Лучше уж корыто

Жил старик со своею старухой
Недалече от синего моря,
Слушал ейные бредни вполуха,
Не переча уже и не вторя.

Станцевались, сработались, спелись...
То скучали, то пили, да ели.
Попритерлись за жизнь, притерпелись,
Но друг другу вконец надоели.

Дед рыбешку ловил на продажу —
Был знаток браконьерского дела.
Может, бабка и пряла бы пряжу,
Да беда — ни шиша не умела.

Дед на корюшку ставил мерёжи —
То удачно, то нет, то впустую.
Только делались цены дороже —
Не хватало на закусь простую.

И тряслись ослабевшие руки;
Утром час посвящал геморрою;
По ночам его мучили глюки,
Да и днем накрывало порою.

Бабка штопала для секонд-хенда
С матюгами потертые шмотки,
Лейбл вшивала известного бренда
В контрафактные бра и колготки.

Как-то раз с бодуна в полу-коме
Дед нырётки ругал, доставая —
Глядь! Не верит своей глаукоме:
Бьется рыбка в сетях золотая.

«Отпусти меня, старче, на волю —
Нет во мне ни икры, ни молоки!
Я исполнить могу твою волю:
Хочешь, юность верну без мороки?»

Наш старик в рыбьи сказки не верил,
Диалектиком был настоящим.
Сорок лет он уже браконьерил,
Но вот рыб не видал говорящих.

«Нет на свете такого колдунства!
Что ты, глупая килька, городишь?
Ты ж не ангел, соррян за кощунство, —
Силу-молодость мне не воротишь».

«Так чего ж тебе надобно, старче?
Если срок обнулить ты очкуешь —
Жизнь прожить веселее и ярче
Шанс последний профукать рискуешь!»

«Я бы дал тебе, вобла, заданье,
Будь ты джин иль, хотя бы, жар-птица —
Умереть без боле́й, да в сознанье,
Чтобы хоть фельдшеро́в не стыдиться.

Чтоб могилку оформить венками
И оградкой — вот чудо так чудо.
А пока — шевели плавниками,
Да ступай без оглядки отсюда!»

Посмотрела форель исподлобья,
Только, старость уважив, смолчала.
«Будет, дед, тебе крест и надгробье,
Раз не хочешь начать всё сначала!»

Отпустил ее старый безплатно,
А она лишь хвостом плесканула.
Крикнул вслед: «Не вертайся обратно,
Да гляди, чтоб не съела акула!»

Эх, прощай, дармовая визига!
Дед прилег, отхлебнувши из фляжки...
А очнулся на палубе брига —
Бодр и юн, в капитанской фуражке.

Изумрудной волной омывает
Океан медный корпус корвета,
А упорный мистраль надувает
Паруса ярко-алого цвета.

Управлять броненосцем — не шутки!
Бодро скачет по мачтам команда,
Трели слушая боцманской дудки;
Кок на камбузе варит баланду.

Вот и берег. А там — покатуха:
Им с причала в передничке белом
Машет синим платочком старуха —
Лет на сорок лишь помолодела:

Ни морщинки на щёчках румяных,
Ни сединочки в русых кудряшках,
Ни заплат на чулках домотканных,
Ни жиринки на девичьих ляжках.

По волнам золотая сардина
Хороводы с дельфинами водит,
Бьет хвостом и виляет картинно,
И, смеясь, плавниками разводит.

«Что ж творишь ты, тупая мурена?
Всё быльем поросло, да забыто.
Жизнь с нуля начинать?! Вот уж хрена!
Черт с тобой — ремонтируй корыто».