Триады бытия - 29 родина

Тишина

Тишина... Снова к Волге я
Подгоняю коня,
Все четыре «Георгия»
На груди у меня,
Мне войной сбереженному,
Наконец «повезло»,
К пятистенку сожженному
Возвратился в село.

Думал встречу подарками
Повзрослевших детей,
Но только вороны каркают
Над отчизной моей.
Веет смертью и холодом
От весенних полян,
Лихолетьем и голодом
Подкосило сельчан.

У часовни заброшенной
Пять распятий стоят,
Здесь землей припорошены
Мои милые спят.
Восемь лет в ожидании,
Слушал я смерти вой,
И мечтал о свидании
С Волгой, с домом, с семьей.

Прячет в зелень орешника
Их могилки весна,
Почему ж меня грешника
Пощадила война?
Так с крестами «Георгия»,
И с мольбой на устах
Был распят возле Волги я
На сосновых крестах.

**

Лихолетье

Все руины, да пепелища
На просторах земли родной,
Да десятки голодных нищих,
Изуродованных войной.

Гонит страшное лихолетье
По российским дорогам люд:
Старики, инвалиды, дети
Вдоль сожженных полей идут.

Боль и горечь на черных лицах
В душах раненых пустота,
У каких им икон молиться?
Расстреляли в церквях Христа.

Запретили им верить в Бога
В ярком пламени алых звезд;
Потерпите еще немного,
Вон темнеет вдали погост…

Гонит ветер от пепелища
Черный дым по земле родной,
Да десятки голодных нищих,
Изуродованных войной.

**

Возвращение

На фамильном гербе вензеля
Украшают витою каймой
И седло вороного коня,
И наездника шлем золотой…

У могил в белоствольной тиши
Тенью странник усталый скользил,
Стон его изможденной души
Возле серых надгробий застыл.

Как его потрепали года,
А давно ли безусый корнет
Восхищал, на балах милых дам,
Ярким блеском своих эполет.

Православные прячут кресты
Одинокий измученный взгляд;
Он устал от мирской суеты,
От жестоких потерь и утрат.

Ветер осени шепчет ему
О безмолвии спящих алей,
Листья желтые прячет в суму,
Обнажая узоры ветвей.

Губы старца прошепчут: - Прости,
Русь, что жил я в изгнании нелепо,
Разреши мне покой обрести
Возле этого старого склепа?

Но безмолвны родные места
Только иволга где-то поет,
Улыбнется старик у креста,
Улыбнется и тихо заснет...

Пусть сияют над ним вензеля,
Украшая витою каймой
И седло вороного коня,
И наездника шлем золотой.