Белая дева

Глотали волны на песке следы
И тень луны над берегом обрыва
Как дева, что с мольбой в глазах, застыла
И сжалась вся в предчувствии беды.

Секло по телу струями дождя.
Лип белый шёлк к израненным лодыжкам,
И становилась красной пустота,
Подсвеченная огненною вспышкой.

Тот не вернулся, вышел данный срок.
Алтарный демон скалил молча зубы.
А этот, рядом, красотой жесток
Держал под локоток, но были грубы

Его движенья, взгляд красивых глаз
Не цвёл любовью, жёг холодной стужей.
Печатью боли обжигал алмаз
На пальчике сверкал, прикрытый рюшей.

Рыдали свечи, застывавший воск
Писал на плитах парастас прощальный.
Коверкал свет гостей почётных лоск,
И замирал, и снова цвёл печальный

Цветок. А тени уползали прочь,
Чертями прыгали, сновали гости.
Все ждали пира, только ей невмочь —
Ей скоро спать на стареньком погосте.

В разгаре бал, и маски все долой,
Хрусталь бокалов наполняют вина
Краснее крови, смех звучит и вой
Звериный, катит чёрная лавина.

Она дрожит, оскалился жених;
Копыт не прячут обшлага и злые
глаза — глядят, но в чарах колдовских;
Она горит, к ней тянутся гнилые

Клыки, терзают шеи белой шёлк,
И кровь течёт по коже тёплой змейкой.
Жестокий зверь, голодный чёрный волк,
Отвлёкся вдруг от стройной тонкой шейки.

Ослабил хватку, и она бегом
К обрыву кинулась , мелькнуло  платье.
Как птица с переломанным крылом,
Упала в бездну,  распахнув  объятья.