Чугуев. Детство

Малой родине – поклон; и обители родных.
Зов из прошлого силён, и до сей поры не стих.
Душу вечно бередит он увядшей теплотой.
Во вчера опять летит, увлекая за собой...

Попытаюсь быть я кратким,
Но рассказ не будет гладким
В изложении моём,
Но надеюсь, что поймём
Мы с читателем друг друга.

Ну а если станет туго,-
Растолкую я нюансы,
Сохранив интриге шансы.

Всей интриги с гулькин нос:
Расскажу лишь как я рос
В неприметном городке,
Что на Северском Донце,
Чем дышал, о чём мечталось.
То, что в памяти осталось,
Вам поведаю стихами.
Вышло как? Судите сами...

Рос послушным сыном я.
И понятие «семья»
С молоком в меня впиталось;
Жить в семье всегда считалось
Благодатью для людей.
Сможет жизнь подпортить ей
Только дьявольский избранник,
Человечества изгнанник
С кучей купленных чертей.
Вот бы разобраться с ней!

Разрастаясь, эта куча
Становясь наглее, круче,
В балахонах, в перьях, в гриме
Дотянулась к Украине,
Книги жжёт и храмы рушит
Веру у народа глушит,
Чтобы со свету свести,
Недра под себя грести.

Коль защита не придёт,
Дело дальше так пойдёт, -
На Сумской начнут те гады
Проводить и гейпарады!

Кто подумать раньше мог,
Мир что станет так жесток!
Нравы, боже, как упали,-
Слов про геев мы не знали!

Был вагончик голубой,
И на нём мечтал любой
С Геной, бабкой, Чебурашкой,
А и то с простой дворняжкой
Прокатиться с ветерком,
Несмотря на дождь и гром.

Иль по радуге скатиться
С поднебесья словно птица!
Отобрали эту радость
У детей. Теперь на гадость
Красоту перевели.

Мы отдать-то как смогли?!
Что с годами растеряли?
Раньше что ли больше знали?
Может, мы богаче жили?
Или многое забыли?!.

Но вернёмся мы в семью.
Разумеется, мою.
В ней считался главным дед.
И таких не видел свет –
Бондарем он был от бога!
Подрабатывал немного –
Бочки дома мастерил.
Дело он своё любил.

Машкой был велосипед.
Он возил десяток лет
Деда утром на работу,
Бочку дедову - в субботу
Для продажи, на базар.

И, хотя был дед не стар,
От торговли утомлялся,
Но с базара возвращался
С Машкой рядом, не в седле,
И, конечно, под шафе.

Машка словно кобылица,
С дедом к дому возвратится,
Не таскаясь где попало,
Чтоб от Моти не попало.

Машку дед как мог ценил,
И с собой везде водил.
Где бы ни был дед, - при нём
Машка шла поводырём.

А Чугуев той поры
Для ростовской детворы
Центром был цивилизаций,
И музеем декораций,
В день Победы где впервой
Прошагал парадом строй,
Офицер где шёл и срочник.

Где в почёте слово « лётчик»!
Где любили земляка,
Что прославил на века
Край художественным даром,
Город наш и домик старый,
Где родился, и учился,
Где талант его открылся,
И, кого бы он не встретил,
Говорили: «Здравствуй, Репин!»

Так что было, чем гордиться -
Ведь каких масштабов птица!
Правда, люд рабочий, в массе,
Хоть гордиться был согласен,
Но помпезности чурался,
Беззастенчиво старался
Славу с громкой мишурой
Не тащить к себе домой.

Авиация – другое.
Зацепила за живое
Пол Чугуева собой.
А отцов поставив в строй,
Судьбы их и их семей
Повязала со своей.

Да, погон красив любой!
Но красивей голубой!
Соколята Грицевца,
Всё взлетая без конца,
Над Чугуевом кружили.

Все привыкли - с шумом жили.
Посильнее чтоб гремело
Помогала с МИГом стелла:
Децибеллов сумасброд -
Самолётов ремзавод.

Шум турбин на ремзаводе
И полёты стали, вроде,
Частью жизни всей округи,
Отражаясь в каждом друге,
Шлемофоном шапки вместо,
Лётным слэнгом, лётным жестом,
И мечтою затаённой,
В авиацию влюблённой.

Но про это чуть попозже.
А сейчас – цигарка, вожжи,-
И на сраке под бугор,
Под калитку - в лёнькин двор!

