Самое длинное стихотворение

Хочу я рассказать вам всем о бане,
И то, какой случился поворот,
Так вышло, что созрела в моём плане
Идея в брак вступить на Новый год.

Так вышло. Семьи все посоздавали,
А я был в этом плане как-то квёл,
Но бывшей, той порой, невесте Гале,
Я что-то там под ёлочкой наплёл.

Наплёл. Что быть женатым мне пора бы,
И то, что в брак вступить я с нею рад,
Про жизни прошлой разные ухабы,
И как сбежал однажды в Ленинград.

Сбежал. А кто по жизни без изъянов,
Не всё нам пироги и калачи,
Но вдаль послав каких-то Катанянов,
Сказала Галя – Да! Забрав ключи.

Забрав ключи. А тут под боком мама,
Мол, Павел, твой дружок, давил звонок,
А Галя? Что ж, вполне в порядке дама,
Но ты бы грязь сходил отмыть, сынок.

Сходил отмыть. А там дружки со школы,
Традициям и русской бане - честь,
Сидим мы в простынях, почти что голы,
Но водка, даже в этом виде, есть.

Да водка есть. А если с пивом пьёте,
И без закуски, да включив форсаж,
И вот я, почему-то, в самолёте,
Я весь отмыт, но с виду, как багаж.

Отмыт я, чист. Хоть и изрядно пьяным,
Но по друзей душевной доброте,
К обиде Гали, может Катанянам,
Проснулся в Ленинграде, на тахте.

Проснулся. Вижу как-то всё в сумбуре,
В трусах лежу, хотя б не голяком,
Учительница по литературе,
Льёт на меня конкретным кипятком.

Льёт на меня. Хамит. Винит в афере,
А у меня башка и так болит,
А тут ещё, как буйвол, рвётся в двери
Какой-то, очень дерзкий Ипполит.

Столь дерзкий. Видно ехал к этой Наде,
Тут стало проясняться в голове,
Похоже я и вправду в Ленинграде,
А раньше мне казалось, что в Москве.

В Москве. И где теперь она, столица,
Там должен я колоть на кухне лёд,
А тут - одни озлобленные лица,
Так дайте деньги, хоть на самолёт.

Ну дайте. Он в презрении сердитом
Рванул в бега, она стоит в соплях,
Метнулся было я за Ипполитом,
Но он умчался в ночь на Жигулях.

Умчался. Начал жалкие потуги
Я делать, чтобы Надю ту развлечь,
Но тут вдруг заявились две подруги,
И в голове её открылась течь.

Течь в голове. Я - Ипполит. Интрига.
Но хорошо, хотя б не Автандил,
Короче - я тот самый прощелыга,
Что ревностью Надежду изводил.

Как изводил. Оскалив батарею
Зубов своих, увидев наяву,
Как бритвой я, дарёной, щёки брею,
Когда по плану мне лететь в Москву.

Лететь в Москву. Конечно недалёко,
Но вроде бы уже и не с руки,
Но правда с Ипполитом тем морока,
К тому ж ещё и Галины звонки.

Звонки всю ночь. С меня снимают стружки,
За бегство, за дурное бытиё,
Опять бегут те, Надины подружки,
И мама, тоже кажется её.

Подружки с мамой. Песни под гитару,
То струны щиплю я, а то она,
Короче, эту жизненную свару,
Годами в праздник смотрит вся страна.