы,
I ў задуме пазірала
Даль з-пад шэрае імглы.

Так на дзетак глядзіць матка,
Як расходзяцца яны
Па ўсім свеце з роднай хаткі
На мяжы свае вясны.

Нейкім жалем павявала
Ад аголеных палёў,
Ад шнуроў тых, дзе бывала
Нёсся шолах каласоў.

Там цяпер ралля чарнела,
Глыбы ўскопанай зямлі,
I пакошу сеткай белай
Павуцінкі заплялі.

Пад агульны смутак гэты
Граў Сымон цяпер адзін,
Граў прашчанне жыццю лета,
Спеву-радасці далін;

Граў разлуку з дзедкам мілым:
Дзед не ўздужаў далей жыць –
Пад крыжом, пад тым пахілым,
Дзедка, друг яго, ляжыць.

Нейк няждана смерць скасіла,
Хоць даўно яна, як цень,
Шла за ім, свой міг сачыла
I забрала ў ясны дзень
Пры ўсіх людзях, сярод поля,
Як ён трошкі прыкархнуў;
Згас стары дзядок без болю,
Раз ці два адно зяхнуў.

Перацёр век дзед бязродны,
Ціха жыў, цішэй сканаў,
I ніхто ў пясок халодны
Слёз гарачых не раняў
I не плакаў над труною:
Быў пастух – цяпер няма,
I халоднай цішынёю
Агарнула яго цьма.

Толькі у часе пахавання,
Як закопвалі труну,
Горкі смутак развітання
Ўскалыхнуў душу адну.

– Дзедка, міленькі дзядуня!
Нашто ты памёр? нашто?
Хто ж мяне цяпер прыгорне?
Хто мне слоўка скажа? хто? –

Прытуліўшысь пад крыжамі,
Ціха хлопчык галасіў;
Стук каменьчыкаў нажамі
Біў яго і дух гасіў..

Пахавалі і накрылі,
Бомкнуў звон разы са два,
А налета на магіле
Быльнік вырасце, трава.

I цяпер вастрэй Сымонка
Адзіноту ў сэрцы чуў,
Нейкі смутак, бы пялёнка,
Моцна душу агарнуў.

Гляне ён вакол на поле:
Унь там груша, там лясок,
А там жоўценькі пясок,
А дзядка не ўгледзіш болей,

Ён памёр. I што з ім стала?
Дзе ж падзеўся яго дух?
Ці душа ў зямлі прапала,
Як агонь: згарэў – і стух?

Ці яна па свеце ходзіць,
Як туман які, адна,
I спакою не знаходзіць,
I нікому не відна?

Смерць, жыццё... Дзіўно ўсё гэта!
I нашто жыць? каб сканаць?
Смерць прыйшла – і песня спета,
I прыложана пячаць.

I няўжо не будзе следу,
Жыў на свеце ты, ці не?..
Смуткаваў хлапчук па дзеду
I з ім бачыўся... у сне.

А багацце, што дзед справіў
За век доўгі – скрыпку, смык, –
Ён Сымону ўсё аставіў.
– Ты – музыка-чараўнік!

Грай жа, дзеткі: скрыпка важна;
Смутак ты ёй свой вальеш,
I душа заплача кажна,
Як ты смыкам павядзеш,

Бо хто ў горкай паняверцы
Крыж нясе свой, жывучы,
У таго ў людское сэрца
Есць праўдзівыя ключы.

Грай жа, хлопча, і старога
Ты хоць раз успамяні,
Бо мне жыць, браток, нямнога:
Мае злічаны ўжо дні.

З скрыпкай збудзеш сваё гора,
З ёю ты ўжо не адзін;
Скрыпка – хлеб твой і апора,
Дык шануй яе, мой сын:

Скрыпка верна ўсім служыла,
Каб і ты ёй верны быў, –
Гаварыў пастух Курыла,
Як духоўніцу3 рабіў.

I цікава была скрыпка,
Як бы ў ёй быў хтось жывы:
Мнагаспеўна, звонна-гібка,
Бы выказвала славы,
Як па струнах смык бывала
Ручка здольная вяла:
Добра гэта скрыпка грала
I звінела і гула.

Рад быў хлопчык: дар вялікі,
Неспадзеўны то быў дар,
А Сымону лёс музыкі
Усміхаўся ў сонцы мар.

Ён са скрыпкай неразлучны,
Не спускае яе з рук,
А ў час вольны і спадручны
Граў і цешыўся хлапчук.

А як часам горка стане
Ці засмуціцца чаго,
Скрыпку ўспомніць – сонца гляне,
Асвятляючы ўсяго.

I што ён ні ўчуў бы толькі,
I пальецца з-пад смыка
Гоман песні, віхар полькі,
Вір бурлівы «казака».

– Вось глядзі – музыка новы
I які яшчэ скрыпач!
Спрытны, здатны, адмысловы;
З вузел сам, а ўжо пабач!.. –

На Сымонку і дзяўчаты
Паглядалі цікавей,
Ім пацешыць сэрца ў свята
Запрашалі ласкавей.

I Сымонка пад бародку
Дар старога дзеда браў
Ды, прысеўшы на калодку,
«Каваля», «кадрылі» граў.

Спрытна пальчыкі хадзілі,
Смык то плаваў, то лятаў,
Дружна струны гаманілі,
Бы іх віхар калыхаў,

То разгульна і шалёна,
То спакойна, ледзь чуваць...
Нават дома на Сымона
Сталі йначай пазіраць.

«Ну, што ж? хлопец не загіне, –
Маці думала аб ім: –
Можна будзе жыць хлапчыне
Скрыпкай, талентам сваім;

Падзаробіць і на хату
Дапамогу сваю дасць,
Хоць не будзе тае страты,
Хоць малую ўнясе часць».

Бацька, хоць не прызнаваўся,
Ды таксама трохі мяк,
Калі часам даставаўся
З-за сынка увагі знак.

Ды Сымонка неахвотна
Граў «кадрылі», «кавалі», –
Біў ён болын на лад маркотны,
Дзе пакутаю зямлі
Аддаваўся спеў гаротны,
Слёзы жаласці цяклі,

I дзе чуўся жаль, уціскі,
Крыўда, гора бедака,
Бо свет смутку болей блізкі
Быў для сэрца хлапчука.