В час обеда баба Мотя
Чай приснула меня, вроде.
Миг спустя, сама заснула;
Я шубеечку со стула,
Шапку, валенки, бычок,
Двери с бабкой на крючок!
К другу Лёньке поиграться,
Мол, в телеге покататься.

А бычок-то пригодится,
Ведь серьёзный я возница!
Мне невзгоды по плечу!
Поплыву, коль захочу,
На корыте по Чуговке...

Получалось лишь у Лёньки.
С навигацией не сдюжил -
Был уж больно неуклюжий.
Не освоил и трамплин –
Всё на зад садился, блин!

А на лыжах коль к Чуговке
Соскользнёшь без тренировки
Или с тыла, иль с Якира,
То в штанишках станет сыро:
Не падут без боя горки,
Если нету тренировки.

А в округе яр за яром,
Землю словно ураганом
Посекло за прегрешенья
На овраг и возвышенье,
На зелёные долины,
Вязкотопные низины,
И на балки с перелеском,
С переходом к лесу резким.

Отчий край земли далёкой,
Не кори меня жестоко!
Помню все твои красоты,
И садов, полей щедроты,
Запах сырости ночной,
И горы подъём крутой,
И июльскую жару
Нежно в памяти храню.

И гудок локомотива,
Что к Малиновке лениво
За собой состав тащил,
Прадед с бабкою где жил.

Церковь на Преображенке
И разбитые коленки,
Заусенцы на руках, -
Вижу всё в далёких снах...

От Ростовской и Чуговки, -
До Донца и Зачуговки
Детства годы пролетели
Как крылатые качели,
В памяти оставив след
Тех наивных ярких лет:

Фрукт любой всегда где сладкий,
Что ни слово, то загадки,
Таинство далёких стран,
И, конечно, ресторан!

Так впервые, в детском саде,
Не из любопытства ради
Очутился будто в храме,
Лебезят где перед вами,
Убирают где посуду,
Музыка гремит повсюду,
И танцуют дяди, тёти.
И швейцар застыл в проходе!

На столах стоят ракеты
В белоснежное одеты,
Люстры блеск под потолком
И с лепниною на нём,
Да шикарные гардины!
А кругом с едой картины
Возбуждали аппетит.
Нет! Поход тот не забыт!

Люди пьют и веселятся,
И готовы обниматься,
Видно, радуются встрече.
Но не все, для вас замечу.
Кто-то спорит увлечённо,
Кто-то смотрит отрешённо
В точку, водкой запивая,
Кто кричит: "Добавь, родная!"...

Вот тебе конкретный случай,
Как отцы детишек учат,
Расширяя кругозор.
А взамен ему укор
И упрёки от мамани,
Мол, с ребёнком в ресторане
Без жены да в поздний час...
Господи, помилуй нас!

Погоди махать рукой,
Сам не раз ходил такой
Пред женою виноватый;
И лишь только с ней в кровати
Получал её прощенье.
А, нарушив, без сомненья,
Виноватым был опять.
Снова клятвы и кровать...

Не об этом нынче речь.
Нужно мысль свою стеречь.
Описать сочнее, ярче,
Как бежало время дальше,
Как нас старшие учили
И пиявки больно били.

Мы, понятно, без обид, -
На малЫх имели вид.
Вовчик, Витька Артаков
Не жалели бранных слов,
Сопляков учивши плавать,
Жареных лягушек хавать,
На костре картошку печь,
Рук чтоб только не обжечь.

Мы не думали тогда,
Что балдёж не навсегда!..
Вкус воды Донца особый,
Где в песке зарывшись, чтобы
С губ согнало синеву,
Отхватив по шалбану,
Отогревшись, задремать,
А, вскочив, за раз сожрать
Всё, что из дому с собой
Притащили всей гурьбой.

А потом опять купаться;
Нет охоты возвращаться!
Дом заставят убирать...
Повернуть бы время вспять!

Чтобы лёгкость ощутить
В голове, ходьбе и теле.
Из Донца воды испить,
И доесть, что не доели...

Надо много ли для счастья?!
Но рождались сёстры, братья,
Отгрызая каждый год
По куску твоих свобод.

Никуда от них не деться!
Проходило, видно, детство.
Пусть в соплях, но без забот...
Время двигалось вперёд...
Первый класс, линейка, парты.
Папиросный вкус и карты.
С кем пришло, - с тем уходило.
Только сердцу были милы
Лишь Кулички, пляж с песком,
В городке – аэродром.
Помню всё, родимый край.
Не забуду. Так и знай!..