Последняя нить

Бредет козёл, во взоре мука
Последний час зари угас,
И ветер шепчет словно звуки.
Стирая след в последний час.

А впереди, под грузом мыслей,
Ступает тихо человек.          
Не царь, не жрец, не голос высший —
Лишь тот, кто избран в этот век.

В раздумьях лоб сурово хмуря,
Он словно тень – живой палач.
В его глазах – тоска и буря,
А в пальцах – нить и кнут, и плащ.

К чему ему, в тоске до смерти,
Нести тяжёлые грехи?
И так Всевышний ль милосерден,
И жертвы требует, скажи?

Он помнит глас, что так вещал:
«Веди в пустыню – Бог решает».
Но что, коль Бог и сам устал?
Иную жертву полагает?

Где прав, где грешен был народ?
Но правда в жертве иль прощеньи?
Идёт вперёд. Козёл бредёт,
И тень ложится как сомненье.

За кровь – лишь кровь, за все грехи
Господь приемлет эту жертву,
А мы останемся глухи
К той истине в пустыне мертвой.

Козёл идёт, не слышно ропот,
В него все беды заплели
Все страхи мира, словно шёпот,
Всю боль, что сеяли цари.

И вот финальный шаг несмело,
И бездна дышит темнотой…
Козел застыл и в зное белом
Растаял тенью над землей.

И нить, на пальцах, что свисала,
Тянулась тонкою судьбой,
В последний раз затрепетала,
Но ветер стер её с собой.