Остин

Я  иду в полнолуние к вам,
обходя все ночные дозоры,
точно в полночь по вашим часам,
умолкают когда разговоры.

          А на улицах тишь и покой,
          колдовством перекрёстки вздыхают,
          воздух пахнет опавшей листвой,
          что от ветра кружится и тает.

Двери заперты - всё, как всегда -
для бессонницы нету причины...
Спите, люди, войду без труда
через сонные ваши личины.

          Через смыслы потерянных звёзд,
          через чёрные дыры испугов,
          через ливни непролитых слёз
          от телесно-душевных недугов.

Люди слишком слабы и нежны,
слишком верят в свои искушенья,
и друг другу почти не нужны,
замирая на грани крушенья.

           Души их так клубнично вкусны,
           так распахнуты всем наслажденьям,
           только кажется им - это сны,
           где возможны всегда прегрешенья.

Я иду к вам, голодный и злой,
незаметный, жестокий и властный;
скован древней космической мглой
и для грешников очень опасный...


картина художника:

Остин Осман Спейр(1886-1956).

В начале мая 1904 года британские газеты раструбили о появлении гениального художника. Он только что стал самым юным художником, удостоившемся выставки в Королевской Академии, был избалован несколькими стипендиями и национальными наградами, будущее этого вундеркинда выглядело блестящим. Одна газета утверждала, что "он должен стать президентом Королевской Академии", другая описывала его картины как исполненные "мрачной трагической красоты". Юного художника называли не просто "многообещающим", его величали "таинственным", "мистиком самого оригинального типа". Он же утверждал, что изобрёл собственную религию, "выписав её в ярких и ужасающих картинах". Через 52 года этот поэт, художник и мистик умрёт в бедности, одинокий и забытый современниками.


С Благодарностью Константину Челлини за перевод!

OSTIN
Olga Ruda

Translated by Konstantin Chellini

I'm going with full moon to you,
So bypassing all night-time long watches,
And exactly at midnight you hear
All the talk now ongoing in coaches...

And the streets are so silent and still,
And the crossroads with sorcery sigh then,
And the air smells of fallen red leaves,
Which the wind twists and melts as the "might been"…

Closed the doors are as ever, and since
For the sleeplessness not having reason
Sleepy people are now convinced,
that I enter your world like as prison.

Through the meanings of lost falling stars,
Through black holes of bewildered strange fears
Through the showers of never shed tears
Of the body and mental all ailments.

Men are too weak and too tender now,
Too attached to the depth of temptations,
Whether need other persons and how
It’s a secret. Collapse or salvation.

WIth the strawberry flavor of souls,
They are open to pleasures all mundane
But they think they're dreaming along,
With transgressions not always forgotten.

I'm hungry and angry to come
I’m cruel and powerful stranger,
By the cosmos of darkness so bound
To the sinners as ultimate danger…

In early May 1904, British newspapers blared out the arrival of a brilliant artist. Having just become the youngest artist to be honoured with an exhibition at the Royal Academy, spoilt with several scholarships and national honours, the future of this prodigy looked bright. One newspaper claimed that ‘he is to become president of the Royal Academy’, another described his paintings as being filled with ‘sombre tragic beauty’. The young artist was described as not just ‘promising’, he was labelled ‘mysterious’, ‘a mystic of the most original type’. He claimed to have invented his own religion by ‘writing it out in vivid and horrifying pictures’. Fifty-two years later, this poet, artist and mystic would die in poverty, alone and forgotten by his contemporaries.